Как мимоходом заметила Алёна, услышав рассуждения Марины о том, что бы придумать на обед набежавшей толпе, «профессионалы отличаются от любителей тем, что стараются предвидеть худшее»: в небольшом морозильнике автобуса лежали сто порций обедов, которые требовалось лишь разморозить в микроволновке. Правда, учитывая направленность компании, обеды эти были сугубо «китайские»: половину составляли чао-мэйн, половину – паровой рис, и к ним свинина в кисло-сладком или цыплята в остром соусе. Но Марина предложила мороженые продукты перетащить в стоящий у нее пустой морозильник, а путешественникам просто сварить макарон, которых в магазине было довольно много: ведь разогревать по одной полсотни замороженных порций было сильно дольше, да и включать микроволновку Михалыч вроде как запретил. Ну а Ксюша эти макароны посоветовала сдобрить тушенкой. «Зеленой тушенкой», уточнила она: еще летом хозяйка магазина (вероятно, клюнув на дешевизну) закупила этих трехсотграммовых банок два ящика, однако народ их брал разве что собакам в кашу добавить. Но раз другой еды нет, то почему бы и в макароны ее не добавить? Мяса там, конечно, меньше чем жира, но ведь и добавить можно немного, только чтобы макароны не показались несъедобными…
Еще не закончив с размещением путешественников, Лариса огласила список самых важных дел на сегодня. Короткий, из одного пункта: похоронить погибших. Свой, но тоже один, пункт программы добавил и Михалыч: сообщив, что дров для его электростанции хватит хорошо если на день-полтора, он отправил с дюжину женщин в лес собирать эти дрова. И Лариса не смогла не отметить, что старик выбрал для этой работенки самых «потерянных», что ли, женщин…
Пока Лариса, Вероника Юрьевна, которая была «прикрепленным» к школе педиатром, Даша (школьная медсестра) и Лера, которая была учительницей истории «с большим опытом археологических раскопок» и сама вызвалась в качестве землекопа, готовили последний приют водителям грузовиков, Леночка решила более тщательно осмотреть пассажиров «Солариса» – и результаты её несколько удивили. Но начинающему эксперту-криминалисту всерьез удивляться не положено, так что возможность удивляться она предоставила «начальству»:
– Ну все, можно закапывать, – Леночка, хотя и имела довольно бледный вид, старалась держаться бодрячком, в особенности в глазах по-настоящему бледного Володи, сидящего на валяющемся полусгнившем дереве и явно изо всех сил пытающимся сохранить внутри себя остатки обеда. – Девчонка – скорее всего просто плечевая, у нее нашлась квитанция из хостела об оплате за неделю и карточка Ощадбанка, обе на имя некой Кристины Попельнюк. Так что личность, будем считать, установлена. А вот мальчики не очень, оказывается, простые. У того, который Абрамян, нашлось разрешение на травмат. А в бардачке – замаскированный под таковой Форт-28 – Лена протянула Ларисе пистолет. И то, что этот "Форт" как раз двадцать восьмой и есть, говорил весь опыт эксперта-криминалиста. Но глаза видели на затворе надпись "Форт-17Т", причем выглядела маркировка вполне "заводской"…
– Там еще в тайничке под сиденьем три обоймы к пистолету спрятаны были, но и это мелочь. Вот что у них в багажнике лежало, рядом с запаской спрятано – с этими словами Лена открыла лежащий на траве футляр, в котором, как оказалась, лежала небольшая винтовка. С пресловутой "планкой Пикатини", а в особом гнезде футляра размещалась подозрительная труба. – Оптический прицел, между прочим с ноктовизором.
– Никогда такой винтовки не видела – Лариса искренне удивилась.
– И не удивительно, ее вообще мало кто видел. "Болтовка" под тот же FN 5.7 что и "Форт", механизм почти как у древнего "Маузера", а делают их по заказу то ли в Мексике, то ли в Колумбии, в основном для картелей. Я на последних курсах про нее узнала – говорили, что у небратьев такие появились, у безопасников. Можно обычными патронами стрелять, а можно с глушителем дозвуковыми, и даже тогда лупит на триста метров. Здесь без глушителя, но по отделке судя и по футляру мальчики ее кому-то в подарок или как взятку везли. Ведь для тех кто на "Соларисе" ездит такая точно не по карману: только патроны к ней стоят полтора евро штука.
