- Вот скотина… - тихо прошептал Владимир Александрович. – Боренька… мой Боренька.

Спустя пять часов. Окрестности квартиры, которую снимала в столице чета Куропаткиных. Светало. На сером небе уже отчетливо проступали контуры домов…

Александра Михайловна  проснулась от настойчивого стука в дверь, что откровенно перебудил всех вокруг. Слуга, охая и тихо причитая пробежал к дверям. Открыл. Короткий разговор. Выстрел. Звук падающего тела. Быстрые, громкие шаги по коридору.

Супруга генерала Куропаткина бросилась к секретеру и выхватила маленький «бульдог », что у нее там всегда хранился. Вовремя. Удар в дверь. Створка повисает на одной петле. Неизвестный мужчина окидывает взглядом помещение. Заметив полураздетую женщину с револьвером в руке, вздрогнул. А Александра Михайловна, отреагировав на это движение, прожала спусковой крючок. Грянул выстрел. И пуля ударила незваного гостя в левую часть груди, от чего тот резко развернулся и завалился на пол.

- Ты все тут? Прибил бабу? - Спросил второй мужчина, входя. Но увидев тело своего подельника, вяло сучащее ногами на полу в луже крови, осекся и как-то завис что ли.

Бах! Вновь выстрелила Александра Михайловна. Но в этот раз руки ее подвели, и пуля лишь задела левое плечо бандита. А вот тот не сплоховал, всадил в бедную женщину две пули.

Александра Михайловна согнулась и опала на пол. А он подошел ближе и сделал контрольный выстрел в голову. Чтобы наверняка. Потом проделал тоже самое со все еще агонизирующим подельником и поковылял, зажимая рану, дальше.

Квартира, занимаемая генеральской семьей, была довольно большая. Десяток комнат в два этажа. Но укрыться никому не удалось. Эсеры ответственно подошли к делу и перебили всех, включая слуг и случайных гостей. Выстрелы перебудили весь дом, даже дворника, который вылез посмотреть, что за шум. За что и пострадал, получив пулю в лоб, выходя из дворницкой. Утренние гости не хотели, чтобы их запоминали в лицо…

Кому-то может показаться странным, что идейные социалисты-революционеры покусились на жизнь семьи Куропаткина, ставшего за считанные месяцы национальным героем России. Но ничего удивительного в этом не было. Ведь генерал служил «кровавому сатрапу и душителю свобод». Если бы он дурно воевал, то никто из революционеров в его сторону и не взглянул. Зачем трогать того, кто способствует твоему успеху? Поражение в этой войне всецело отвечало интересам эсеров. Но нет. Он выигрывал. А значит был словно красная тряпка для быка в головах идейной массовки.

Впрочем, их оценка мало на что повлияла бы. Не они принимали решение, потому как костяк боевого крыла любой политической партии всегда составляют профессионалы без лишних насекомых в голове. В то время как идейные – всего лишь расходные материал, пушечное мясо для жерновов противостояния. И так уж легли звезды, что Куропаткин со всей семьей оказался не только поперек горла идейным «расходникам», но и был заказан профессионалам…

19 июля 1904 года, Санкт-Петербург

Витте вежливо поздоровался и присел на указанный ему стул. А Мария Федоровна, отметив сложное выражение лица визитера, тяжело вздохнула. Эта деталь не несла ничего хорошего.

Столица Российской Империи была на ушах который день. Сначала общественность потрясло убийство жены и сына генерала Алексея Николаевича Куропаткина. А следом, 15 июля, террористы взорвали и министра внутренних дел фон Плеве. Многие, очень многие восприняли эти два поступка взаимосвязано. И если до гибели Плеве еще были какие-то дискуссии, дескать, бандитское нападение. Даже несмотря на то, что на квартире ничего не взяли. То после подрыва министра эти два дела в общественном сознании прочно увязались, воспринимаясь как нечто целое.

Надо сказать, что народ отреагировал довольно болезненно. И если рабочие и разночинцы начали бузить ожидаемо, то брожения в войсках оказались сюрпризом. Даже Драгомиров, с которым Куропаткин вошел в жесткую полемику на страницах газет, и тот отреагировал остро. Послал Алексею Николаевичу телеграмму с соболезнованиями и разразился резкой статьей с осуждением произошедшего поступка.

Волнения из-за этих двух событий едва не переросли во что-то больше. Потребовалось шефу отдельного корпуса жандармов выступить с публичным заявлением о том, что Его Императорское Величество берет дело под свой контроль. Ну и так далее. Это позволило как-то успокоить гарнизоны. И вот теперь снова…

- Еще что-то случилось?

- Эти дни постоянно что-то случается… - тяжело вздохнув, произнес Витте. – Я вам уже докладывал о том, что Юань Шикай поднял восстание в Китае…

- Слава Богу! Не в Питере! А что Юань? С его делом что-то прояснилось?

- Адмирал Алексеев наконец сподобился доложиться. Бунтовщик занял после штурма Запретный город, перебил всех представителей династии Цин, кроме вдовы убитого им Императора Китая. Эту женщину он взял в жены и провозгласил создание новой династии Юань  с собой во главе.

- Что?! – Ахнула Мария Федоровна. – Он же хотел подавать прошение на принятие в русское подданство!

- Куропаткин предупреждал, что Юань Шикай вынашивает подобные планы. Впрочем, это не главное. Первым своим указом он денонсировал все внешнеполитические договора Империи Цин и предложил всем желающим договариваться с ним заново. Новая Империя, новые договора. Пока он контролирует только столичную провинцию, а значит реальную власть распространяет не на весь Китай. Но это вряд ли надолго. У него достаточно современных войск и вооружений для того, чтобы подчинить своей власти весь Китай.

- Совсем всех договоров? – Повела бровью Мария Федоровна, нехорошо прищурившись.

- Да, но от него уже прибыла делегация в Маньчжурию к Алексееву. Юань предлагает расширить и дополнить старый договор, а границу провести по Маньчжурии. То есть, среди прочего, официально закрепить всю Маньчжурию как законные владения России. Сверх того, он передает сюзеренитет над Кореей, фиктивный, разумеет, но все же.

- А взамен?

- Признание и оружие. В Маньчжурии у Куропаткина есть излишек и Юань охотно бы его приобрел. Ему нужно все – винтовки, пулеметы, пушки, боеприпасы, амуниция и так далее. Платить обещает серебром и концессиями. Адмирал Алексеев рекомендует согласиться, но настояв на передаче России еще и Монголии с Восточным Туркестаном. Он уверен, что Юань Шикай охотно согласится. Все равно он их не контролирует. А отдавать чужое легко и просто.

- Хм. Заманчивое предложение. А что мой сын? Как он отреагировал? Вы ему уже докладывали?

- Алексеев ему направил отдельный пакет, индивидуально, надеясь на скорое решение. Но Николай Александрович не выказал особого расположения к данному делу, - пожал плечами Витте. –  Судя по всему он решил взять паузу, чтобы подумать и все взвесить. А Императрица, как мне сообщили, так и вообще сильно раздражена.

- Ясно, - как-то грустно произнесла Мария Федоровна. – А что Куропаткин? Как он там держится?

- Вполне неплохо. Но это мне и кажется самым опасным. Вы же знаете, что Император Японии послал ему телеграмму с самыми искренними соболезнованиями сразу же как узнал о гибели семьи. Все, правда, думают, что это сделали японцы и соболезнования выглядят от того особенно цинично и грязно. Но генерал телеграмму принял вполне благосклонно и даже ответил на нее.

- Ответил? Не знала. И что же?

- Поблагодарил и сообщил, что не сомневается в искренности Императора, так как имена убийц ему известны.