– Не мне. Я дипломников подумала туда отправить, посмотреть что там их предшественники понастроить успели. Ребята довольно много временных решений использовали, но, по рассказам, весьма удачных, так пусть опытом поделятся.

– Пусть в Торжке делятся. Они сейчас все там: в Торжке же и кирпичный завод для Гидростроя работает, и цементный. Хотя как-то ведь они и в Гидрострой добираются… Позвони, узнай у них: телефонная линия до Торжка уже проложена.

– Хорошо, позвоню. А насчет Липецка: какой город планировать-то?

– Металлургический завод примерно вдвое больше Тульского, через четыре года население десять тысяч человек примерно… это будет главным образом еще бездетная молодежь. Заводом ты не занимайся, его другие проектировать будут… уже проектируют, твоя задача – сам город. И поселок неподалеку шахтерский. В сорока километрах, но там до Липецка железку прокинем. Это на Дону уже поселок, на две сотни собственно шахтеров, а остальное я пока не подсчитала.

– Примерно на пятьсот семей, это и дипломники просчитать смогут. Мам, я не из любопытства спрашиваю, а мне просто интересно: чем Липецкий завод ты кормить собираешься? Руду, как я понимаю, они из под себя копать будут, а с углем? Там же леса вокруг липовые!

– Да, с углем проблема, но проблема решаемая. Тамара все же договорилась с сарматами, городок у Лисичанска они трогать не будут. Весной туда как раз половина весеннего выпуска поедут шахты ставить, а Колина гвардия проследит, чтобы аланы договора не нарушали. Поначалу и этого угля хватит – его в торф перед коксованием добавлять выходит очень неплохо. А в следующем году и в Донецке шахту рыть начнем, там уголь уже коксующийся.

– А торф…

– А зачем мы в Брянск уже двухпутку кладем?

– А нормальной колеи железку не лучше уже строить?

– Не лучше. Пока не лучше, мы сейчас ещё ни колес для нормальной дороги изготовить не можем, ни даже осей для вагонных колесных пар. Я помню, что мосты ты под широкую колею и тяжелые составы строила, но это все же на будущее. Надеюсь, не столь отдаленное…

Двести пятьдесят второй от предыдущего мало чем отличался: весной запустили ГЭС на Оке (на этот раз вторую), торжественно запустили железную дорогу (в этот раз – до Орла). Но большую часть года пришлось заниматься «доделками» выстроенного в году предыдущем. И Лиза уже с тихой радостью вспоминала договор Ангелики с готами, ведь сейчас потребовалось очень много людей, от которых требовалось лишь умение «копать и таскать». Ходан при проектировании плотин и дамб недоучел мощности впадающих в Оку ручьев, и чтобы большие участки земли за дамбами не затопило, пришлось сильно «выравнивать» проложенные там «переливные» каналы. То есть по сравнению с самими дамбами земляных работ было вроде и немного, но землю оттуда нужно было довольно далеко отвозить (на укрепление и «расширение» самих дамб), поэтому две с лишним тысячи землекопов-готов оказались очень не лишними. Тем более не лишними, что их даже специально кормить не потребовалось: так как «по условию» работники ехали минимум с женами, Ходану удалось готских женщин пристроить на сельхозработы – и вопросы пропитания готы решили «своими силами». Ну, почти своими, все же нужно было обеспечить народ и инструментом, и семенами. Ну и всю эту очень немаленькую толпу – жильем.

С последним сильно помог, сколь ни странно, Копоть со своим «новым городом». В принципе, мужиком он был сообразительным (иные в вожди в нынешнее время выбиться и не могли), но еще он умел признавать собственные ошибки и делать из них правильные выводы. Он очень вдумчиво пообщался с Лидой (которая старику выдала даже какие-то геологические карты местности), поэтому Копоть городок свой поставил все же рядом с потенциальным карьером. За год его люди расчистили приличный участок под поля и огороды, а затем в указанной Лидой балке начали копать карьер. Небольшой, в пару гектаров всего – и довольно быстро докопались до «обещанного» песчаника. И вот тут копотевы мужики стали не к руде пробиваться, а, правда «без особого фанатизма», из песчаника потихоньку вырубать вполне годные для строительства всякого разного «блоки».

