Мужчина полагал, что изменения в девушке связано с ее справедливой обидой на него, потому готовился к холодному отношению, а то и вовсе игнорированию со стороны Бии. Но его супруга, на изумление, даже не думала строить из себя обиженную жертву, ведя себя с ним вежливо и приветливо. Беатрис не игнорировала своего мужа, вполне спокойно поддерживала беседы и даже проявляла минимум интереса, заложенного этикетом, справляясь о делах мужа.

Но ее холодный, безразличный взгляд, который не менялся, даже когда она широко улыбалась мужчине, не давал Диону обмануться: Беатрис Харт, отныне Краун, совершенно охладела к мужчине, которого боготворила с ранних лет.

Казалось бы, свершилось то, о чем Дион, порой, грезил, когда одержимость Бии выходила за грани дозволенного. По логике, он должен бы вздохнуть с облегчением, учитывая, что в новых отношениях он не терпел никаких убытков ни в физическом, ни в моральном, ни в плане репутации, за исключением финансовых затрат.

Купить благосклонность Беатрис оказалось, хоть и затратно, но до странного просто, учитывая, что он пытался провернуть нечто подобное ранее. Однако прежде девушка была непреклонна в своем желании заполучить его время и внимание.

Теперь ему приходилось находить предлоги, а порой и идти на откровенные подкупы, чтобы просто увидеться с ней, что было крайне непросто, ведь за исключением семейных приемов пищи, она предпочитала проводить время либо в одиночестве, либо в кругу своей семьи.

Сколько Дион об этом не думал, но вместо облегчения от перемен в девушке, все больше испытывал смутную тревогу. Что-то не давало ему покоя.

Не то, чтобы он мечтал вернуть все, как было до ее перемены. Беатрис до свадьбы и Беатрис после нее – две крайности, которые его одинаково смущали. Хоть и нынешняя Биа ведет себя куда более достойно и хладнокровно, но такая резкая перемена не могла пройти незамеченной.

Порой казалось, что все в этой девушке – другое. Словно перед ним сидел совершенно чужой и незнакомый человек.

Однако внешность была той же, манера речи, жесты и даже мимика были ему знакомы. Они стали более выраженными, грубыми, уверенными и резкими, но это все еще была Беатрис Харт, которую он знал всю ее жизнь.

Но при этом кардинальное смена поведения, вкусы в одежде, интерьере, макияже – не могли не встревожить. Настолько, что Дион всерьез изучил этот вопрос и даже нашел подобному конфузу вполне логичное оправдание: девушка была настолько шокирована новостью о том, что Дион достанется другой, что это потрясло ее до глубины души, вызвав изменения в личности. С медицинской точки зрения подобные случаи встречались и даже имели место официальные записи, которые довольно точно описывали изменения в поведении морально травмированного человека. Симптомы были очень схожи со случаем Беатрис.

Сама Биа, как однажды подслушал Дион, любила объяснять свою перемену тем, что она всегда была такой, просто намеренно вела себя, как учили ее, чтобы понравится Диону. А теперь, когда надобность в этом отпала, она просто перестала притворяться.

Это объяснение тоже имело место быть, так как после серьезного расследования Азеф доложил о манипуляциях Беатрис ее прежней горничными и Клары, что сейчас отбывают свое наказание в прачечной.

Оба объяснения были логичны и имели право на существование, но Дион в них, отчего-то, совершенно не верил. Потому все больше ловил себя на мысли, что излишне часто следит за Беатрис с неявной целью поймать ту на… чем? Он и сам был не уверен, что пытается найти и в чем уличить девушку, но в любом случае, оставалось признать, что эта версия Беатрис его не любит. Более того, он ее раздражает.

Но и обиды от нее он не ощущает, словно его умалчивание о скорой суженной стало для нее не более, чем удачным предлогом использовать ситуацию – не более.

