Пашка кинулся к девочке.
- Машенька, что случилось?!
Беда ткнулась Скорому в грудь и заревела.
- Паша... Анечка... Она такая худенькая... Как скелетик... Жалуется Бабке, что тётя Оля ей не даёт кушать... А ей нельзя вес набирать... У неё такие печальные глаза...
- Ну-ну. Не плачь. Ей сейчас купят белую горошину, и всё будет нормально.
Маша вытерла слёзы рукавом и уже спокойней сказала.
- Бабка сейчас закончит там... помоется, переоденется и пойдёт к мэру города. К Алмазу. С собой берёт тебя и меня. Ты - как огневая поддержка, а я - как ментат. Так что, я пошла быстренько мыться и переодеваться.
Посмотрела на Павла, улыбнулась.
- Ты побрился...
Дугин только уселся в гостиной начал пристёгивать набедренные кобуры, как хлопнула калитка в воротах. Кто-то зашёл в ограду.
Скорый снял с предохранителей апээсы и вышел на крылечко. К дому направлялись два мужика. Нехорошо так шли, по-хозяйски. Один заглянул в багажник багги, потом глянул на Пашку и ничего не стал предпринимать, пошёл дальше.
Первый спросил.
- Ты кто?
- Скорый.
- Не знаю такого. А Бабка где?
Пашка пожал плечами.
- Не знаю. Ушла.
Ох, как он не любил такие ситуации. Пришедшие мужики ему определённо не нравились. От них за сто метров разило неприятностями. Будь его воля, он уже давно начал бы стрелять. Или "полечил" бы их, по-своему. Но оставалась вероятность, что у этих двух самодовольных клоунов действительно есть какие-то коммерческие дела с Бабкой. Бабы ведь иногда бывают полными дурами, и связываются с такими макаками, что диву даёшься.
Он в девяносто шестом с Вероникой на этой почве разошёлся. Бабы любят настаивать на своих глупостях. Хорошо, хоть детей не завели. Впрочем, что Господь не делает - всё к лучшему. Зато он встретил Лариску...
Сердце защемило от нахлынувшей тоски. Лучше не вспоминать.
Пашка стоял на крыльце и спокойно смотрел на двух мужиков, у которых на рожах аршинными буквами было написано - уроды.
Насчёт того, что они чем-то навредят, Дугин не беспокоился. Ударить знахарский по мозгам двоим, он сможет легко. Но само присутствие двух наглых и самоуверенных самцов, несколько раздражало.
Первый скомандовал.
- Ну, так иди, найди её.
Дугин продолжал спокойно стоять, контролируя ситуацию.
- Ты что, глухой или тупой. Иди, поищи Бабку.
Пашка снизошёл до пояснения.
- У меня есть приказ оставаться тут.
Второй спросил.
- Может накатить ему?
Первый подумал-подумал.
- Нет. Не надо. Подождём.
И уже Пашке.
- Чё, так и будем на улице стоять?
Пашка сделал пару шагов назад, вглубь дома.
- Заходите.
Внутри указал на кресла.
- Садитесь.
Сам уселся на диван и продолжил затягивать на бедре стропы кобур.
- Хорошие стволы, - указал на апээсы первый.
Скорый слегка пожал плечами, дёрнул бровью. Не демонстрируя желания поддерживать разговор.
Из дверей душа высунула голову Беда.
- Дядя Па... ой... Скорый, достань мне полотенце из моего рюкзака.
Пашка отошёл в угол, к сваленным кучей баулам и нашёл Марие полотенце.
Когда передал ей найденное в приоткрытую дверь, Мария обняла его за шею, прижалась голышом и прошептала в ухо.
- Эти люди всё врут. А дальше ещё сильнее врать будут.
Чмокнула его в щёку, как бы в благодарность за полотенце и, мелькнув голой спиной и тем, что ниже, скрылась в душевой.
Пашка вернулся на диванчик, контролировать ситуацию дальше.
Первый опять подал голос.
- Ты смотри какая. Рыженькая... Твоя тёлка?
Пашка посмотрел на него так, будто тот пукнул и ничего не сказал.
Хлопнула калитка. Затопали шаги по крыльцу. В гостиную вошла Бабка. Посмотрела удивлённо на гостей, спросила у Павла.
- А это кто?
