Метрах в тридцати от них из-за столика встала молодая японка.

Дверь бокового входа в музей распахнулась. Четверо мужчин в сопровождении профессора направились к лимузину. Взревели мотоциклы, и кортеж тронулся в сторону моста Тахрир.

Когда машины втягивались на стоянку отеля «Олимпиад-Нил», Кроуи удивленно спросил:

– Что за суета внутри?

– Там сегодня свадьба, – объяснил полковник Селим. – Мы подъедем к запасному выходу и пройдем к лифтам по служебному коридору, минуя толпу гостей.

Юкико проследовала за Заки в холл, выжидая, когда представится возможность нанести последний удар. С Гилкренски будет иметь дело лишь она. В ресторане рука ее несколько раз тянулась к висевшему на шее мешочку, однако фотографа то и дело закрывала египтянка. Краем глаза Юкико заметила, как лимузин Гилкренски, притормозив у главного входа, двинулся к углу здания.

Непрерывно щелкая затворами камер, Заки эль-Шаруд растворился в море гостей. «Необходимо перехватить Гилкренски прежде, чем он скроется в кабине лифта», – подумала Юкико. Она выбралась из толпы и подошла к урне, стоявшей напротив лифтов и двери, что вела на лестницу. Метнуть сурикэн, швырнуть на мраморный пол пару отвлекающих внимание бомб, вырвать из рук Гилкренски черный чемоданчик – на это уйдут секунды. Никто ничего не успеет понять, а она уже окажется в своем номере.

Потребуется всего несколько минут, чтобы перекачать программное обеспечение «Минервы» на ее собственный ноутбук, отправить информацию по электронной почте в Токио, достать из машины биочип и скрыться в ночи.

Пальцы Юкико скользнули за вырез блузки, она нежно погладила гладкую смертоносную звездочку.

Свадьба продолжалась. Чету молодых проводили к дверям лифта, который должен был поднять их на последний этаж, в ночной клуб. Холл заполнили гости, каждый держал в руке увитую золотой лентой горящую свечу. Перед объективами фото – и видеокамер проплывали красавицы в баснословно дорогих туалетах от парижских кутюрье.

Заки видел, как длинный лимузин остановился на мгновение перед колоннадой входа и тут же медленно покатил дальше. Охранники решительно пробрались сквозь толпу приглашенных, устремляясь в глубину здания.

– Куда катится мир! – возмущенно шепнула Нариман, когда ее бесцеремонно толкнул мужчина в военной форме. – Заки! Заки! Ты еще успеешь сделать отличный кадр! Они садятся в лифт! Длинный подбородок невесты можно будет подретушировать.

Счастливые лица жениха и его избранницы с улыбкой смотрели в объектив камеры. Вспышка, и люди у лифта остолбенели от изумления: дорогой «Болекс» с грохотом упал на мраморный пол, а фотограф, выхватив из внутреннего кармана пиджака черный металлический шар, бросился к запасному выходу.

– Ну и дела! – выдохнула Нариман.

Эль-Шаруд ее не слышал. Левой рукой он уже нащупал чеку. Рывок! Взрыватель должен сработать через десять секунд.

Когда пятеро мужчин прошли сквозь небольшую стеклянную дверь, Заки начал отсчет.

Десять!

За спиной что-то кричала Нариман, но слух улавливал лишь негромкое шипение, которое сопровождало химическую реакцию, начавшуюся под оболочкой гранаты.

Девять!

Он мчался мимо окаменевших гостей к пятачку свободного пространства перед служебным лифтом; на груди из стороны в сторону болтался ненужный «Никон».

Восемь!

Бегущего заметил один из охранников, но, решив, по-видимому, что репортер спешит сделать сенсационный снимок заезжей знаменитости, не попытался остановить его.

Семь!

Плеча Заки коснулась чья-то рука, однако он этого не почувствовал. Глаза эль-Шаруда были устремлены на высокого европейца в кожаной куртке. К груди мужчина прижимал черный кожаный чемоданчик.

Шесть!

Шагавший чуть впереди европейца офицер повернул голову, и Заки узнал в нем своего заклятого врага. Селим! Радом семенил профессор эль-Файки. Тем лучше! Славная подобралась компания. Джихад превыше всего!

