— У меня всё получилось, — торжествующе сказала Соболева и сжала кулаки перед грудью, словно собиралась боксировать с давними противниками или, скорее, противницами. — Но почему он сказал, что Сонечка не выйдет за императора?

— Потому что нужно спрашивать точнее, — проворчал Песцов, помогая подняться мисс Мэннинг. Та выглядела совершенно белой, словно из неё вылились все краски, и казалась лет на десять старше, чем тогда, когда садилась за стол. — Спрашивать такую дичь. Ксения Андреевна, я был о вас лучшего мнения. Ваша племянница собирается выходить за цесаревича, а не за императора. Или вы рассчитываете, что его отец погибнет до свадьбы?

— Что вы! — испуганно замахала руками Соболева, осознав, как выглядел её вопрос в глазах лояльных к правящей семье лиц. — Я не знаю, почему я так сформулировала. Затмение какое-то нашло. Знаете, Дмитрий Валерьевич, я словно в трансе была, не осознавала почти, что спрашиваю. Уж не обессудьте.

Она заискивающе улыбнулась и подошла к мисс Мэннинг с другой стороны. Та выглядела уже живее, но бледность никуда не пропала. Певица стояла, опираясь на спинку стула, и это поддержка для неё явно не была лишней.

— Мисс Мэннинг, может, вам накапать чего-нибудь?

— Всё, что могли, вы уже накапали, — проворчал Песцов, отстраняя Соболеву с дороги. — Для мисс Мэннинг лучше всего сейчас обойтись без вашей опеки.

В его голосе сочувствие к певице странно перемешивалось с сожалением о нарушенных планах. Судя по всему, сегодня опять ему придётся довольствоваться одними обещаниями. А завтра мы уезжаем, а значит, опять его роман не получит желаемого продолжения.

— У меня есть немецкий героин, — с тяжёлым вздохом, словно расставаясь с самым дорогим, призналась Соболева. — Возможно, мисс Мэннинг…

— Филиппа не принимает лекарства без консультации со своим врачом, — отрезал Песцов, хотя сама актриса при слове «героин» заметно оживилась.

— От пары таблеток вреда не будет, — оптимистично заметила Соболева. — Я сама принимаю для поднятия жизненного тонуса, если уж совсем хандра одолевает. И знаете, прекрасно помогает. И для горла хорошо: кашель снимает моментально. Поверьте, у меня не какая-то там подделка. Чистый героин.

Оставалось только удивляться, почему у неё раньше спиритические сеансы не проходили успешно. После чистого героина-то. Ей для сеансов с таким поднятием жизненного тонуса не нужны ни дух, ни столик, ни компания — ответы на волнующие вопросы всё равно получит. Не факт, конечно, что вспомнит потом, но получит точно.

— Разве что… — засомневался Песцов, глядя на едва стоящую на ногах мисс Мэннинг. — Филиппа, миссис Соболева предлагает вам лекарство для поддержания сил.

— Дмитрий, вы же знаете, я не могу принимать лекарства без консультации, — прошелестела она. — Мне уже лучше, не волнуйтесь. Я посижу немного и приду в себя. Но не рядом с этим.

Она слабо махнула рукой на спиритический столик и опять покачнулась, тяжело оперевшись теперь уже на Песцова.

Я же их беседу слушала в некотором обалдении, поскольку для меня было весьма странно, что наркотики принимают просто так, для поднятия жизненного тонуса. Особенности оборотней? Судя по тому, что никто не видел в предложении Песцова ничего странного, героин тут пока опасным не считался. Надо будет запомнить, что ни в коем случае нельзя принимать лекарства, не проглядев состав. После консультации с лечащим врачом — это мисс Мэннинг хорошо придумала.

— Мисс Мэннинг благодарит и отказывается, — перевела я Соболевой. — Я бы и вам не рекомендовала принимать это средство часто. Возникает зависимость.

— Вы не представляете, как вы правы, — грустно ответила Соболева. — От всего хорошего вообще быстро возникает зависимость. А это средство просто великолепное. Жаль, что у меня осталось совсем мало. Я, конечно, попробую что-нибудь от российских фармацевтов, но разве наши смогут получить такое качество?

— Наши куда лучше делают, — возмутился Песцов. — Что за привычка превозносить иностранное и хаять наше?