- Это к тебе.
Пашка слегка напрягся. Сейчас начнётся.
- Привет Бабка.
- Ну, привет, внучок.
- С тобой Гвоздь хочет поговорить.
- Хорошо, пусть говорит. А вы тут причём.
- Он приказал тебя проводить к нему.
Всё стало ясно. И Пашка спросил у Бабки.
- Шеф, они тебе не нужны?
- А на кой они мне? Если Гвоздю надо он сам бы пришёл. Дорогу знает.
- Так я что? Я могу с ними поработать?
- Да ради Бога. Работай на здоровье. А я пойду, помоюсь. У нас с тобой ещё дела в городе.
И Пашка шарахнул засранцам по мозгам.
Пока женщины полоскались в душевой, Скорый обработал одного мужика, того, который понаглее, добавил ему состояния покорности, и начал задавать вопросы.
Выяснилось, что никакого отношения к Гвоздю ребята не имеют. План был прост, заманить бабку в пригород, взять в заложники, и отжать за неё у бригады тысячу, а может и две, "черных".
Действовала эта сладкая парочка не одна. Три их подельника сидели в квартале от дома Фукса, в какой-то забегаловке. Получив подробное описание, Пашка отправился пригласить в гости остальных. Действительно, в небольшой столовке, в конце улицы сидела троица друзей, рожи которых соответствовали словесным портретам - два чернявеньких и один толстогубый губошлёп. Даже странно, что такие губы и не у негра.
Пашка подошел к столику, треснул всем по мозгам и приказал идти за ним. Те покорно поднялись и гуськом пошли за Скорым, как привязанные.
Собрав всю команду, Пашка начал допрашивать губошлёпа, потому, что все указывали на него как на инициатора акции.
Из дальней комнаты вышла уже одетая Бабка.
- А это ещё кто?
- А это вся команда рэкетиров в сборе. Хотели тебя похитить и потом потребовать выкуп. Киднеппинг, во всей красе.
Бабка подошла к зеркалу на стене, поправила ремень, пошевелила на бедре кобуру, спросила.
- Ну как я?
- Вполне аппетитно.
- Я серьёзно...
- Я серьёзно шеф. Очень впечатляюще выглядишь. Я продолжу?
- Валяй. Я послушаю.
И Павел начал выяснять, не стоят ли за этой группой ещё какие-нибудь силы.
Знаете, оказалось - нет. Чистая районная самодеятельность.
- Ну. И куда ты их, теперь?
- У нас тут есть какая-то кладовка, сарайчик, погребок? Ну, что-то в этом роде. Их надо куда-то складировать. Мы ведь сейчас уйдём?
- Да, Скорый, нам надо идти. Сложи их пока в моей комнате.
Из второй комнаты вышла Мария. В чистенькой формочке, в бейсболке защитного цвета в которую Беда попыталась спрятать свою шевелюру. Ничего конечно не вышло и пряди рыжины торчали со всех сторон.
Бабка подошла к девушке, просунула её волосы в прореху на затылке, и получился огненный хвост.
Пашка попросил.
- Девчонки, помогите стаскать этот хлам в комнату.
И они втроём, за руки за ноги, чтобы не собирать дорожки, стаскали пятёрых неудачников в Бабкино купе. Свалили их прямо не пол, как попало. Раскладывать было некогда, и отправились в мэрию, закрыв и комнату, и домик на замки.
Уже в воротах Бабка спросила.
- А они там мне на пол не насерут, случаем?
- Не должны. Я четырёх внешников в автобусе так же вёз. Ничего... Не обделались. А кстати, где это у нас Ванесса? Она не сбежит случайно?
Бабка отмахнулась.
- Некуда ей бежать. Да и куда она побежит от Анечки?
- А... Анечка тут причём?
- Она Анькина крёстная мать. Любит её, как родную. И Анька, как ни странно, её вспомнила. Мы же сначала все думали, что Ванка погибла. Потом только узнали...
В Улье к жизни и смерти люди относятся проще, чем на земле. Если "плохие" начинали прессинговать "хороших", то "хорошие" убивали "плохих". Всё по-простому, без всяких лишних душевных терзаний. Вторую щеку тут никто никому подставлять не собирался. Тот, кто поступал иначе - умирал. Иногда, умирал в муках.
