Кун был опытным лаборантом и участвовал почти во всех моих экспериментах, поэтому тоже быстро нашел разницу в двух графиках.

— Ты этого не делал? — на всякий случай уточнил он.

— Нет.

— Тогда, что произошло?

— Пока не знаю. Впервые вижу такие серьезные отклонения от задуманного.

Ким Хани, которая все еще пыталась понять, что же происходит, не выдержала и выпалили:

— Если вы мне сейчас не скажете, что обнаружили, то я… то я… — она никак не могла придумать, чем же пригрозить.

— Успокойся. Мы всего лишь сравниваем днк питбуля до и после мутации, — отмахнулся я.

Ким Хани еще немного покрутилась, но потом потеряла интерес и принялась в очередной раз протирать столы и шкафы антибактериальными салфетками. Работа как раз для нее.

Весь день я провел в раздумьях. Энергия — ци-спирит, которая хранилась в кристаллах и с помощью которой Иннотех облучал раствор, не могла изменять днк по своему усмотрению. С помощью алгоритмов мы направляли ее воздействие на определенные зоны, которые хотели улучшить или изменить. Тогда, что же произошло? Как из добродушного пса питбуль превратился в агрессивного зверя с двумя рядами зубов? Жаль, что в лаборатории из-за повышенной секретности нет камер видеонаблюдения. Они бы здорово помогли выяснить причину.

После обеда явился владелец овцы-мериноса. Когда он узнал, что его годовой доход с шерсти увеличится в шесть раз, то был безмерно счастлив и заявил, что не будет ждать потомства этой овцы, а привезет все стадо для мутации. Это был несомненный плюс для корпорации, ведь облучение стоило больших денег.

Когда я поднялся в отдел, то меня сразу же вызвал начальник.

— Ли Тэджун, надо его утилизировать.

— Кого? — не понял я.

— Пса, конечно же. Поговорил с владельцем и тот отказался забирать его. Деньги за мутацию мы ему, конечно же, вернем и сверху за моральный вред добавим, но вот наша репутация, боюсь, может пострадать, — он смерил меня долгим неприязненным взглядом.

— Я к этому не имею никакого отношения, — сухо ответил я.

— С этим нам еще предстоит разобраться, — отмахнулся он. — Усыпите пса, и пусть кто-нибудь из лаборантов отвезет его на кремацию.

Он протянул мне лист с разрешением вывезти пса из лаборатории. Я забрал его, вышел из кабинета и направился к зверинцу. Пес уже пришел в себя и теперь лишь грозно рычал, не спуская с проходящих мимо людей ненавистного взгляда.

— Хочу успокоительное ему в еду накапать, — сказала Мина, с сочувствием глядя на питбуля. — Может, ему легче станет. Извелся уже весь.

— Не надо его кормить. Начальник велел усыпить и отвезти в крематорий.

— Что⁈ Нет, он в этом не виноват! Вы же сами видели, каким он был. Добрейший пес, — она схватила меня за руку и с надеждой спросила. — А как же владелец? Что он скажет?

— Владелец от него отказался.

Девушка всхлипнула и поспешила к выходу. Наверняка, чтобы коллеги снова не видели ее в слезах. Я понимал Мину. Сам не хотел убивать питбуля.

Опустившись на корточки у клетки, внимательно осмотрел изуродованного Сувона. Если его убить, то мы так и не поймем, что случилось. Однако начальник уже распорядился и все письменно оформил.

Тут мне в голову пришла одна идея, которая сначала показалась дикой, но чем больше обдумывал, тем больше она мне нравилась. Я решил действовать, пока в зверинце никого нет.

Друзья-читатели, не забудьте добавить книгу в библиотеку и поставить сердечко. Это поможет мне продвигать книгу и радовать вас продолжением истории. Приятного чтения!

Я подошел к угловому шкафу, достал ружье с транквилизатором и, недолго думая, выстрелил в пса сквозь решетку. Питбуль принялся яростно облаивать меня и грызть решетку, но его хватило ненадолго. Вскоре он покачнулся и свалился. Убрав шприц, я вышел к лифту, вытащил из ящика телефон и заказал машину.

Когда вернулся, Мина уже была в зверинце.

— Вы сами его усыпили? — упавшим голосом спросила она и тяжело вздохнула, глядя на неподвижного пса.

