Хараппа и Мохенджо-Даро были очень похожи друг на друга. Они построены по одному плану и, вероятно, одновременно. Кое-кто из историков считает, что эти города — столицы-близнецы объединенной державы.
Дома в Мохенджо-Даро полностью соответствуют идеям Фрэнсиса Бэкона, сказавшего когда-то, что дома сооружают для того, чтобы в них жить, а не любоваться ими. Археологи утверждают, что те, кто строил город, задались целью обеспечить его жителям комфорт, а не роскошь.
Прихожие, небольшие залы, внутренние дворики, туалетные комнаты, лестницы и колодцы (все это можно увидеть почти в каждом доме этих городов) — свидетельствуют о безукоризненной планировке с учетом всех возможных удобств и потребностей.
В качестве примера можно привести сооружение. в верхней части города — большой бассейн длиной в 12 метров, шириной в 7 метров и глубиной в 2,5 метра. Существует мнение, что этот бассейн был чем-то наподобие места для общих собраний, своеобразным «клубом», или, как считают некоторые археологи, тем местом, где отправляли какие-то религиозные обряды, связанные с омовением. С технической точки зрения — это свидетельство высокого искусства и мастерства. Дно и стенки бассейна были выложены кирпичом на алебастровом растворе, так что вода не просачивалась. За слоем кирпича шел слой асфальта, битума, плотно прилегавший к прослойке между двумя стенками из обожженного кирпича.
В южной части двора находился колодец, выложенный двумя рядами кирпичной кладки. А от нее к бассейну идет желоб — стало быть, колодец, несомненно, был источником воды для бассейна. В юго-восточном конце бассейна есть отверстие, через которое вода стекала в канал со ступенчатым сводом. Все эти детали свидетельствуют о техническом мастерстве древних строителей, равно как и о том, что жители уделяли большое внимание личной гигиене.
Нижняя часть Мохенджо-Даро — прекрасный образец градостроительного искусства: благодаря прямоугольной планировке главные улицы делят город на правильные кварталы жилых зданий. Главной магистралью была центральная улица, перерезавшая весь город с севера на юг. Ширина улиц достигала 10 метров, а проездов и переулков — от 1,5 до 3 метров.
Двери зданий выходили, как правило, в боковые переулки, а не на основные улицы; археологи считают, что в прямоугольных окнах некоторых зданий даже были алебастровые или керамические решетки.
В городах повсюду имелись водопровод и канализация в виде кирпичных дренажных стоков. Нигде в древнем мире — за исключением разве что дворца критского царя Миноса в Кноссе — ничего подобного нет. В Мохенджо-Даро все стоки сходились в центральную систему, расположенную под улицами, которая, в свою очередь, вела в сточный колодец-коллектор.
Любопытнейшие резные печатки, огромное количество которых найдено в Мохенджо-Даро и в Хараппе, рассказывают нам, какие животные жили в долине Инда в те времена. Можно предположить, что художники изображали тех животных, которые были им хорошо знакомы, — это подтверждается и реалистичностью рисунков. Мы видим обезьян, зайцев, голубей, тигров, медведей, носорогов, попугаев, оленей, белок и т. д. Но ведь сейчас в той части Индии, где простирается пустыня, нет никаких обезьян или попугаев! Стало быть, это еще одно доказательство того, что во времена расцвета этих городов долина была покрыта джунглями.
Можно представить себе, как выглядели эти города, когда в них кипела жизнь. Различные ремесленники собирались в центры в разных районах города. В зернохранилищах мололи зерно. В одном месте ткали хлопчатые и шерстяные ткани, а в другом месте ювелиры склонялись над ожерельями и браслетами из серебра, золота, меди, бронзы; в ином районе гончары делали розово-красную посуду с черным орнаментом… Юркие строители метались около печей — шло большое строительство, и требовалось много кирпича.
Среди находок было много крайне любопытных: вот, скажем, как-то непривычно удлиненные бусины из корнеола свидетельствуют, что древние мастера владели техникой сверления тоненьких и ровных отверстий в твердых породах камня; это, вероятно, можно осуществить только с помощью сверхтонких наконечников сверл и на большой скорости вращения. Достаточно сказать, что в упоминавшемся выше сборнике статей трое археологов из Бародского университета посвятили отдельную статью странной технологии изготовления этих маленьких красненьких бусин.
