– И тут появилась Эсперанса, – продолжала Синди после паузы. – Она перепрыгнула через одного из зрителей и оказалась рядом со мной. Эти болваны подумали, что она поможет им со мной расправиться. А она просто хотела защитить меня от их ударов. Эсперанса просила их остановиться. Но они не слушали. Кто-то оттолкнул ее, чтобы добраться до меня. Я почувствовала новый удар. Потом меня схватили за волосы и дернули так, что голова откинулась назад. Я подумала, они и правда меня убьют.

Большая Синди остановилась и перевела дыхание. Майрон не двигался и ждал.

– Знаете, что сделала Эсперанса? – спросила секретарша.

Он покачал головой.

– Она объявила, что мы решили стать одной командой. Вот так. Что когда ее унесли на носилках, я пришла к ней, и мы поняли, что хотим работать вместе. Человек-вулкан станет Атаманшей, и мы будем друзьями и партнерами. Кто-то из толпы сразу ушел. Другие остались недовольны. «Это ловушка! – предупреждали они. – Человек-вулкан тебя подставит!» Но Эсперанса настаивала на своем. Она помогла мне подняться, потом приехала полиция, и все закончилось. Зрители быстро разошлись. – Большая Синди развела своими огромными руками и улыбнулась. – Занавес.

Майрон тоже улыбнулся:

– Значит, вот как вы стали членами одной команды?

– Да. Услышав про этот случай, президент ЖАРа[35] решил его использовать. Остальное, как говорится, давно известно.

Оба помолчали, продолжая улыбаться. После некоторого раздумья Майрон произнес:

– А мне шесть лет назад разбили сердце.

Синди кивнула:

– Это была Джессика, верно?

– Верно. Я застал ее с другим мужчиной. Его звали Дуг. – Майрон помолчал.

«Неужели я правда все это рассказываю? И мне все еще больно… После стольких лет все еще больно…»

– Потом Джессика от меня ушла. Правда, странно? Я ее не бросил. Она просто ушла. Мы не общались четыре года… А затем она вернулась, и все началось по новой. Но об этом ты знаешь.

Большая Синди скривила губы. Эксклюзивный экземпляр гримасы ужаса.

– Эсперанса ненавидит Джессику.

– Да, я в курсе. Она не очень это скрывает.

– Она называет ее Суперсучкой.

– Когда в хорошем настроении, – добавил Майрон. – Я знаю. Сначала Эсперанса относилась к ней почти безразлично, но после того разрыва…

– Эсперанса не любит прощать, – заметила Синди. – Особенно когда дело касается ее друзей.

– Верно. В общем, я был здорово подавлен. Уиндзор не мог мне помочь. Когда речь заходит о сердечных делах… это все равно что говорить о Моцарте с глухим. Где-то через неделю после того, как ушла Джесс, я заглянул в свой офис. Эсперанса показала мне два билета на самолет. «Мы улетаем», – сказала она. «Куда?» – спросил я. «Какая разница? – ответила она. – Я уже позвонила твоим старикам и предупредила, что нас не будет две недели». – Майрон улыбнулся. – Мои родители обожают Эсперансу.

– Это о многом говорит, – вставила Большая Синди.

– Я сказал, что мне нужна одежда. Она показала на два чемодана в углу. «Я купила тебе все, что нужно». Я пытался протестовать, но особого выбора не было, тем более ты знаешь Эсперансу.

– Упрямая, – кивнула секретарша.

– Мягко говоря. Знаешь, куда она меня повезла?

Синди улыбнулась:

– В круиз. Эсперанса мне рассказывала.

– Точно. На одном из этих громадных кораблей, где кормят на убой. Заставляла меня участвовать во всех дурацких развлекательных программах. Я даже что-то вышивал. Мы пили. Танцевали. Играли в бинго. Спали в одной кровати, часто в обнимку, но ни разу даже не поцеловались.

Оба немного помолчали, улыбаясь.

– Мы никогда не просили ее о помощи, – подытожила Синди. – Она сама делала все, что нужно.

– А теперь наша очередь, – добавил Майрон.

– Да.

– Все-таки она что-то от меня скрывает.

– Я знаю. – Секретарша кивнула.

– Ты не знаешь что?

– Нет, – ответила она.

Майрон откинулся в кресле.

– В любом случае мы ее спасем, – заключил он.

