Что ж, один выход напрашивается сам собой: дай волю своим желаниям, детка! Если тебе так уж хочется уничтожить парочку—другую планет, подавить какой—нибудь мятеж и отдать галактику во власть злого деспота, сделай это! И кто посмеет осудить тебя? Скрывая собственные чувства, не позволяя им выйти наружу, ты рано или поздно станешь невротиком. Так что давай, вырази себя, дружок!

Ницше никак не именовал подобную стратегию, но мы могли бы назвать ее стратегией хиппи. Не потому, разумеется, что хиппи так уже заинтересованы в господстве над галактикой, а потому, что именно представителям этого направления свойственна тенденция открыто выплескивать собственные чувства и эмоции.

Но этот подход тоже был неприемлем для Ницше. Разумеется, с его помощью можно было избежать всех тех неприятных последствий, которые несла в себе христианская тактика. Однако и у «стратегии хиппи» есть свои недостатки. И главный из них тот, что вновь теряется прекрасная возможность для самосовершенствования. Вся энергия, заключенная в стремлении господствовать, разрушать и покорять растрачивается непосредственно на разрушение и покорение. Все это, без сомнения, забавно, но вам—то какая польза от господства над целой галактикой? С точки зрения Ницше — никакой. И в то время как христианская тактика подавления делает вас даже хуже, чем вы были прежде, тактика хиппи оставляет вас практически в том же состоянии.

Величие же, по мнению Ницше, не может быть достигнуто при помощи подавления или, наоборот, свободного выражения низменных чувств и желаний. Для этого требуется нечто совершенно иное — сублимация. Что это значит? Просто все ваши низменные желания следует преобразовать в другие, более ценные и достойные. Таким образом, внешнее их проявление будет значительно отличаться от тех импульсов, что служат для вас незаменимым источником энергии.

Возьмем того же Дарта Вейдера. Все его темные чувства и устремления вполне можно преобразовать в нечто совершенно иное. Дело лишь за ним, точнее — за его волей. В первоначальной трилогии «Звездных войн» Дарт Вейдер, образно говоря, плывет по течению: не он управляет своими желаниями, но они управляют им. Но для того, чтобы стать великим, Дарту, как и всем нам, требуется обуздать свои желания — не ослабляя их при этом.

Вместо того чтобы пытаться уничтожить свои низменные устремления или, наоборот, дать им полную волю, вы должны преобразовать их в нечто более ценное. Так, например, тому же Дарту следовало бы взять свое желание подавить очередной мятеж, уничтожив при этом целую планету, и самым кардинальным образом изменить его. Как именно? Ну, допустим, он мог бы остаться дома и написать роман или же нарисовать картину, а то и сочинить симфонию. В этом случае сила первоначального желания направляется в иное русло — она возвышается, или сублимируется. И если все было сделано правильно, у Дарта появился бы прекрасный шанс стать гением в избранной им области: ибо гений, по мнению Ницше, — это человек, сумевший правильно распорядиться заложенной в него энергией. Следовательно, темные желания лорда Вейдера, направленные на разрушение планет, не только не являются препятствием для его творческой деятельности, но и служат необходимым для нее условием.

Способность достичь истинного величия непосредственно связана с умением сублимировать — видоизменять, перенаправлять энергию своих примитивных желаний, сделав их более возвышенными, а значит, и более духовными. Подобного рода стратегию мы с полным правом могли бы назвать ницшеанской. Война со своими примитивными желаниями не просто истощит вас, но, скорее всего, приведет к какой—нибудь болезни. Свободное их выражение оставит вас на прежнем — т. е. на среднем — уровне развития. И лишь сублимация этих желаний, кардинально отличающаяся от подавления и непосредственного проявления, приведет вас к истинному величию.

И чем сильнее в вас эти низменные импульсы, тем больше у вас шансов стать великим человеком — при условии, конечно, что вы сумеете правильно распорядиться этим потенциалом. По мнению Ницше, сила таких примитивных желаний варьируется от человека к человеку, причем уровень силы служит показателем здоровья: чем больше в человеке этой изначальной энергии, тем он в принципе здоровее. Человек, обладающий по—настоящему сильными основными желаниями и научившийся при этом трансформировать их в более возвышенные устремления, становится, по мнению Ницше, сверхчеловеком (Ubermensch).

