– Насчет самолетов… нет, нам такой самолет пока не сделать, тут минимум реактивный нужен и вдобавок сильно высотный. Кстати, нужно про реактивные моторы тебе подумать…
– Ага, щяз, все брошу и буду делать реактивный двигатель! У меня пока дизель работает часов десять, я даже его буду еще пару лет как минимум до рабочего состояния доводить!
– А вот и не щяз. Ты не знаешь как реактивный двигатель сделан…
– Знаю.
– Ты знаешь как реактивный двигатель выглядит на картинке, но это и я знаю. Но я не об этом: нужен не самолет, а спутник с телекамерой. И если на островах этих у нас будет спутниковая станция наблюдения…
– У нас телекамер осталось…
– У нас нет телекамер. У нас нет станции космической связи. У нас нет спутника и ракеты нет чтобы этот спутник на орбиту поднять. Но мы – мы знаем, что люди телекамеру уже придумывали, и если в книжках покопаться, то даже узнаем как ее сделать. Еще узнаем как сделать спутник, как сделать ракету. Чисто теоретически узнаем, а потом фигову тучу времени будем на собственном отрицательном опыте выяснять что мы поняли не так и где в книжках закрались опечатки.
– Ты всерьез думаешь, что мы сможем запустить спутник? У нас один деревянный самолет год строится! А через год у нас будет два самолета если первый за это время не развалится!
– Саш, не паникуй. Я просто вот чего подумал: Лиза сказала, что мы в этом году достигли, ну примерно, по уровню благосостояния так сказать, уровня СССР года так тысяча девятьсот тридцать седьмого, а может даже и сорокового. А в СССР спутник запустили в пятьдесят седьмом, через двадцать лет. И при этом они не знали, как правильно делать ракеты и спутники, а мы – знаем. Да, детали нам неизвестны, но общее направление мы представляем очень неплохо. И, главное, мы уже знаем как делать неправильно.
– Ну, делать неправильно – в этом мы мастера, это мы умеем…
– Но правильнее считать даже не с тридцать седьмого, а с сорок пятого. Двенадцать лет – я еще на пенсию уйти не успею, а уж вы и подавно.
– Если я не ошибаюсь – а я книжки Чертока весной читала, – то на Королева работало полстраны и сотни предприятий, – недоверчиво хмыкнула Катя.
– Ну вот этим мы, собственно, и займемся: аккуратно запишем какие нам для этого потребуются предприятия, какие институты научные, их создадим, наладим работу – и потом уже, с подготовленными заводами, рабочими и инженерами начнем спутники делать. Если ты Чертока читала, то не могла не заметить: после того, как было принято решение делать космическую ракету, ее сделали всего за три года. А все предыдущие годы были потрачены в основном на подготовку нужной инфраструктуры, производственной и научной.
– Чтобы ее подготовить, нужны хорошо обученные люди.
– Правильно! Вот Оля у нас преподаватель? Пусть займется организацией профильных учебных заведений, подготовкой учителей для них.
– Я физику преподаю.
– Ну физика в ракетостроении тоже не лишняя будет. Физика, химия, металлургия, электроника… Маркус, твой сын корабли уже лучше тебя придумывает и строит, так что возвращайся-ка ты к своим детским забавам.
– Это ты про что?
– Про то, что там считать придется овердофига. А как устроены компы, ты у нас лучше всех знаешь.
– И из чего я буду компьютеры делать? Из сливовых косточек и проволоки?
– Счеты и без тебя делаются. А у Нади ламповый завод уже освоил выпуск стержневых ламп для носимых радиостанций. Первые же машины ламповыми были?
– У Нади таких ламп делают пару десятков в месяц!
– Значит, ты займешься заводом, который будет их делать столько, сколько потребуется. Еще, мне кажется, тебе нужно будет с Леночкой пообщаться на предмет всяких там резисторов-конденсаторов: она-то в своей мастерской их на коленке делает, но ведь делает! И вообще: ты равноправный член Спецкомитета, сам должен решать чем заниматься. Вот быстренько и решай тут что будешь заниматься вычислительной техникой.