Найден также и почти полный комплект каменных гирь, изучение которых показало, что меры веса у жителей долины Инда основывались на двоичной системе. Эти тщательно отполированные гири были сделаны из обломков кремнистого сланца, кварцита, алебастра, известняка и т. д.
У них кубическая, полукубическая, цилиндрическая и сферическая формы. И лишь в некоторых есть небольшие погрешности — это свидетельство строгого контроля за соблюдением установленных государством коммерческих стандартов.
Археологические находки гласят, что на протяжении тысячелетия Хараппская цивилизация поддерживала связи с другими цивилизациями древнего мира. Но вот примерно после 1500 года до нашей эры все торговые связи между, городами долины Инда и внешним миром внезапно прекращаются. Между этим и следующим известным нам этапом древней цивилизации на всем южноазиатском субконтиненте — громадная хронологическая лакуна, которую археологи лишь надеются со временем заполнить.
Мы специально заостряем внимание на загадке гибели Мохенджо-Даро — подчеркиваем: не на гибели Хараппской цивилизации в целом, а на последних днях именно одного этого города. Постепенный упадок цивилизации, завершающийся ее исчезновением, не такое уж исключительное явление в истории древнего мира. Совершенно ясно, что и Мохенджо-Даро, как и остальные хараппские города, к моменту своей гибели тоже переживал упадок; загадку представляет собой именно внезапность этого момента.
Ученые выдвинули немало гипотез касательно причин «мгновенной гибели» Мохенджо-Даро; это неожиданное и резкое изменение климата в долине Инда, ужасающее действие наводнений, эпидемия неведомого заболевания, резко сократившая численность населения и т. п. И, наконец, последняя (и, по всей вероятности, наиболее реальная) гипотеза: несколько последовательных нашествий индоариев через горные перевалы с севера и запада (сообщалось даже, что при раскопках обнаружены следы битвы). Однако более поздние исследования не подтвердили ни одну из этих гипотез.
Но вот не так давно двое ученых, англичанин Давенпорт и итальянец Винченти, выдвинули новую ошеломляющую гипотезу, отбросив все предыдущие. Они утверждают, будто Мохенджо-Даро… пережил судьбу Хиросимы! Вот какие аргументы они приводят в поддержку этой гипотезы.
Упадок культуры, как мы уже говорили, — дело медленное. А в Мохенджо-Даро все как будто свидетельствует, что гибель была мгновенной.
Гипотеза о наводнении выглядит очень привлекательно — но, хотя город и расположен на острове среди полноводной реки, тем не менее в его руинах… нет ни малейших следов разгула водной стихии. Больше того, есть неопровержимые указания на массовые пожары, что при наводнении невозможно. Эпидемия? Но она не поражает внезапно И всех сразу — людей, которые спокойно ходили по улицам и занимались своими делами.
А именно так оно и было — об этом свидетельствует расположение скелетов. Да и палеонтологические исследования отвергают это предположение. Вполне обоснованно можно отвергнуть и версию о внезапном нападении завоевателей: по данным исследователей, приведенным в вышеупомянутом сборнике, только на двух из нескольких тысяч скелетов, найденных в Мохенджо-Даро, действительно имеются следы ранений, а при раскопках не обнаружено ни оружия, ни остатков какой-либо воинской амуниции.
Авторы невероятной гипотезы обращают внимание на другие детали, заслуживающие тщательного анализа. Среди руин разбросаны куски глины, которые в свое время быстро затвердели. Анализ образцов, проведенный в Римском университете и в Итальянской национальной лаборатории Совета исследований, показал: оплавление произошло при температуре 1400–1500 градусов Цельсия! В те времена такую температуру можно было получить лишь в горне металлургической мастерской, но никак не на открытой огромной территории. Правда, она могла возникнуть и в костре лесного пожара, продолжавшегося несколько дней, но на самой острове нет и никогда не было лесов.