– Ага, а к пистолету такие же патроны им по карману.
– Ну… не в том дело: рылом они для такого оружия не вышли – тут даже патроны в бархатных ячейках уложены. А по документам записана винтовочка на Ованесяна как спортивная, причем документ явно липовый, гайцам разве что показать.
– А почему в футляре три ствола?
– Сейчас покажу… – Леночка покопалась в ящике, подняла обитую тёмно-красным бархатом подкладку крышки: – Вот, – она вытащила из-под неё три патрона. – Пластиковая пуля, покрытая порошком карбида хрома. Один выстрел – и ствол ободран как после года непрерывной стрельбы в песчаной пустыне, все микроотпечатки стёрты. Потому их картели и любят – но ствол после этой пули надо менять.
– И что?
– И то. В рапорте все, конечно, запишем, а что-то ещё… Давай этих быстренько прикопаем и забудем о них как о страшном сне. Лично мне таких даже хоронить по-человечески противно. Так что давай докторов работой лишней грузить не будем, этих просто закопаем и забудем о них.
– Согласна, а одежду в пакеты сложи и опечатай – может в лаборатории… когда-нибудь… Да, а машину смотрела?
– Удивительно, но с ней как раз ничего. Падала на густую поросль, на ней и спружинила наверное. Разве что краска местами поцарапана. С другой стороны, отсюда никак не выехать…
– Сейчас не выехать.
– Ну, если тут немного топорами помахать… однако, думаю, это не самое срочное дело.
– Не срочное, но и затягивать не будем.
– Сначала нужно придумать как "Тигр" наш с моста спустить. И Ютон.
– Какой Ютон?
– Автобус. Я думала, он "Ютонг" называется, но Алёна, водительница, сказала, что правильно произносится именно "Ютон". Вот он нам точно не помешает.
– Это ты очень правильно сказала, но сначала нужно заняться делами более срочными: машины подождут, а вот люди – нет. Времени-то сколько? Спать не пора уже?
– Сначала поужинать не помешало бы. Кстати, в «Соларисе» было три больших упаковки шашлыка, я их уже Марине Дмитриевне отправила…
Время было действительно позднее – по «местному времени» около шести вечера. Но с учётом временного сдвига почти полночь, да и нервы у всех были на пределе, так что народ быстро разбрёлся по назначенным им спальным местам. Не весь разбрёлся: Алёна, которая в предыдущую ночь почти не спала, ушла на боковую едва перетащив вещи в дом Михалыча, а сам Михалыч тоже успел немного прикорнуть и теперь готовился к ночному дежурству у «электростанции», на кухне суетилась Лиза, моющая посуду после ужина, а гордый «оказанным доверием» Володя с карабином ходил по участкам, внимательно следя не лезет ли через забор дикий и кровожадный медведь. Может и не медведь, но ведь кто-то большой протоптал ту тропинку в лесу, которую мальчишки нашли когда через «отрубленный угол» забирались в савельевский дом…
Уже засыпая, Лариса подумала, что очень странным во всей этой истории было практически полное отсутствие паники. Все молча и как-то спокойно делали то, что им говорили Марина, Михалыч или она сама – и вообще никто даже не задавался вопросом, а что с ними всеми будет дальше. Возможно потом, может быть уже завтра до народа дойдёт куда они попали, и тогда… Впрочем, додумать эту мысль она так и не успела: всё же день действительно был очень напряжённым и усталость взяла своё. Последнее, что она услышала, засыпая, как Михалыч (не иначе, глуховатый), громко будил Алёну.
Алёну Михалыч выбрал для первого дежурства не просто так: шофёр ведь лучше других в моторах разберётся – а Леночка с одной из учительниц, вроде как с оружием немного знакомой, решили этой ночью караулить машины на мосту. «Электростанция» же у Михалыча была завязана именно на мотор. Изрядно доработанный, но шофер поймёт что и как:
