А теперь давайте посмотрим на это извне. Увидеть источник разума сможет, например, нейрохирург, который вскроет во время операции череп и заглянет внутрь. Он не в состоянии проникнуть в наш внутренний опыт, посмотреть на действительность с нашей точки зрения: это дано только самому человеку. Зато, исследуя мозг, хирург получит возможность посмотреть на него снаружи. Содержимое нашего ментального пространства будет выглядеть совершенно иначе, чем мы это представляем. Сначала хирург обнаружит влажное серое вещество. Различная медицинская техника позволит ему дополнить картину, которую он увидел вначале. Мозг окажется изощренной информационной системой, в которой особые клетки — нейроны — с невероятной скоростью передают электрохимические импульсы. Однако даже самая «продвинутая» техника принципиально не изменит первоначального представления о мозге, полученного извне.

Проблема души и тела возникает из—за невозможности органично соединить видение нашего сознания изнутри и извне. Мы не можем понять, как один объект может так по—разному выглядеть изнутри и снаружи. Каким образом наши мысли, чувства, переживания, эмоции становятся деятельностью головного мозга? Оказывается, отличительные черты нашего внутреннего пространства — сознание и интенциональность — тоже производятся клетками серого вещества. Чтобы прояснить проблему, давайте посмотрим, как протекает деятельность мозга. Электрическая активность одного нейрона заставляет его выпустить определенный химический заряд, называемый нейромедиатором, который передается другому нейрону через синапс и пробуждает его активность; тот, в свою очередь, передает импульс следующему и так далее. Собственно говоря, из этого и складывается мозговая деятельность. Но как ее результатом могут быть ощущения, которые мы испытываем, когда спотыкаемся, больно ударив палец ноги, когда влюбляемся или когда выигрывает любимая команда? Какое отношение деятельность, протекающая в головном мозге, может иметь к нашим чувствам и эмоциям, к нашему сознанию? Каким образом электрохимические реакции, которые происходят в сером веществе, могут касаться наших мыслей, намерений, желаний, нашей интенциональности?

В этом состоит суть проблемы души и тела. На сознание можно посмотреть изнутри и снаружи; мы не в состоянии понять, как картина, предстающая извне, может быть той же, что мы видим изнутри. И наоборот: каким образом то, что мы видим изнутри, оказывается тем же, что открывается перед нами извне. Мы знаем (или подозреваем), что мысли, надежды, намерения и эмоции рождаются в мозге и снаружи выглядят именно так, но не в состоянии постичь, как серые клетки превращаются в сложные психические процессы.

В эту область философии внес немалый вклад великий австрийский мыслитель Арнольд Шварценеггер.

Некоторые считают, что, кроме горнолыжных курортов, в Австрии нет ничего примечательного. Однако эта страна произвела на свет немалое количество если не великих, то, по крайней мере, выдающихся мыслителей XX века. Людвиг Витгенштайн, Карл Поппер, Зигмунд Фройд, Отто Вайнингер, Карл Краус, Фредерик Вайсман — вот имена только некоторых из них. Но самая яркая звезда, сияющая на философском небосводе Австрии, — без сомнения, голливудский гигант, «австрийский дуб» Арнольд Шварценеггер. Это вовсе не шутка! Я мог бы в этой книге посвятить отдельную главу каждому фильму, в котором он снялся (за исключением «Детсадовского полицейского» [ «Kindergarten Cop», 1990], картины, которая, к сожалению, свидетельствовала о начале заката философской карьеры великого Арнольда).

В следующей главе при разборе виртуозного фильма Пола Верхувена «Вспомнить все» («Total Recall», 1990) у вас будет возможность увидеть неординарный вклад Шварценеггера в философию в целом и в разработку концепции самотождественности в частности. Кроме этого, был еще «Хищник» («Predator», 1987) с его изощренной защитой вегетарианства и жестокой атакой на охотников любых видов. «Последний киногерой» («The Last Action Него», 1993) посвящен теме вероятных миров. В этом фильме Арни, исследуя онтологический статус воображаемых персонажей, защищает идею формального реализма, утверждающего, что вероятные миры существуют, как и повседневная действительность. Эта точка зрения ассоциируется с именем выдающегося принстонского философа Дэвида Льюиса. В «Близнецах» («Twins», 1988) говорится об относительности роли, которую играют природа и воспитание в формировании личности и физического облика человека. А что говорить о мощной критике утилитаризма, которую мы видим в «Бегущем человеке» («Running Man», 1987)? Если дать себе волю и подробно написать о вкладе, который внес Шварценеггер в развитие философской мысли, то эта книга превратится в «Арнифест». Чтобы она не стала гимном великолепному Арнольду, я ограничил присутствие австрийского философа двумя темами. В этой главе рассматривается проблема души и тела, серьезный вклад в разработку которой Шварценеггер внес, снявшись в двух «Терминаторах» («TheTerminator», 1984, и «Terminator–2: Judgement Day», 1991).

Линда Хэмилтон играет Сару Коннор. В неопределенном будущем Сара должна произвести на свет сына по имени Джон, который возглавит сопротивление человеческой расы против интеллектуальных машин, господствующих на планете. Чтобы предотвратить рождение человеческого лидера, машины посылают в прошлое терминатора (его играет Арни) — робота, который должен убить Сару до появления на свет ребенка. Джон, конечно, не в восторге от того, что может не родиться. Он посылает в прошлое Майкла Бина, чтобы тот защитил Сару Коннор и его самого, которого она еще не зачала. В итоге Сара забеременела от Майкла Бина (коварный Джон знал, что Майкл — его отец!), которому удалось уничтожить Арни, но, к сожалению, не удалось спастись самому. Таков сюжет фильма Джеймса Кэмерона «Терминатор» (1984).

В «Терминаторе–2» рассказывается о событиях, случившихся около пятнадцати лет спустя. Сара Коннор находится в психиатрической лечебнице, а ее сын — юный Джон Коннор (его сыграл Эдвард Ферлонг) — живет у приемных родителей и не отличается примерным поведением. Интеллектуальные машины решили попробовать еще раз и послали в прошлое Роберта Патрика, сыгравшего терминатора нового поколения, сделанного из жидкого металла, чтобы тот убил Сару и Джона. Люди отправляют в прошлое перепрограммированного терминатора (Арни) для их защиты. В продолжении «Терминатора» Арни уже играет хорошего парня. Побеждая, он героически жертвует собой, чтобы остановить производство компанией «Кибердайн» компьютера, который может поставить под угрозу жизнь человеческой расы. Оказывается, благодаря временному парадоксу, так любимому голливудскими сценаристами, от предыдущего терминатора (1984) осталась часть руки, давшая ученым «Кибердайн» ключ к построению компьютерной системы, которая впоследствии захватит весь мир. Хороший терминатор, Арни–2, уничтожит руку и, чтобы предотвратить возможность создания системы—захватчицы, уничтожит себя, спустившись в контейнер с расплавленным металлом. Так он спасет мир и человечество. Что ж, это вполне обычное для австрийского философа дело.