Поначалу я думал, что мне всё приснилось. Потом в ярости от поведения деда, получилось случайно достать оттуда одну вещь. А сегодня случился прорыв, и я теперь могу пользоваться этим без проблем. Я достал из хранилища походный столик и начал выкладывать на него пару тарелок, два ножа, бутылку напитка, похожего на коньяк, и две стограммовые рюмки. Надо сказать, что посуда была серебряной и произвела на отца сильное впечатление. Разлив по рюмкам напиток, себе на донышке, отцу полную, и не дожидаясь его реакции, проглотил свою порцию изрядно пересохшим от рассказа горлом.

Отец, глядя на учиняемые мной безобразия, и ошарашенный моими рассказами, молча взял рюмку и молча выпил. Крякнул от выпитого и сказал единственное слово- изрядно. Налил еще по стопочке. Напиток мягенький, не требующий немедленной закуси, но довольно крепкий. Отец хряпнул вторую стопочку и тут его прорвало. Вопросы следовали непрерывным потоком один за другим. Проговорили практически до утра. Несколько раз подходила мама, с недоумением глядя на непонятно откуда взявшиеся вещи, звала домой. Отец ласково ее успокаивал и отправлял обратно. Было видно невооружённым глазом, что эти двое любят друг друга. Попытался подойти и дед. Но отец отошел к нему, что-то шепнул, и дед вернулся домой. Мясо пришлось жарить еще раз, очень уж бате понравился стейк слабой прожарки. А под хороший напиток, так вообще песня.

Информацию отец из меня выдавливал как хороший следователь. Особенно интересовался ближайшим будущим. Плохо, что я мог рассказать всё только в общих чертах. Ну кто же думал, что пригодится. Если бы знал, что попаду в это время, понятно, что подготовился бы. Но и так считаю, что неплохо. Главное, что я заполучил в лице отца союзника. И от этого уже можно плясать.

Проснувшись, я вспомнил, что такое похмелье. Для этого организма это новый опыт, который ему совсем не понравился. Поэтому меня знатно мутило, хотя я и старался пить поменьше отца. В силу своего возраста, на похмелье все равно нарвался. Вышел на улицу и увидел сидящего на скамейке отца, разговаривающего с дедом. Мамы, как и детей, видно не было. Подошел к ним, поздоровался. Глядя на не совсем здоровый вид бати, достал из хранилища бочонок пива. Поставил между ними на скамейку и разлив по двум бокалам, сунул их им в руки, а сам понесся в туалет. Очень уж прижало.

По возвращении, умывшись возле колодца, и слегка встряхнувшись, присоединился к мужикам, дегустирующим пиво. До прихода мамы с детьми, мы под неторопливую беседу и вприкуску с обалденной тарашкой, практически ополовинили десятилитровый бочонок пива. Думал, мама будет ругаться. Но нет, она подошла и присела рядом. Попробовала из Батиной кружки глоток пива, сморщила носик. Пиво ей не понравилось. Недолго думая, достал бутылку вина и серебряный стакан. Вот вино другое дело, сладенькое, чуть терпкое, с обалденным послевкусием. Я сам его люблю. Меня удивила мамина, а чуть раньше, дедова реакция на появляющиеся из ниоткуда вещи. Её практически не было. Оказывается, отец так и не ложился спать и всё им рассказал.

Так и прошел день в ничего неделании и бесконечных разговорах. К вечеру мне уже реально трудно было разговаривать. Устал почему-то, как собака упряжная. Поэтому довольно рано ушел спать. А утром проснувшись, просто сбежал на рыбалку, а я еще не забыл про икру. У меня в хранилище килограмм пятьдесят прекрасного сливочного масла. Есть и булочки, на вкус очень похожие на привычный мне батон. Я посмотрю, как вам будет не нужна икра, когда приготовлю бутерброд и подсуну вместо привычной закуси. Думаю, сразу всем станет очень даже нужна.

Я не знаю, ловилась ли в мое время в этих местах такая семга. Я реально начал переживать за свой спиннинг, потому что вытаскивал одну рыбину за другой, по полтора-два метра длиной. Сколько они при этом весили, я просто затрудняюсь сказать. Мой электронный безмен показывал вес только до тридцати килограмм. А вес пойманной семги был намного больше. Этот безумный рыболовный угар продолжался несколько часов. А потом, очнувшись от этого бешеного азарта, я пошел звать на помощь родных. За это время я поймал ничуть не меньше, чем привез вчера отец. И сам я с таким количеством не справлюсь. Спрашивается, зачем на утлом суденышке выходить в море и рисковать, если рыба и с берега ловится как бешеная. Родные, увидев улов, удивились. Оказывается, для хода семги на нерест время еще не пришло, и почему она оказалась так рано в устье реки, не совсем понятно. Тем не менее, все дружно включились в работу. Я, увидев, что они творят с рыбой, всех остановил и предложил засаливать ее по моему рецепту.

