– Это совсем не так, – в очередной раз вздохнул Азеф, прикидывая, что это уже второй раз за день, когда он вынужден выслушивать плачь леди Лурии, вместо своих прямых обязанностей.

Не то, чтобы он не понимал печали девушки, просто мужчина никогда не забывал и про свои основные обязанности по поддержанию поместья в рабочем состоянии. У него и без того было много забот, которые, благодаря доброте госпоже Беатрис, они разделили между собой. Зная об этом, леди Беатрис никогда не позволяла себе сильно отвлекать Азефа, как и спихивать на него дела, которые согласилась возглавить.

Это лишь казалось, что госпожа ведет беззаботный и разгульный образ жизни, днями напролет развлекаясь в городе на встречах с родственниками и знатью, но когда дело касалось работы, все отведенные ей обязанности она выполняла в срок и с блеском. Более того, даже в своих развлечениях она не упускала возможностей сделать полезное дело для поместья. Так она отыскала более добросовестного поставщика продуктов по весьма выгодной цене, на фоне которого, прежний и близко не стоял. В содержании поместья она нашла несоответствия, от некоторых отказалась и вовсе, что существенно сократило бюджет на расходы. Проверила остальные контракты с подрядчиками, нашла юридические несоответствия и перезаключила их на максимально выгодных условиях.

Более того, как господа и обещала, она не стала препятствовать появлению суженой, была той, кто лично отвел господина в храм, и великодушно согласилась на проживание суженой своего мужа внутри дома, предоставив ей все привилегии почетного гостя.

Да, леди Беатрис не была особо приветлива или дружелюбна с девушкой, но Азеф не смел даже помыслить, дабы упрекнуть ее в этом. Как он мог требовать это от той, кто так преданно любил его господина долгие годы и благородно отступил перед волей богини? Уже великое благо, что она сдержала обещание и позволила своей сопернице открыто контактировать с супругом, не вмешиваясь в их отношения. Требовать от нее сверх этого – было бы черной неблагодарностью.

Она даже нисколько не оскорбилась и великодушно позволила Азефу взять шефство над леди Лурией, чтобы девушка не чувствовала себя в этом доме излишне одиноко. Всю эту неделю леди Беатрис ответственно выполняла свои обязанности хозяйки, максимально дистанцировавшись от леди Лурии, понимая, что ее компания для молодой леди может быть некомфортно.

К своей госпоже у Азефа не было ни одной причины для претензий. Проблема заключалась в… господине, который, несмотря на парную метку, категорически отказывался от самой идеи найти со своей суженой общий язык. Причем, если было видно невооруженным взглядом, что леди Лурия заинтересована в нем, господин Дион был максимально холоден и неприступен. Пожалуй, даже холоднее, чем прежде к своей невесте.

И на фоне этого откровенного игнорирования, девушка искала поддержки в единственном, кто был к ней добр с самого начала: Азеф.

Дворецкий понимал ситуацию девушки, но жалость к ней разрывалась с чувством долга и переживаниями, что своим промедлением он может подвести госпожу Беатрис, которая, в отличие от него, безукоризненно выполняла свои обязанности и сдерживала все обещания. Работать хуже, чем молодая госпожа, пожилому мужчине не позволяла хотя бы профессиональная гордость.

Потому сейчас, при взгляде на плачущую суженую господина, дворецкий не мог отделаться от нетерпеливого чувства. К своему стыду, в этом спектре он уловил даже нотку раздражения.

– Я же его суженая! Как он может быть так холоден ко мне? – требовала она, справедливо возмущаясь.

Этого не понимал даже Азеф, который помнил состояние своего брата, что в свое время получил суженую. Отличия в поведении господина Диона и брата были разительными. Брат не мог оторваться от своей нареченной, всем сердцем желая ее общества и внимания и та отвечала ему взаимностью. С молодым господином все было в точности наоборот. Единственная, чьего внимания он, казалось, желал, это была его жена – леди Беатрис. Однако, после появления леди Лурии, госпожа стала еще более холодной и отчужденной, по отношению к своему супругу, чем прежде.

Азеф не понимал отношения и чувств своего господина, был откровенно сбит с толку и взволнован разницей своих воспоминаний о суженых парах и реальностью.

Но самое худшее, что, несмотря на свою, казалось бы, непоколебимую веру в божественное благословение, порой он тихонько сетовал, что парная метка не досталась госпоже Беатрис. После кощунственных мыслей, он оправдывал себя тем, что для рода Краун подобная хозяйка была бы наилучшим выбором. А после смиренно вздыхал, полагая, что леди Лурия просто еще не могла себя проявить.

– Просто наш господин очень осторожен, – привычными, заученными фразами успокаивал мужчина девушку.

– Я не верю… Дион точно нарочно избегает меня. Но как это возможно? Разве это – не противоестественно? – шмыгнула она, посмотрев на Азефа большими, голубыми глазами.

Внезапно в это мгновение мужчина поймал себя на неуместной и невозможной ассоциации. Однажды он видел, как до свадьбы, будучи невестой, леди Беатрис точно так же сетовала в обществе Клары из-за безразличия своего жениха. Даже место было тем же самым: та же самая комната, тот же диван, то же убранство и… та же манера речи…

Он как будто явственно увидел на месте госпожи Лурии прежнюю леди Беатрис до того, как она изменила свое поведение.

От абсурдности этого видения, дворецкий покачал головой, а после ласково и вежливо улыбнулся, как добрый дедушка, собираясь сказать очередную фразу утешения, как его перебила оскорбленная до глубины души Лурия:

– Я даже начинаю подозревать, что дело тут нечисто…

– Что? – опешил Азеф, напрягшись всем телом от сурового выражения ее лица. Девушка упрямо сжала кулаки, а затем произнесла:

– Тебе не кажется это странным? Ты же признаешь, что я, как суженая, имею больше прав по закону. Но все в этом доме словно нарочно игнорируют это! Что бы я ни делала, все поступают с оглядкой на леди Беатрис.

– Леди Лурия, вы же знаете, что факт вашего статуса суженой нарочно скрывается. Лишь немногие в курсе об этом.

– Но даже так, никто не относится ко мне соответствующе: ни господин Арсиан, который точно помешался на Беатрис и, общению со мной, предпочитает разговоры на скучные темы с ней. А ведь это я – его будущая главная сноха! Дион даже не смотрит на меня, а если и появляется в доме, не сводит взгляда с жены, точно оценивает каждую ее реакцию. Ты… даже ты, зная, кто я, все еще ищешь одобрения только у нее! Почему мои просьбы не выполняются, без дозволения Беатрис?! – потребовала она. – Она все равно скоро разведется и покинет эту семью, где я стану госпожой!

– Леди, – терпеливо вздохнул Азеф, подметив, что ей все же стало известно о скором разводе. Непонятно, сама она догадалась, или кто другой подсказал, отрицать это он посчитал бессмысленным. Раз знает и молчала до этого момента, понимала значимость этого условия. – Мне очень жаль, но таковы условия соглашения. Вплоть до развода господина и госпожи, она остается безоговорочной хозяйкой этого дома. Я, как ее работник, не смею идти против ее воли, – умолчал он о том, что требования леди Лурии порой были… абсурдными. От невинного, но все же откровенного проявления хозяйской воли, по замене интерьера в помещениях, помимо отведенной ей комнаты, на что смотрели бы сквозь пальцы, до назначения личной служанки. И этой служанкой она желала видеть низвергнутую Клару…

На вопрос, почему именно ее, девушка с милосердным, сострадательным видом сказала, что, при знакомстве с прислугой, заметила, что прачки этого дома в очень плачевном состоянии. Она посчитала это несправедливым по отношению к пожилой женщине и захотела из жалости взять ее к себе в подчинение.

Азеф отказал, сказав, что это невозможно, так как назначение было отдано непосредственно хозяйкой дома и не отменится, пока она сама не сочтет это нужным.