– Вот умеешь ты уговаривать! Я посмотрю что придумать можно. Не обещаю всё сделать, а просто посмотрю.
– Вот и отлично. А я, пожалуй, займусь…
– Вов, а сколько нужно будет рабочих и инженеров? – поинтересовалась Оля.
– Давай прикинем, – начала Катя. Сейчас у нас за год школы и ПТУ выпускают порядка восьмидесяти тысяч человек. Тридцать идут в сельское хозяйство, двадцать – в горняки и транспорт. Чуть меньше пяти тысяч – это учителя и врачи будущие, мы их не трогаем. Около десяти тысяч – идут в строители. Пара тысяч – в сферу услуг. По инженерным институтам – я считаю и химиков, и геологов, и все прочее – сейчас распределяются две с небольшим тысячи, остальные в основном по заводам рабочими…
– То есть свободных людей нет?
– Кто ищет, тот всегда найдет. Следующей весной у нас будет уже восемьдесят три тысячи выпускников, так что Оскару мы скажем, что в этом году сотен пять мы у него забираем, а он недостачу следующим годом возместит. Никита, я тебе через месяц построю новое училище на базе граммофонного завода, будешь срочно готовить рабочих для изготовления точной механики, для начала рассчитывай на полсотни учащихся, преподаватели за тобой. Список станков ты мне подготовь, я поищу откуда их выковырять можно будет. Наде скажу, чтобы в своем химико-технологическом пару дополнительных групп набрала, ей я тоже быстренько новый корпус учебный поставлю. Это и под новое ламповое производство, так что ты, Маркус, через неделю мне скажешь сколько и каких ламп тебе потребуется… Что забыла?
– Инженеров, – не удержалась от улыбки младшая сестренка.
– Вов, какие нужны?
– Я где-то читал, может у того же Чертока, что в начале ракетной программы очень большой проблемой были качественные электрические разъёмы…
– Ага, я тоже что-то такое помню. Значит потребуются металлурги, отдельно гальваники, по пластмассам специалисты-материаловеды… Попробую что-то на эту тему подготовить на базе Мценского кабельного завода пока. Ладно, остальное по месту напильником подгоним, только прошу учесть: мама сказала, что наш комитет будет отжирать не больше процентов так пяти бюджета, и это на все наши программы. Так что особо пока не размахивайтесь. То есть пишите все, что в голову придет, но потом хотя бы мне сначала ваши хотелки приносите поглядеть на предмет а не пошлет ли нас Оскар с ними в особо экзотические путешествия…
Карибская экспедиция вернулась в середине декабря. Как сказала Люда, «если бы погоду умели предсказывать, то уже в сентябре бы дома были»: еще один серьезный ураган там случился только лишь в середине сентября. Ни один корабль в шторм не пострадал: «Богатырь» спокойно простоял все это время в устье Арканзаса и вообще на него «внимания не обратил», а «Пионер» с «Витязем» его переждали в заливе Пария, где было относительно тихо. Правда после этой «тихой стоянки» у Тринидада всем даже буря в Черном море, в которую они попали на обратном пути, показалась «легким волнением»…
На острове осталось шесть десятков человек «добывать солярку» для следующей экспедиции. Потому что первая привезла, конечно, пару мешков какао-бобов, но хотелось-то больше! Тем более что майя уже «больше» пообещали: в следующем году ожидалось, что минимум тонна какао-бобов будет для гостей приготовлена.
С какао все получилось гораздо проще, чем ожидала Эльза. В первую, чуть не закончившуюся трагически, экспедицию на катере мотористом отправился и дальний родственник Бейлисту по имени Вася, которого Бел сумел выкупить в Александрии на следующий год после первой экспедиции за кофе. То есть парня звали гораздо заковыристее, однако произносить, да еще с правильными «завываниями» имя «Вассэмытыыку» всем было лень. Но Вася был сыном эфиопского народа, и, как положено эфиопу, лицо имел несколько… загорелое. И когда в первом же небольшом поселке, который путешественники встретили на берегу, местные майя Васю увидели, никакие сомнений в том, что к ним пожаловали боги, у них не возникло. Просто потому, что бог смерти у майя от смертных отличался именно черным лицом…