Для этого мне пришлось освобождать от фруктов бочки и готовить их к засолке. Когда готовил смесь соли и сахара, мама удивилась присутствию сахара. Как оказалось, народ здесь про него слышал, а вот видеть, не видели. Мама, слизнув несколько кристалликов, с укоризной посмотрела на меня и сказала, что надо деткам оставить хоть немножко. Сглотнув ком, застрявший в горле, я кивнул и, чуть уменьшив в пропорции количество сахара, продолжил заниматься своими делами. В своем мире я часто солил ту же семгу дома, и знал несколько рецептов приготовления этой рыбы. Поэтому и не дал родным испортить рыбу. Всё сделали именно так, как я хотел. Потом уже сам варил тузлук и засаливал икру. Закончилась эпопея с заготовкой уже поздно вечером. Получилось по количеству только рыбы больше, чем привез отец. Надо сказать, что фрукты в моем хранилище лежали в небольших пятидесятилитровых бочках. Так вот, таких бочек, заполненных рыбой, получилось девять штук. И это был чистый балык. Выбрасывались не только головы и хвосты, но даже хребты вырезались. Икры получилось засолить две полные бочки. Ещё килограмма три сделал так называемой пятиминутки. Правда, сегодня я ее так и не попробовал, просто некогда было. Добравшись домой и слегка ополоснувшись, вырубился. Даже с уверенностью не могу сказать, добрался я до спального места или нет.

Утром, делая бутерброды с икрой, посетовал, что нет чая. С ним было бы вкуснее. Мама встрепенулась и сказала, что чая есть немножко. И откуда-то достала небольшой мешочек. Правда, чай оказался зеленый, а не привычный мне черный. Но тем не менее, это был настоящий чай, которого я не пил уже неизвестно сколько времени. Заварив чаек и немного подсластив его сахаром, разлили по глиняным кружкам и приступили к непривычной моим родным трапезе. Бутерброды с икрой зашли всем. Я бы сказал, что по-другому и быть не могло. Ну ведь вкусно же. На семейном совете решили, что заготовке икры — быть!

Следующие несколько дней прошли в заготовительном угаре. Отец, когда узнал, что в моем хранилище продукты не портятся, загонялся сам и нас всех загонял. Одной икры засолили двенадцать бочек. Рыбой забили оставшиеся двадцать пять. Всего заготовленной рыбы получилось тридцать четыре штуки. Десяток бочек, оставшиеся пустыми, с трудом отстоял для последующей засолки сельди. Очень уж я уважаю эту рыбку, если правильно засолить. А я умею правильно ее приготовить.

После заготовительного бума поехали к монастырю отдавать церковную десятину и продавать ранее подготовленную обществом рыбу. В поездку село снарядило четыре коча. Естественно, я не мог пропустить подобное событие и активно к нему готовился. Первое, что сделал, узнав о поездке — выяснил у отца, сколько до нее осталось времени. Очень мне надоела моя хромота, поэтому решил, во что бы то ни стало, избавиться от этой пакости уже сейчас.

Для этого с родными освободили одну из комнат, и втайне от детей я развернул там лечебную капсулу. На удивление лечение времени много не заняло — уже через четыре часа я был здоровым человеком. После меня процедуры по оздоровлению получила вся семья. Было прикольно наблюдать за дедом, который после капсулы начал посматривать на женщин, как кот на миску сметаны.

С мамой я позволил себе немножко подшутить. Дело в том, что после многочисленных родов фигура у нее чуть оплыла. Так вот, вышла она из капсулы такой бодрой девчонкой. Уточню, это касается состояния фигуры — процедуру омоложения никому не проводил. А капсула и такое может. Обратил внимание, что батя, глядя на маму, даже приосанился. Походу, прибавления в семье долго ждать не придется. Все дети в семье оказались на удивление здоровыми. Их укладывали в капсулу ночью, спящими, и очень осторожно, чтобы ни в коем случае не разбудить.