С древнейших времен народ знает, что кто везет – на том и едут. И раз уж Лиза занялась бюрократической работой, то все это приняли как должное. Как должное приняли и то, что «Лиза лучше знает что нам делать» – и, в общем-то, уклад жизни «попаданок» данный факт не изменил. Почти не изменил: «по просьбам трудящихся» Лиза все же составила что-то вроде плана «достижения всеобщего благолепия» и народ старался этого плана придерживаться. Все учительницы – правда совершенно стихийно – давно уже определили кто на что способен и сами старались распределять работы так, чтобы достичь наилучших результатов. Просто потому, что любой результат сказывался на жизни буквально каждого человека. А раз Лиза «заранее подумала какие работы впоследствии сильнее всего улучшат жизнь», то ее-то и слушаться нужно.

Тем более нужно, что основные тезисы, которые Лиза изложила примерно через неделю после своего «назначения на должность», ни у кого возражений не вызвали:

– Я вот что вам всем скажу: потребностей у нас много, а народу мало. Однако базовые, скажем так, потребности все же достаточно скромные. Да, нам нужно очень много всего, а народу у нас маловато… только хочу отметить такой возможно странный для некоторых факт: самая процветающая американская торговая компания в своих магазинах продает всего около четырех тысяч наименований товаров – это включая три десятка разных вин, два десятка сортов сыра или мяса, полторы сотни наименований лекарств. Я это к чему: на самом деле список необходимых продуктов достаточно небольшой, так что мы ими себя обеспечить все же в состоянии. Тем более что каждая из нас на самом-то деле легко… ну, достаточно легко может произвести довольно много разных продуктов. Например, по сельскому хозяйству у нас выращивается почти полсотни разных культур, но это не значит, что для этого требуется полсотни человек. То есть… не надо для каждого отдельного продукта выделять отдельного человека. Да, в посевную мы все пашем в поле и на огороде, но в остальное время мы можем и многое другое делать. Я тут составила небольшой списочек того, без чего нам не обойтись, и примерно половину этого списка мы уже обеспечиваем так или иначе. А как обеспечить то, что мы пока сделать не можем, я подумаю…

Ну а чтобы Лизе «лучше думалось», ей ежедневно сообщали о всем, что было сделано и что будет делаться завтра, на этой неделе или в следующем месяце. И что не сделано и делаться не будет и почему. Хотя последнее сама Лиза чаще всего считала «информационным шумом»: основной причиной невыполнения чего-либо давно уже стала банальная нехватка рабочих рук…

– Интересно, почему на торге девочек гораздо меньше чем парней? – спросила Марина, правда вопрос не адресовался кому-либо, и был, скорее, выражением некоторого недоумения. Потому что и разговор был тоже очень "неконкретным": Лиза прикидывала потребности в дополнительной рабочей силе и бормотала себе под нос различные выражения, связанные с неудовлетворенностью обозримыми возможностями обеспечения этих потребностей.

– Да все просто, – ответила жующая очищенный от шкурки лимон Лера, – если девочку вырастить лет до двенадцати, то ее продать можно гораздо дороже. Или замуж выдать с приличным калымом, или просто на рынке продать, так что тут и своих дочерей стараются поберечь, и рабынь. Баба нынче – это и одежда, и посуда, и уют в доме…

– А парень – это еда в доме и… и тяжести таскать. Кстати, а ты не знаешь почему тяжести мужики на руках носят? Ведь лошадей-то у них тут много, и лошадники у них имеются – а грузы или на руках, или в крайнем случае во вьюках. Ладно в лесу, но ведь и на торгах так.

– А это потому что хомут еще не изобрели. Его китайцы лет через триста только изобретут, а в Европах он хорошо если лет через девятьсот появится. А без него лошадь на спине больше перевезет чем в телеге.

– Что ты говоришь? – Лиза оторвалась от своих расчетов, – хомут нужно изобрести?