До ближайшей речки, впадающей в Оку (и по которой могла пройти не самая маленькая лодка) от нового Копотева городка было километров тридцать – но кого такие расстояния пугают если людям помогают богини? Вдобавок Ходан решил, что щебень из довольно крепкого песчаника вполне годится для бетона, укладываемого в плотины – и отправил на перевозку «стройматериала» почти сотню «персидских лошадок» с телегами. Ну а готские землекопы, увидев первую же избу, у которой фундамент был сделан из таких блоков, сразу по завершении переливных каналов сами отправились рубить себе камень.

В принципе, две тысячи человек (или даже две тысячи семей) – это довольно большая толпа. Но две тысячи семей, расселившиеся по трем десяткам деревенек – это три десятка небольших деревенек. А то, что готы в земледелии оказались людьми вполне сведущими – так Лера об этом почти сразу предупредила. Да, у них – в отличие от приокцев – традиционно в основном бабы огородами заведовали, но при минимальном обучении «современным агроприемам» у них сельское хозяйство вышло на очень неплохой уровень, к тому же стальная лопата в огородном хозяйстве заставила и готов-мужчин «приобщиться»: в готском менталитете железный инструмент считался «мужским». А в результате осенью в готских деревушках собранного урожая хватило не только самим до следующего лета, но и на прокорм разнообразной скотины немало осталось. Правда пока что со скотиной в этих деревушках было не очень – но довольно многие уже успели сообразить, что живя «под рукой внука Тора» завидовать тем, кто на работу не приехал, они не будут. А так как за работу на каналах (и даже за добычу щебенки) им платили вполне приличные деньги, смысл обзавестись хозяйством появился.

И не только хозяйством.

Марк Ливий Павел за носилками, на которых рабы несли девочку, ехал верхом. Это было не очень удобно, потому что он не слышал о чем девочка говорила с идущими возле носилок солдатами, но солдаты – специально подобранные солдаты – ему потом все перескажут почти дословно. Да и, по словам самой девочки, ничего интересного миль на шесть пути от Тридентума не случится.

Внезапно носилки остановились. Один из солдат отошел от носилок, и, приблизившись к Павлу, сообщил:

– Она сказала, что если мы прошли уже четыре мили, то нужно повернуть туда.

– И почему вы ее не послушали?

– Там очень узкая тропа…

– Значит пойдете осторожно. Я же сказал, что вы должны делать всё, что говорит девочка.

Примерно через час носилки снова остановились, но к легату никто уже не побежал, а сама девочка вышла из носилок и взяла в руки жезл. Крепко сжала его обеими руками, выставив жезл перед собой. Павел спешился и поспешил подойти поближе – и понял, что начинается самое интересное. Раньше у него все же были очень серьезные сомнения, но сейчас…

– Великая, я пришла. Не знаю куда, но я устала и не хочу идти дальше.

Темный камень на верхушке жезла внезапно засиял ярким синим светом и из ниоткуда раздался тихий, но вполне различимый голос Великой:

– А раньше что, гор по дороге не встретилось?

– Встретилось, но они были… некрасивые.

– Ладно. Тогда пусть они копают прямо перед тобой.

– Я передам им твои слова.

Голубой огонь на вершине жезла мигнул несколько раз, и снова послушался голос Великой:

– Нет, подожди. Я что-то напутала, и теперь там красного цвета не хватает.

– И сколько времени нужно чтобы все переделать?

– Нисколько, мне переделывать неохота. Повернись назад. Там есть гора?

– Повернулась. Есть, тоже красивая.

Синий огонь снова мигнул несколько раз…

– Теперь скажи им, пусть копают прямо перед тобой. Думаю, что в этот раз все получилось правильно. Ладно, я тоже немного устала. Заканчивай и быстро возвращайся домой.