— Да. Не хотел, чтобы ты еще сильнее переживала. Сейчас подъедет машина, и я сам отвезу его в крематорий.

— Хорошо, — еле слышно ответила она и направилась к клетке с овцой, изредка бросая на пса сочувствующий взгляд.

Через десять минут пришел охранник и сказал, что грузовик подъехал и ожидает у черного выхода.

Грузовик принадлежал транспортной компании, с которой у корпорации договор, поэтому водителя совершенно не интересовало, куда я повезу клетку. Он помог погрузить ее в кузов и спросил, куда везти. Я назвал свой адрес.

— Самчон, ты меня звал? — Хён Бин зашел в кабинет, плюхнулся на мягкий стул и вопросительно уставился на начальника.

— Забудь это слово. На работе я для тебя, начальник Чжи, — недовольно поморщился мужчина. Хён Бин с детства был избалованным маменькиным сынком и до сих пор не научился вести себя, как полагается.

— Хорошо, начальник Чжи. Зачем звали? — закатил глаза Хён Бин.

— Что ты знаешь про Ли Тэджуна?

— Пф-ф-ф, лопух он, — усмехнулся Хён Бин, но потом задумался и добавил. — Правда, в последнее время изменился.

— Я тоже заметил, что изменился. Почему? Что произошло?

Хён Бин пожал плечами.

— Что-нибудь знаешь о личной жизни?

— Да какая у него личная жизнь, — усмехнулся племянник. — Кому он нужен? Знаю, что у него мать есть и все.

— Хм, — Ханыль задумался.

Он тоже заметил, что Тэджун стал жестче, прямо смотрит в глаза, не прогибается и не извиняется постоянно, как было раньше. Просто так люди не меняются. Что-то случилось в его жизни. Но что?

— Ладно, иди, — махнул рукой начальник, но потом вспомнил о задании, которое дал вчера. — Что там с коровой? Можно звонить владельцу, чтобы забрал?

— Нет, конечно. Мне еще дня два надо.

— Два дня⁈ Ты совсем оборзел? Даю полчаса! Если не успеешь, лишу месячной премии. Ясно? — Чжи Ханыль был возмущен до глубины души.

Неужели дело всей своей жизни он оставит на этого лентяя? Может, все-таки пусть лучше отдел возглавит инженер Ли?

Нет-нет, надо думать о будущем своей семьи. Вот уже и внучка через год закончит химико-биологический, и младший племянник возвращается из Англии и тоже захочет устроиться в престижную корпорацию. Везде нужны связи.

Он помял переносицу, отпил воды и вновь приступил к обдумыванию плана изгнания Тэджуна из отдела, только так он сможет спокойно уйти на пенсию. Подняться к вице-президенту он так и не осмелился.

Перед отъездом из лаборатории предупредил Куна, что поехал сопровождать пса в крематорий, и обратно не вернусь на работу, поэтому теперь сидел на полу квартиры и задумчиво смотрел на питбуля, который уже пришел в себя и набрасывался на дверь клетки, пытаясь выбраться.

В принципе агрессию можно исправить, но зубы только выдирать. А, может, не выдирать и пусть учится управляться двумя комплектами?

Открыть клетку, чтобы покормиться его, я не мог. Это очень опасно. У пса превышены все допустимые пределы по агрессии. Он просто не сможет остановиться и будет бросаться на всех, пока жив.

Однако покормить и напоить следовало, ведь он со вчерашнего дня ничего не ел и не пил. Я не придумал ничего лучше, чем просунуть между прутьями ложку с водой. В первый раз пес просто отбил ложку лапой. Но уже со второй попытки понял, что от него требуется, и вылакал воду. Ложек тридцать он выпил, прежде чем отказался от следующей порции.

Размороженную курицу нарезал небольшими кусками и скормил с помощью вилки. Когда Сувон напился и наелся, он перестал бросаться на дверь и грызть прутья, но не спускал с меня настороженного взгляда и рычал каждый раз, когда я приближался.

Мне нужно было взять немного его шерсти для завтрашнего эксперимента, но травить пса снотворным я больше не хотел, поэтому решил дождаться, когда он устанет и ляжет спать. Ждать пришлось долго. Только после полуночи, пес лег на пол клетки, но еще долго смотрел на меня.