– Финские егеря! – опустив палаш, промолвил ставший рядом капрал. – Дикие люди, не знающие ни страха, ни пощады. Еще непонятно, что будет, мой капитан! Если они прорвут…

– Не прорвут, – Никита недобро прищурился. – Еще посмотрим, кто тут дикий… Командуй здесь, а я – к нашим!

Отдав приказ, Бутурлин тут же нырнул в кусты.

Про диких финнов в составе шведских войск он, конечно, слышал, но, сталкиваться с ними лично както вот не пришлось. Шведы владели финскими землями, как Дания – Норвегией, а этих финнов во время большой европейской войны жители немецких городов в ужасе называли «шведскими татарами». Пощады от финнов не было никому, и в плен они не сдавались, предпочитая смерть.

– Ланц! – пробравшись, наконец, к своим, Никита Петрович выскочил из зарослей.

Опустив пистолет, ротный обернулся:

– Да, мой капитан?

– Где воины футу?

– Воон за той скалой… – наемник показал рукой.

– Отлично! Продолжайте бой, ротный.

Снова нырнув в заросли, Бутурлин выбрался к черным мушкетерам.

– Капитан Олонго! Прекратить стрельбу!

Вождь мушкетеров футу с удивлением посмотрел на Никиту:

– Прекратить?

– Да. Вот именно, прекратить. На время! Зарядите мушкеты!

Подняв вверх правую руку, Олонго отдал приказ. Черные воины разом принялись заряжать мушкеты, действуя вполне умело, но не оченьто быстро.

Финны между тем приближались и уже чтото угрожающе орали на своем никому не понятном наречии.

Эх, быстрее бы… Бутурлин не стал подгонять мушкетеров, кабы не вышло бы хуже – поторопятся, могут и друг в друга пальнуть невзначай, бывали случаи.

Ага, зарядили… Вождь доложил.

– Мушкеты – на землю! – поглядывая на финнов, быстро скомандовал капитан. – Возьмите в руки дубинки и копья, что там у вас есть… Мушкеты пусть лежат!

– Да, господин!

– Ждем. Видите вон тех оборванцев? Подпустим их ближе. Еще ближе… Огонь!

Чернокожие воины упали в траву, к мушкетам, примостили тяжелые ружья на камнях и тут же открыли огонь, жахнули разом, почти в упор!

«Шведские татары» такого не ожидали! Схватиться в рукопашную с толпой полуголых дикарей – это одно дело, и совсем другое – нарваться на мушкетный залп! Да еще с такого расстояния, что…

Коекто все же выжил, добрался… Завязался бой… Ктото упал рядом с Бутурлиным… Финн! Но, кто же его…

Поводя клинком, Никита Петрович скосил глаза, узрев знакомую фигурку с забавными косичками…

– Нкула! Ты?

– Вождь разрешил мне! – подобрав дубинку, с гордостью отозвалась воительница.

– Нкула – молодец! – командир черных мушкетеров Олонго, подойдя, довольно потрепал девушку по плечу и вдруг рассмеялся. – А эти лохматые… все! Правда, если бы мы вовремя не дали залп…

Бутурлин подавил улыбку: кажется, эти двое…

Гдето совсем рядом тревожно запела труба! Ктото побежал к вождю с сообщением…

– По берегу идет войско, господин капитан, – перевел Олонго. – Белые и черные. Мы не знаем – кто.

– Я гляну…

– Нкула сопроводит! – сверкнула глазищами девчонка. – И потом вернется, доложит. Нкула – быстрая.

Отпуская девушку, Олонго со вздохом махнул рукой – ну, что ж с ней делать? Попробуй, не отпусти!

Здесь, в лесу, схватка уже заканчивалась и явно в пользу обороняющихся. Однако с кораблей уже высылали подмогу – солдат у шведов хватало.

Рядом, за скалами вдруг грянул залп! Дождем полетели стрелы. Выглянув изза камней, Бутурлин с удивлением увидел множество черных воинов и одного белого, в блестящей кирасе и щегольской шляпе… Карлофф! Никита Петрович тут же бросился к нему…

– Хенрик!

– Ник! Кто это с тобой? Нкула!

– Со мнойто Нкула, – хмыкнул капитан. – А вот с тобой кто? Кто все эти черные люди? И в таком количестве… Да тут их – рота, не меньше!

– Это ашанти, – Карлофф горделиво приосанился. – Принц ОтиОсей – помнишь? – обещался помочь нам. Что и сделал, освободив своих людей в Аккре.

– Молодец, что сказать! Похоже, атака захлебывается! Ай, молодцы твои ашанти! Ай, молодцы!

– Да, они славные воины. Воины королевы Акентены… – здесь Карлофф вздохнул. – Моей старой и доброй знакомой, да пошлет ей Господь удачу во всех делах… Жаль, не увиделись. Видать, не судьба.

Снова раздался залп, на этот раз – у самого залива, на берегу. Вражеская атака, и впрямь, захлебнулась. Получив достойный отпор, шведы отступили, вернулись на свои корабли. Кто смог… Поднялись, затрепетали паруса. Корабли повернули в море.

По всему берегу послышались громкие радостные крики. Ктото пальнул в воздух. А вот затянули песню:

Не то чтобы дожди шли вообще непрерывно, но лили каждый день, а прохлады с собою не приносили, так что Никита Петрович чувствовал себя, словно в бане. И такая его вдруг взяла тоска, такая хандра накатила, что захотелось тут же выпить – и много. А еще захотелось в баньку, да не одному, конечно же, а с грудастой ключницей Серафимой. Что бы было кому за квасом сгонять да спину попарить.

С другой стороны, Марта же есть… А бани тут и не надобно – в бочку воды натаскать, или просто искупаться в заливе…

– Марта, душа моя! Эй! – потянувшись, позвал Бутурлин.

Марта нынче жила в том же реквизированном доме, что и сам Никита, места хватало, и никто с осуждением не придирался, разве что Карлофф пару раз хмыкнул да подмигнул: ай, хороша девка!

Впрочем, не девка, а юная баронесса Марта фон Эйзекс! Или, правильней – Эйзексе… Да нет же – Эйзексне… Тьфу ты, язык сломаешь, чертовы чухонцы!

Деревенька сия была не так и давно пожалована девушке за особые заслуги, пожалована русским государем, царем Алексеем Михайловичем… и хлопотами Никиты Петровича. Как жаловалась Марта, денег землица не приносила, одни расходы да титул, это – да! Баронесса… Из тех, кого в соседней Польше презрительно именовали загоновой шляхтой, а, ежели порусски – гольшмоль перекатная!

Однако с другой стороны, всетаки – баронесса, дворянка… пусть и не наследственная, и государевой милостью… Все равно, замуж такую взять для русского дворянинаоднодворца Бутурлина вовсе не зазорно, никто слова худого не скажет. Правда, самой Марте придется православную веру принять, да перебраться к мужу, в хоромы! Поедет она под Тихвин? Станет ли в хоромах сиднем сидеть, как верной жене на Руси положено? Ой, вряд ли… Хотя, в том же Тихвине, хоть и монастырский посад, а все же многие жонки себе на уме, обычаев домостроевских не признают, мужей, почем зря, гоняют, и даже в лоцманах ходят! Никита Петрович самолично таких жонок знал, и не осуждал ни разу. Вот и Марта себе дело найдет… Правда, коли вдруг мужа гонять попробует… Ухх!

– Марта! Да ты спишь там, что ли?

– Проснулась уже! – из дальней комнаты донесся приглушенный девичий смех, разговоры…

Это, верно, черноголовая Квада уже к своей хозяйке проскочила незаметно. Комнаты были выстроены анфиладой, так что мимо Бутурлина не пройдешь – однако спал Никита Петрович крепко.

– Сейчас, оденусь! Ква помогает…

Да, в разных постелях спали… Приличия хотя бы для виду блюли! Ну да, ну да… Вот ведь, нашла себе подружку! А с другой стороны, Квада – девушка проворная, справная… и очень даже не глупа! С назойливостями никакими больше к Никите не лезла, понимала – Марта нынче здесь главная!

Вот! Опять хохот!

Надев камзол, Бутурлин про себя хмыкнул – привязалась баронесса к своей черной служанке, понятно. В роднойто Нарве в бедности, простолюдинкой росла, и никаких у нее служанок не было, ни черных, ни белых…