– Хорошо бы, а то если трактор у нас сдохнет, то пахать… Хотя чего его изобретать-то, Женька Сорокина в детстве конным спортом вроде занималась, должна знать. Кстати, как там она?

– Скажу мальчикам, чтобы завтра же ее сюда привезли. А лошадей… Лида вроде говорила, что у муромы лошади куда как больше чем в Рязани или в Вырке, а значит и сильнее… вопрос лишь в том, готовы ли муромцы лошадей продавать.

– Это не вопрос, вопрос в том, что нам их не на что покупать. Даже на мужиков не хватает…

– Тогда зачем Женьку сюда тащить? Или ты думаешь что она лесных лошадей приручить сможет?

– Может и лесных… посоветоваться надо.

Почти всю зиму Лера, Ира, Брунн и Анна Ярославна систематизировали полученные в ходе экспедиции за солью, при общении с "соседями" и выцарапанные из новых жителей поселка данные. Именно поселка: вокруг старых построек поднялось еще несколько домов. Когда появляются лишние руки (и когда есть чем эти "руки" кормить), то со строительством все становится довольно просто. Три крепких мужика – это почти пять тысяч кирпичей в день, шесть парней помоложе – это тонны три извести. А после того, как Света с Леной сделали второй «кирпичный пресс», со стройматериалом стало уже совсем хорошо.

Вдобавок Маркус где-то вычитал, что выходящий из пресса кирпич можно и не обжигать (ну, если его на наружную часть стены под дожди с туманами не класть), так что «решение жилищного вопроса» лимитировалось лишь скоростью укладки этих кирпичей в стены. А после того, как Вовка экспериментально выяснил, что при добавлении к известковому раствору процентов пяти "быстрого" цемента он затвердевает через пару часов (не очень сильно, но уже не плывет от веса новых рядов кирпичей), строительство новых домов много времени не занимало – то есть «коробку» стало возможно поднять не за пару месяцев, а за пару недель. Так что появился и задуманный Вовкой "детский дом", и отдельный дом-общежитие для закупленных "школьников", два дома (правда, тоже казарменного типа) для взрослых работников, новое овощехранилище (полсотни тонн одной картошки конечно навсегда развеяли пугавший всех ранее "призрак голода", но и потребовали существенных усилий для сохранения "развеивателя"). И даже был выстроен отдельный ангар для "Ютона", в котором по-прежнему производилось "первоначальное обучения русскому языку". Предыдущей зимой автобус стоял в наспех сколоченном дощатом сарае, отопить который было той еще проблемой, так что новый ангар все сочли "абсолютно необходимым".

Ну а так как сарай стал больше не нужен, то его разобрали, Михалыч сколотил из его деталей щиты, которые очень быстро собирались в новую "коробку" (или даже две), внутри которых и зимой можно было строить дома – по крайней мере, стены поднимать. Так что постройка новых жилых домов даже зимой не прекращалась. А новый дом – это и двери, и окна, и много всякого другого, так что работы всем хватало и в "зимний стойловый период". Всем, кроме тех, конечно, кому "можно есть всё кроме того что нельзя". Ирина как-то резко решила "ментально отдохнуть" после экспедиции, Лариса в очередной раз пояснила Михалычу, что чем больше у него будет детей, тем меньше времени останется на разные болячки. Ярославна, сообщив, что "не люблю блондинов, они слишком смазливые и вызывают недоверие", взяла себе в мужья Тимона – которому, как оказалось, всего-то было сорок лет, а Брунн еще на торге специально в качестве "цветочка аленького" купила себе парня – "типичного представителя германской расы" по имени Эурих. Вообще-то он "не продавался", служил (в качестве холопа, конечно) охранником у какого-то заезжего купца, но тот перед ножом из подшипниковой стали не устоял…

Лера весьма своеобразно печалилась о том, что "вернуться" не получится:

– Если бы обратно перенестись, я бы уже докторскую защитила, а то и в член-корры бы выбилась! Столько новой исторической информации!