Незаметно подоспело время их первого выхода в свет, как официальной супружеской пары. Как и было оговорено в контракте, на торжество они явились под ручку, но сразу после объявления об их приезде… та, кто все годы, не отлипала от него и очень болезненно относилась на каждую его отлучку даже на пять минут, самостоятельно и бескомпромиссно отпустила его руку и, небрежно бросив ему через плечо о времени и месте встречи для отбытия домой, скрылась в толпе, оставив его одиноко и беспомощно смотреть ей в след.

Диону ничего не оставалось, как встретиться со своими приятелями и деловыми партнерами, но то и дело отвлекался, с тревогой выискивая среди толпы знакомый силуэт в весьма выделяющемся платье. Тревога Диона не была беспочвенной, ведь в том, что прежде Биа не отходила от него, была причина. А именно: непопулярность девушки в светских кругах. Из-за того, что ее интересы сводились лишь к одному Диону и ее патологической ревности на этом фоне, девушка за все двадцать лет так и не смогла влиться в общество и найти себе, если не друзей, так приятельниц. С молодыми людьми ей общаться не позволяли правила приличия и воспитание, у взрослых дам были свои темы для разговоры и по правилам незамужней девушке в их обществе делать было нечего. А всех своих сверстниц она намеренно избегала, так как в каждой видела потенциальную угрозу и соперницу.

Сколько он сам или ее семья ни пытались ей объяснить необходимость связей в социуме, Биа категорически отказывалась думать рационально и не прекращала глупую мантру о том, что ей достаточно одного только Диона, чтобы прожить жизнь счастливо.

Все это неминуемо привело к тому, что девушка, несмотря на внешность, статус и богатство стала изгоем, которой ни в одной компании не было место и ей оставалось либо коротать время в одиночестве, либо не отходить от самого Диона, который был хоть каким-то щитом.

Прежде это обременяло, сейчас же вызывало справедливое беспокойство. Видеть Бию в роли изгоя, одиноко стоящую в сторонке, наблюдать, как о ней неприкрыто сплетничают или провоцируют на конфликт, он не хотел, потому готовился в любой момент вмешаться.

Но, это не потребовалось. В очередной раз поискав жену глазами, тот обнаружил ее в довольно кучной компании всех возрастов и статусов. Только он подумал, что Бия в невыгодном положении и подвергается травле, как его опасения развеялись ее громким, звонким смехом, которому вторили десятки других.

Как оказалось, девушка вполне спокойно сплотила вокруг себя свою собственную компанию, умело и ловко ведя беседу сразу с несколькими представителями знати: молодых девушек она смогла заинтересовать своим необычным платьем, старшее поколение было увлечено ее рассуждениями относительно исторических и политических событий, а молодые люди… молодые люди смотрели на нее слишком пристально и говорили излишне фривольно, как вдруг подумалось Диону.

Впрочем, Беатрис мастерски игнорировала чужой флирт, прикрываясь своим замужним статусом, как щитом. В этом она не изменилась, и не видела мужчин вокруг себя, как и прежде. Разница лишь в том, что в это число теперь входит и сам Дион, когда прежде она смотрела лишь на него.

Торжество супруги покинули довольно рано. Однако, если Беатрис была в приподнятом настроении, после всеобщей похвалы ее умом и красотой, Дион каждое поздравление со свадьбой на жене-красавице и умнице, отчего-то воспринимал похвалу двояко и лишь в карете понял, что злился все это время.

Хотя бы потому, что жена, которая полчаса назад щедро раздаривала ослепительные улыбки кому ни попадя, стоило им остаться в карете одним, перестала улыбаться и, безразлично прикрыв глаза, попросила разбудить ее, как только они доберутся до дома. После чего безмятежно задремала, прислонившись виском к мягкой обивке кареты.

Диону отчего-то захотелось выругаться, но вместо этого погрузился в свои невеселые и мрачные думы, сохраняя гробовое молчание, как только попросил кучера ехать медленно и плавно, дабы Беатрис не укачало.