Голос юнги вдруг зазвучал как-то не очень уверенно.

— Все четыре — двухмачтовые…

— Так все-таки три или четыре? — с досадою переспросил Бутурлин. — Ты там глаза-то совсем проглядел?

— Так, осмелюсь доложить, солнце еще…

Низкое солнце и впрямь мешало: слепило, било в глаза, так что почуявший добычу лоцман приказал изменить курс…

— Левый галс — товсь! Лево руля!

Судно повернуло проворно и ловко, даже ветер не хлопнул в парусах, настолько четко и слаженно действовала команда. Алатырь Татарин не обманул: спасские мужики морское дело знали накрепко. Так ведь именно таких Бутурлин и подобрал, на корабль-то ведь абы кого не поставишь.

— Осмелюсь доложить… Три судна! — ахнул с мачты отрок. — Один — очень большой корабль! Четыре мачты!

— Четырехмачтовик? Ага… — теперь Никита Петрович и сам уже смог разглядеть неповоротливое пузатое судно. — Хольк! Да, черт побери — хольк. Такие уж лет сорок не строят. Вот ведь, довелось встретить, ага.

Хольк — четырехмачтовая разновидность средневекового когга — быстротой хода не отличался, зато товару мог взять в трюмы немерено! А заодно и пушки, десант…

— Не-ет, вряд ля ли там мушкетеры, вряд ли, — озабоченно протянул лоцман. — Судно старое, значит — хозяин экономит на всем. Думаю, там и пушек-то почти нет. Ну, одна-две кулеврины — смех. Матросов, правда, много — дюжин пять. Но это именно матросы, а не головорезы, как мы!

Хмыкнув, Бутурлин азартно потер руки и обернулся к столпившимся на палубе матросам:

— А, парни? Возьмем этот чертов хольк?

— Возьмем, господин капитан! — нестройным хором закричали все.

— На абордаж его!

— Уверенно как идут, — глядя на вражеские суда, Никита Петрович хмыкнул. — Не боятся никого, смотри-ка! Эти вон два, двухмачтовых, вперед убежали… Между прочим, нас-то они тоже заметили!

— Так и флаг наш заметили, — крикнул с кормы Петруша Волк. — Синий! За своих приняли, ага. А не боятся, потому как в здешних водах лет десять уже никто не шалил. Свеи порядок навели — не отнимешь.

— Угу, — пригладив шегольскую бородку, Бутурлин водрузил на голову найденную в капитанской каюте каску — салад. — Похоже, они всерьез считают, будто все страхи уже позади.

— Да, — покивал Волк. — Хольк этот никуда не спешит, похоже.

— Просто шкипер не хочет заходить ночью в реку, — как опытный лоцман, пояснил молодой человек. — Или вообще не собирается подниматься к Ниену. У островов где-нибудь на рейде встанет. Там разгрузят баркасами.

— Осмелюсь доложить, господин капитан! Баркасами хлопотно.

— Хлопотно… Зато на мель не сядешь. Правда… могли б и лоцмана взять. А ну-ка, шлюпку к борту подать!

— Но, господин ка…

— Я сказал — подать! И впрямь, кто его знает — может, хольк и вправду войско везет?

— Целый батальон!

— Ну, батальон не батальон — а роту всяко может. Ну, раз уж есть возможность все это прояснить… Шлюпку спустили?

— Я с вами, господин капитан! — с готовностью выдвинулся Петруша.

Сняв шлем, Бутурлин дернул шеей:

— Нет. Ты остаешься за шкипера. Никита, Игнат — пошли!

Все правильно. Если кому Никита Петрович и доверял, как самому себе, так это своим боевым холопам! Их и взял. Уверен был, да. А разве можно было в таком деле да без уверенности хоть в чем-то?

Рижский купец герр Клаус Бойзен, стоя на корме, задумчиво рассматривал лесистый берег, медленно проплывавший по левому борту. Круглое лицо купца с большим вислым носом и маленькими, глубоко посаженными глазами, выглядело несколько унылым: господин Бойзен который день подсчитывал возможные убытки, связанные с предстоящим ремонтом судна. Старый четырехмачтовый хольк больно уж громаден, сколько леса уйдет! А за все нужно платить, и за дубовые доски, и за работу тоже. Да! Еще не забыть поменять бизань. Что-то совсем расскрипелась, вот-вот рухнет.

Носивший гордое имя «Краса морей» хольк был выстроен лет тридцать назад на гамбургской верфи. Тогда еще вспоминала былую силу Ганза — немецкий торговый союз, ныне доживавший последние дни. Уходила Ганза, разорялась, распадалась, лишалась влияния и барышей под натиском нетерпеливых конкурентов. Вот и Рига стала самодостаточной, даже переходя из рук в руки — от Речи Посполитой под власть шведской короны.

Дул легкий ветер, трепетал в парусах, еще немного — и тяжелое судно войдет в дельту Невы. Там купец — он же и капитан — решил и встать, да раненько поутру отправиться на разъездной шлюпке в Ниен, нанять для разгрузки товара баркасы. Товару в трюмах «Красы морей», как всегда, поместилось немало. Соль, доброе английское сукно, купленное герром Бойзеном по случаю (просто повезло), медь да олово в крицах и проволокой. Последнее в Ниене имелось и свое, шведское, однако ушлый купец рассчитывал с выгодой продать цветной металл русским. Обратно же нужно было бы купить строевой лес — крепкие сосновые бревна, ну и так, остального по мелочи — мед, воск, пенька.

Интересно, сколько возьмут за доставку баркасники?

Рассуждая сам с собой, господин Бойзен и не заметил, как произнес эту фразу вслух. Зато ее хорошо расслышал ошивавшийся тут же приказчик — расторопный малый по имени Ян, полукровка: наполовину немец, наполовину из местных ливов или латгалов. Честно говоря, никогда раньше герр Клаус в Ниен не хаживал, и сейчас бы не пошел, да нужда приперла. Добрый лес можно было относительно дешево купить только в Ниене. Ну, или дальше, прямо у русских. Правда, «дальше» не дойти — судно не позволяет. Неповоротливое, да и осадка…

— Думаю, господин Бойзен, местные баркасники возьмут уж никак не меньше трех талеров на артель! — тут же прикинул Ян.

— Три талера! — купец ахнул и погладил редкую бородку. — Это ж лошадь можно купить! Да с телегой вместе.

— Можно, конечно, к самому Ниену подойти… Но нужен опытный лоцман. Кстати, я об этом предупреждал, уважаемый господин.

— Предупреждал он… — хмыкнул герр Клаус. — Скажи-ка, что там за суденышко трется?

Приказчик немедленно подбежал к правому борту:

— Идет под шведским флагом, мой господин. Прямо нам навстречу! Приветствовать будем?

— Ну да, поздороваемся… Эй, боцман! Распорядись там…

Получив хозяйский приказ, боцман побежал к матросам, засвистел в свою дудку… Взметнулся на мачте небольшой флажок — гюйс. Здравствуйте, мол!

Такой же флажок появился и на шведском судне. Едва поравнявшись с «Красой морей», швед резко повернул влево.

— Галсами идет, — завистливо заметил купец. — Против ветра. С косыми-то парусами — чего ж? Эх, нам бы… да что уж тут скажешь.

— Зато у нас куда больше товара поместится! — приказчик успокаивающе улыбнулся.

Растянул губы и торговец:

— А вот это уж — да! Вот уж тут никому за нами не угнаться. Разве что какому-нибудь пинасу… Да и то — сомнительно. Всем хорош корабль! Вот только не для рек он.

— Слева лодка, господин капитан! — подбежав, громко доложил вахтенный. — Вроде как идут к нам.

— К нам? — герр Клаус потрепал бороду. — Ага, ага… поглядим, чего им надобно. Зрительную трубу мне, живо!

Сбегав в каюту, Ян живенько принес большую подзорную трубу и протянул хозяину.

— Трое всего… — приложив окуляр к глазу, вслух пробормотал торговец. — Двое на веслах, по виду — слуги. Третий на корме… Судя по камзолу — вполне солидный господин.

— Это, скорее всего, лоцман, осмелюсь доложить, — обрадованно протянул приказчик. — Вот у него и спросим — сможет ли он провести нас до самого Ниена? Пообещаем за работу пару десятков крон… Местные и в месяц столько не заработают!

— Что ж, поглядим… — господин Бойзен несколько повеселел, унылое лицо его оживилось, в глазах засверкала надежда.

Что и говорить — пара десятков крон тоже, конечно, деньги (шикарную шубу можно купить!), но все же — это не три талера! Отнюдь!

Между тем лодка подошла к высокому борту холька. Сидевший на ее корме элегантный молодой господин в коричневом, с кружевными отворотами, камзоле и высоких сапогах-ботфортах, помахал шляпой и что-то закричал по-немецки…