Юкико прикинула расстояние, которое отделяло ее от площадки перед служебным лифтом, куда вот-вот должны были ступить пятеро мужчин. Не более восьми метров. В Киото она поражала цели размером с игральную карту, находившиеся раза в два, если не в три, дальше.

Первым двигался человек с погонами полковника египетской армии на плечах. За его спиной шел мужчина в кожаной куртке, обеими руками прижимая к груди плоский черный чемоданчик. Лица его не было видно из-за поднятого воротника куртки. Это, конечно, Гилкренски.

Юкико сделала крошечный шаг назад и перенесла тяжесть тела на левую ногу. Правая рука пошла вверх и за спину, как бы намереваясь поправить длинный «конский хвост». Вот офицер сворачивает к двери лифта. Сейчас!

Сурикэн уже находился в воздухе, когда сквозь кордон охранников прорвался мужчина.

Пытаясь ослабить хватку вцепившихся в него крепких пальцев, Заки не почувствовал, как в его шею чуть ниже правого уха вонзилась небольшая металлическая звездочка.

Пять!

Он дернулся, с неистовой силой оттолкнув полковника Селима. Оставалось лишь заключить в объятия Гилкренски, выкрикнуть имя Аллаха и дождаться взрыва.

Эль-Шаруд выбил из рук европейца чемоданчик и мертвой хваткой стиснул его локоть.

– Перебрал виски, приятель? Отцепись!

На Заки со злостью смотрели ярко-голубые глаза. Пилот! Тот самый, к кому он отправил Фариду…

Грудь пронзила невыносимая острая боль. Тело Заки расслабилось, он безвольно сполз на пол, по-прежнему сжимая в правой руке гранату…

Три!

Мир перед глазами кружился все быстрее и быстрее, в ушах громко стучала кровь. Эль-Шаруд попытался подняться, и в этот момент кто-то из охранников заметил стиснутую в его руке гранату. Послышались крики…

Как бы со стороны Заки увидел протянутые к нему кулаки с непонятными короткими отростками.

Два!

Выпущенные майором Кроуи и Джеральдом Макгуайром пули, попав Заки эль-Шаруду в грудь, отбросили его на стеклянную дверь.

Время остановилось.

От внезапного удара дверь распахнулась, и тело, уже неподвижное, обмякло на плитах тротуара.

Не было ни боли, ни страха – лишь тихое, почти ласковое шипение.

Один!

Может, перед смертью нужно что-то сказать? Что-то важное… имя…

Он увидел перед собой женское лицо и улыбнулся.

Фарида!

В ослепительной вспышке стена из стекла рассыпалась на миллионы кристалликов, волной окативших просторный холл.

Мэннинг инстинктивно вжался в пол. Воздух стал на мгновение таким плотным, что легкие не принимали его в себя. Острые осколки вспарывали старую кожу чужой куртки, застревали в волосах.

Правую ногу саднило. Чуть в стороне застонал охранник. Раскачиваясь, отвратительно скрипел кусок алюминиевой рамы.

Где-то в глубине здания завыли сирены пожарной тревоги. Под потолком сработали установки автоматического тушения огня, и на разодетую толпу гостей упали тонкие струи дождя. По белому мрамору зазмеились потоки воды.

Юкико приподняла голову. В вестибюле царило смятение. Люди кричали, заламывали руки, беспомощно метались в поисках выхода. Более удобного момента не представится.

Встав, она увидела распростертого на полу мужчину в кожаной куртке. Но где же «Минерва»?

Распахнувшийся при падении чемоданчик лежал у небольшого каменного фонтана, Юкико сразу узнала черную крышку. Спокойно перешагнув через тела двух охранников, готовая одним ударом убить любого, кто встанет у нее на пути, японка повернула чемоданчик к себе и уже была готова закрыть его, когда в мозгу мелькнуло: зачем?

В кожаном атташе-кейсе находились видеокамера, зарядное устройство к ней и плоский деревянный ящичек с надписью «Каирский музей древних культур» на крышке. В эту минуту мужчина в кожаной куртке встал на колени и с гримасой боли принялся растирать левое плечо.

Это был не Гилкренски!

За спиной послышался звук приближающихся шагов. Юкико повернула голову: на нее смотрели печальные глаза профессора эль-Файки.

– Не могу ли я получить свой чемоданчик? В нем… Это вы?!