Получается, что сверхчеловек — это тот же мерзавец, сумевший, однако, очистить и возвысить, то есть сублимировать собственные желания.

Но многие из нас не стремятся ни к галактическому господству, ни к разрушению планет. А если мы и стыдимся каких—то своих желаний, то, скорее всего, не жестоких и деструктивных, но чисто гедонистических. Однако и здесь действует тот же самый принцип. Вместо того чтобы, пробормотав пару отговорок, отправиться в гости к последнему объекту вашего сексуального влечения, вы также могли бы сублимировать свои желания — попросту преобразить их в нечто более возвышенное и благородное. По мнению Ницше, именно в непрерывном процессе очищения собственных желаний и следует искать ключ к истинному величию.

То же самое можно с полным правом сказать не только об отдельных людях, но и о целых культурах. Именно способность греков оценить ту мощь, что крылась в их темных желаниях, и позволила их культуре стать одной из ведущих в мире.

«Чем сильнее и чем чудовищнее страсти, скрытые в эпохе, нации или отдельном человеке, тем выше состояние их культуры — при условии, конечно, что они используют эти страсти как средство для достижения величия».[15]

В известном изречении Ницше «Дионис против Распятого» Дионис предстает сверхчеловеком — лицом, наделенным мощными инстинктивными желаниями, который непрерывно преобразует их в нечто более высокое. Тем внушительнее выглядит здесь сопоставление с Распятым, который, по мнению Ницше, олицетворяет человека, впустую растратившего свою жизнь в бесплодных попытках отвергнуть собственные страсти и устремления.

Но как же вписывается в эту схему наш друг Дарт? Вполне понятно, что лорд Вейдер — не тот человек, который будет сидеть дома, стараясь обуздать свои примитивные желания. И без слов ясно — христианская стратегия не для него. Выходит, он — не кто иной, как ницшеанский сверхчеловек? Увы, нет. Думается, Ницше назвал бы это неудавшейся попыткой стать сверхчеловеком. Для этого у лорда Вей—дера были все возможности, но он их так и не реализовал. Давайте посмотрим почему.

Но прежде всего зададимся вопросом: зачем вообще обсуждать возможность стать сверхчеловеком? Не проще ли уступить собственным желаниям (чем бы в итоге это ни кончилось), чем сидеть дома и корпеть над сочинением книг или рисованием Бог знает чего? И даже в разрушении планет есть своя — особая — привлекательность, что делает этот процесс куда интереснее повседневного творчества. Наконец, не станете ли вы куда счастливее, приняв на вооружение не ницшеанский подход, но тактику хиппи? Возможно. Но что с того? Рассуждая подобным образом, мы, по сути, исходим из предположения, что человек рожден для счастья (в прошлой главе мы определили эту точку зрения как гедонизм). Но Ницше ни за что не согласился бы с подобным предположением. Он ненавидел гедонизм, как ненавидел и утилитаризм, а заодно — и страну, ставшую родоначальницей этого учения: «Люди не стремятся к счастью, чего не скажешь об англичанах».

Согласно Ницше, мы живем здесь не для того, чтобы быть счастливыми, — во всяком случае, если понимать под «счастьем» те незамысловатые удовольствия, что зачастую ассоциируются с утилитаризмом. Если в этой жизни есть хоть какой—то смысл, то он не столько гедонистический, сколько эстетический по своей природе: «В масштабах вечности человеческое существование может быть оправдано лишь как эстетический феномен». Согласно утверждению Ницше, мы должны превратить собственную жизнь в произведение искусства. А для этого нам необходимо постоянно преодолевать себя, сублимировать свои желания, превращая их в возвышенные устремления. Причем весь этот процесс должен протекать в рамках гармонии. В самообладании, а не в злоупотреблении свободой заложена возможность подлинно эстетического существования. Что же касается Дарта Вейдера, то он явно далек от требований Ницше. Действительно, лорд Вейдер использует энергию своих темных желаний, но он ничего не делает для ее очищения, без чего невозможно стать подлинным сверхчеловеком. Желания властвовать, покорять и разрушать относятся к разряду низменных. Но Дарт Вейдер более озабочен тем, чтобы просто дать им волю, вместо того чтобы попытаться хоть как—то возвысить их. В результате перед нами не сверхчеловек, но неуравновешенный тип, страдающий к тому же манией величия.