— Положим, Дмитрий Валерьевич, — почти пропела Соболева. — Вы гастроли тоже не для российской певицы устраиваете.

— Для российских я тоже устраивал, — парировал Песцов. — И вообще, искусство — интернационально.

Он усадил мисс Мэннинг в кресло около не горящего камина, и та устало откинулась на спинку и прикрыла глаза.

— Мне бы чего-нибудь горячего, — еле слышно проговорила она.

— Мисс Мэннинг просит чего-нибудь горячего, — перевела я Соболевой. — Странно, что обычный спиритический сеанс так на неё подействовал.

— Ничего странного, — возразила Соболева и энергично потрясла колокольчиком, вызывая горничную. — Вы же сами говорили, Анна Дмитриевна, что мисс Мэннинг — тонко чувствующая натура. Такие всегда близки к потустороннему. — И вошедшей горничной: — Сбегай к кухарке, пусть горячее вино с пряностями сделает, а потом убери всё тут.

— Зачем вино? — удивился Песцов. — Чая будет достаточно.

— Ах, Дмитрий Валерьевич, ничего вы не понимаете, — не согласилась Соболева. — Вино прогревает куда лучше чая. Я настаиваю на вине, если уж вы от героина отказались.

— Я не отказывался, — заметил Песцов. — Отказалась мисс Мэннинг. А я бы не прочь испытать ваше новомодное средство.

— Вы для этого слишком хорошо себя чувствуете, — возразила Соболева, не нашедшая в себе сил расстаться с ценным лекарством ради чужой прихоти.

— Не скажите, ваш спиритический сеанс выжал из меня все соки.

— Вы не выглядите обескровленным, — не согласилась Соболева.

Наверное, Песцов действительно не нуждался в лекарственных стимуляторах, поэтому решил не настаивать и спросил:

— Как вы думаете, какой царь к нам приходил?

— Он не назвался, так вправе ли мы пытаться отгадать его имя? — неуверенно ответила Соболева. — И мы даже не знаем, наш или не наш.

— Отвечал же он на русском, — заметила я. — Значит, наш.

— Ах, дорогая, для духов не существует разницы в языках, — снисходительно бросила Соболева и разразилась длинной нудной лекцией об особенностях духов. Лекцию слушать было куда менее интересно, чем следить за горничной, шустро убиравшей следы спиритического сеанса. По её чётким движениям было понятно, что делает она это не впервые. Интересно, привлекала ли Соболева прислугу к своим попыткам вызова духов? Очень уж знающе кивала горничная в некоторых местах. Или просто слышала это уже не первый раз?

Песцов уселся на поручень кресла рядом с мисс Мэннинг и взял её за руку.

— Разницы в библиотеках для духов тоже нет, Ксения Андреевна? — внезапно прервал он Соболеву.

— Это вы к чему, Дмитрий Валерьевич? — прервавшись на полуслове, недоумённо спросила она.

— К той библиотеке, которую нужно найти.

— Вы так говорите, словно знаете, о чём шла речь.

— Догадываюсь.

— И о чём же?

— Вы сами говорили, Ксения Андреевна, что не всё следует рассказывать.

Соболева бросила весьма задумчивый взгляд на Песцова и выдала:

— То есть речь в предсказании шла о вас и вы знаете, что нужно сделать? Точно, дух же сказал: «Он знает», а мужчина из нас троих только вы один.

Соболева посмотрела на Песцова так, что со стороны наверняка бы показалась влюблённой. Но на самом деле, она просто гордилась своей догадливостью.

— Именно.

— Так что же такого вы должны сделать? — азартно спросила Соболева. — Дмитрий Валерьевич, не томите, рассказывайте.

— Даже дух сказал, что это тайна.

— Что они говорят? — слабо спросила мисс Мэннинг у меня.

Пришлось пересказать и дальше переводить. Впрочем, Соболевой не удалось выжать из Песцова больше, чем он уже выдал. У меня создалось впечатление, что он лишь дразнил хозяйку дома, чрезвычайно возбудившуюся от прикосновения к тайне. Верил ли он сам в то, что предсказание касалось именно его?

Наконец принесли глинтвейн, и мисс Мэннинг начала цедить по глоточку, всё более интересуясь разговором. Стоило бокалу опустеть, она сказала: