– Все её не любят, но когда жрать нечего…
– Кстати, а давай всем соседям тыквенных семечек отсыплем. Они их посадят, причем мы подробно расскажем как, урожай соберут. Будут сытые и довольные…
– Не жалко, пусть будут. Правда гастарбайтеров нам будет сложнее нанимать…
– Два года будут сытые и довольные. А потом всей толпой прибегут к нам узнавать, почему им снова так голодно. Вот тут-то мы проблему с гастарбайтерами навсегда и закроем!
– Ох и коварная ты богиня, Людмила!
– Не коварная, а предусмотрительная. У нас на колхозной ниве с каждым днем все больше работать некому…
После того, как Алёна начала выпуск антибиотиков, фармакопеей были вынуждены заниматься уже восемь человек. Просто потому, что работа, хотя и была физически нетяжелой, требовала внимания и, что было куда как более важным, способности читать и понимать длинные и очень подробные инструкции – не говоря уже о том, что требовалось уметь и время отсчитывать, и за температурой следить.
Кстати, первым антибиотиком стал вовсе не пенициллин: хотя Алёна и обнаружила несколько пенициллиновых грибков (даже в сыре старом обнаружила, еще в первые дни после переноса), ни один из них для получения антибиотика не годился (хотя Алёна поначалу и думала иначе). А вот в земле, в лесу нашелся совсем другой «гриб» – и на свет появился «самый настоящий эритромицин».
На самом деле и эритромицин не был первым полученным Алёной антибиотиком, еще раньше она синтезировала левомицетин (или, скорее синтомицин – но в чем разница, кроме нее так никто и не понял). Однако его она сделала из стирола, который Вера Сергеевна как-то добыла, разполимеризовав упаковку полистироловых стаканчиков. Избытка стаканчиков не было, так что сделав грамм пятьдесят синтомицина Алёна с этим препаратом временно закончила – а эритромицин делался «из кукурузного крахмала», и здесь ограничений по сырью вроде бы не было. Однако, в отличие от производства синтомицина, где Алёна между разными стадиями процесса могла прерываться на довольно долгое время и затем продолжать работу, с эритромицином работа была непрерывной, и люди были вынуждены круглосуточно следить за процессами и регулировать температуру, влажность, выполнять множество прочих работ, требующих постоянного внимания – и восемь человек полностью самоисключились от работ физических.
Еще шесть женщин «с образованием» трудились под руководством Веры Сергеевны. Химия – это ведь не только ядохимикаты какие-нибудь (хотя фосфид алюминия – штука совершенно необходимая в быту), но и обычное мыло. А оно – тоже штука в общем-то почти незаменимая. Да и возможность получения ниток изо льна или конопли не через полгода или даже через пару лет, а через неделю-другую тоже многого стоила. Но больше всего, по всеобщему мнению, «стоило» обучение школьников. Да, половина, если не больше, просто в силу возраста хорошо если программу начальной школы освоят, но те, кто приступил к обучению лет в шесть-восемь, и «десятилетку» скорее всего пройдут – а там и высшее образование не за горами. Тоже не для всех, однако Ксения просто мечтала хотя бы о «выпускниках с семью классами», которых потом можно обучить работать на станках. Но пока мечты так и оставались мечтами.
Хотя потихоньку и «проблема кадров» решалась, только очень уж медленно. Люди ведь от природы разные, некоторые из них обучаются всему новому довольно быстро. Ну, не совсем уж «всему», однако – чаще всего из природного любопытства – старательно и весьма успешно перенимают какой-то опыт. Марина и Даша, занимавшиеся «по необходимости» парикмахерским искусством, сумели обучить сразу пятерых местных девочек – причем одной и любая учительница без тени сомнений подставляла голову, а остальные четыре… наверняка и у них скоро будет получаться хорошо.
Ярославна, ссылаясь на какое-то одной ей известное исследование, утверждала, что быстро обучить чему-то новому можно около пяти процентов людей. Правда «натурный эксперимент» эти цифры не подтверждал, из примерно трех сотен работавших на учительниц взрослых мужиков «чему-то принципиально новому» обучить удалось, причем с большим трудом, только шестерых, да и то уровень их нынешней квалификации Лиза охарактеризовала как «не страшно отойти чаю попить, за это время все испортить они не успеют просто». Чуть лучше было с «подрастающим поколением»: у Ксении уже человек десять детишек в возрасте от десяти до двенадцати могли что-то простенькое и на станке выточить, у Вовы сразу трое каменщиков совершенно самостоятельно выкладывали арочный проем. Больше всего с кадрами повезло Маркусу: из двух десятков человек, которые работали у него на «верфи», выгнать за криворукость пришлось всего двоих. Но тут и ситуация изначально была иной: местный народ с деревом работать вообще-то умел, новый инструмент освоил легко (если считать стальной топор принципиально «новым инструментом» по сравнению даже с каменным). Поэтому – когда Вовка слегка позавидовал «педагогическим талантам» юноши – Маркус высказался однозначно:
– Вов, замена тупого железного долота на острую стальную стамеску – это не педагогика, а просто небольшое обновление уже имеющихся базовых навыков. Есть такие – сам гениальным педагогом станешь, нет – то тут хоть лоб расшиби, пользы не будет. И ещё: и Ярославна говорила, и я сам заметил, что взрослых тут обучать чему угодно почти бесполезно. Они учиться не умеют. Раньше я думал, что чушь это, но теперь понял: школа – это место где детей учат именно учиться. И хорошо, если школьники хоть чему-то научились дома, а если нет… я честно не представляю, как наши училки с детьми нынешними справляются. У них же и других забот невпроворот. А сколько детишек они в школу-то набрали?
Полторы почти уже сотни школьников, да еще «с нулевым багажом общих знаний» – это два десятка учителей «на полный рабочий день». Кроме того, школьников требуется еще прокормить, по возможности хоть как-то одеть-обуть – а кому в полях и лесах работать?
И с целью «привлечения новых гастарбайтеров» было организована очередная экспедиция. Не очень-то и дальняя: в родной городок Киры. Раньше как-то времени не было, все были по уши заняты разными срочными делами, а сейчас – сейчас тоже все были заняты, однако возможность получения новых рабочих рук Лиза сочла более важной, а «затраты на экспедицию» теперь выглядели приемлемыми. И Маркус, оторвавшись ненадолго от «традиционных» поездок за каменным углем, повел катер с прицепленной лодкой в противоположном направлении. Кроме него и Киры за гастарбайтерами отправилась Ира, Леночка с автоматом (у нее явно началась паранойя на теме «нападений злобных автохронов») и трое «воинов» с арбалетами из первых пленных мужиков. Кира, правда, говорила, что воевать по дороге и в родном городе не придется, но Леночку она убедить не смогла…
Появление Кирки в родном городке произвело фурор. Не то чтобы народ особо удивился, что девочка оказалась живой, но вот то, что она выглядела как «богиня»… Хотя, наверное, и не платья, доставшиеся ей от выросшей из них Кати произвели такое впечатление, а «небольшой подарок родне»: с собой экспедиция захватила небольшой бочонок соленых белых грибов и три ящика соли. Почти сто килограммов соли – это было впечатляюще, как и грибы, засоленные почти три месяца назад. В особенности грибы: здесь почему-то никто этот весьма обильно растущий продукт в качестве пищи вообще не использовал. На этом фоне даже брюква, морковка и прочие овощи проскочили почти незаметно – но именно что «почти»: посулив в качестве оплаты семена, еще немного соли и пяток стальных лопат, Ира завербовала больше сорока мужиков на три месяца трудового героизма. Быстренько прикинув, что бабы вполне прокормят себя и детей в изобилии растущими в лесу грибами да еще и на зиму запас сделают, почти все мужское население поселка прыгнуло в лодки…
Ире пришлось оставить в поселке двоих «охранников» – чтобы обучить местное население засолке тех же черных груздей, которых в лесу было просто море и которые в исходном состоянии вообще-то в пищу были непригодны. А по нынешним временам и разного рода волнушки и прочие валуи представляли серьезную пищевую ценность – это, конечно, если соль в достатке имеется – и это не говоря уже о белых, подберезовиках с подосиновиками, маслятами и прочими рыжиками со свинушками. Но для того, чтобы народ грибами все же не потравился, Ира еще прислала трех девиц, уже обученных различать съедобные грибы от поганок.