В восемь вечера позвонил Уиндзор.

– Встретимся дома через час. У меня для тебя сюрприз.

– Я не в настроении для сюрпризов.

В трубке послышались гудки.

«Замечательно».

Майрон снова попытался дозвониться Эф-Джею. Тишина. Ему не хотелось ждать. Эф-Джей был ключевой фигурой, теперь он знал это наверняка. Но что можно сделать? Уже поздно. Лучше отправиться домой, получить обещанный сюрприз, что бы это ни было, и улечься спать.

В половине девятого в метро было еще полно народу: час пик в Манхэттене затягивался до позднего вечера.

«Люди слишком много работают», – подумал Майрон.

Он вышел на улицу и направился к «Дакоте». Вчерашний привратник был на месте. Ему дали указание пускать Майрона в любое время – фактически он уже стал жильцом «Дакоты», – но привратник при виде его все равно скорчил физиономию, словно от дурного запаха.

Майрон поднялся на лифте, достал ключ и открыл дверь.

– Уиндзор?

– Его нет.

Он обернулся. На него, улыбаясь, смотрела Тереза Коллинз.

– Сюрприз, – пропела она.

У Майрона перехватило дыхание.

– Ты уехала с острова?

Тереза взглянула в стоящее рядом зеркало и снова повернулась к нему.

– Как видишь.

– Но как…

– Не сейчас.

Она шагнула к нему, и они крепко обнялись. Майрон ее поцеловал. Их пальцы лихорадочно возились с пуговицами, молниями и застежками. Никто не произносил ни слова. Потом они перешли в спальню и занялись любовью.

Когда все закончилось, оба лежали в спутанных простынях, тесно прижавшись друг к другу. Щекой Майрон ощущал мягкость ее груди и слышал, как стучит ее сердце. Грудь слегка вздрагивала, и он понял, что Тереза плачет.

– Расскажи мне, – попросил он.

– Нет. – Тереза погладила его по волосам. – Почему ты уехал?

– Мой друг попал в беду.

– Звучит благородно.

«Опять это слово…»

– Мы вроде договорились этого не делать, – напомнил он.

– Ты недоволен?

– Наоборот. Просто странно, что ты передумала.

– А это имеет значение?

– Думаю, нет.

– Она снова погладила его по волосам.

Майрон лежал, закрыв глаза и не шевелясь, наслаждаясь нежной кожей под своей щекой, поднимая и опуская голову в такт ее телу.

– Твой друг в беде, – повторила она. – Это Эсперанса Диас.

– Уиндзор тебе рассказал?

– Прочла в газетах.

Он продолжал лежать с закрытыми глазами.

– Расскажи мне об этом, – попросила Тереза.

– На острове мы почти не разговаривали.

– Да, но это было там, а теперь мы здесь.

– И что?

– То, что ты не в лучшей форме. Я просто хочу дать тебе передышку.

Майрон улыбнулся:

– Все дело в устрицах. На острове были устрицы.

– Ну так расскажи.

Он рассказал. Все. Она гладила его по волосам. Задавала вопросы, как заправский интервьюер. Это заняло почти час.

– Ничего себе история, – протянула Тереза.

– Да уж…

– Тебе больно? Я про синяки.

– Да. Но я крепкий парень.

Она поцеловала его в макушку.

– Нет, – прошептала Тереза. – Не очень.

Какое-то время они лежали молча.

– Я слышала об исчезновении Люси Майор, – заговорила Тереза. – По крайней мере на второй волне.

– На второй волне?

– Да, когда у Майоров появились деньги и они устроили большую кампанию по поискам дочери. Прежде это было не бог весть какое событие. Подумаешь, восемнадцатилетняя девушка сбежала из дому. Обычное дело.

– Ты помнишь детали?

– Нет. Я не рассказываю о таких фактах. И не только потому, что это может кого-нибудь задеть.

– А почему?

– Потому что это вызывает отторжение, – объяснила она.

– «Отторжение»?

– Да.

– Ты имеешь в виду – у родителей?

– Нет, у публики. Люди блокируют все, что касается их детей. Они отторгают такие новости, потому что это слишком болезненно. Говорят себе, что с ними такого не случится. Что Бог не допустит. Что должна быть какая-то причина. Помнишь, пару лет назад был случай с Луизой Вудворд?