Административное крыло, камеры временного содержания.

— Еще раз спрашиваю, кто вас надоумил напасть на Иванова? — гаркнул на закованного в наручники голого студента Василий. Всю пятерку доставили сразу после лазарета на допрос, и подпоручик не стал с ними миндальничать, но упертые кадеты только ревели, воротили нос и скулили, не желая отвечать на вопросы.

— Кто из преподавателей вас подговорил? — рявкнул Строганов, приложив младшего из группы резиновой дубинкой под ребра и тот взвыл, сплевывая кровь на бетонный пол. — Кто?

— Никто! Мы сами! — в очередной раз повторил Бобров, когда-то подававший надежды, и даже попавший в рекомендации. — Сами!

— Врешь паскуда! — с оттяжкой ударил его дубинкой Василий. Больно, до кровавых синяков, но все его удары не вредили физическому состоянию кадетов. Разве что доводили их до отчаянья. И когда очередной из студентов отрубился всех пятерых облили ледяной водой из брандспойлера.

— Жить хотите? У вас совсем немного времени осталось, пока от кровотечения у вас начнут отказывать внутренние органы. — проорал он на ухо самому младшему, сжавшемуся на сколько это возможно кадету. Если бы не цепь ведущая от наручников к потолку, тот бы забился от страха в угол. — НУ?

— Ярослава! — вдруг выкрикнул Бобров, когда Васлиий в очередной раз поднял дубинку. — Черный оскорбил Ярославу! Довел ее до слез. И мы решили его проучить!

— Вы что? — удивленно проговорил Василий, опуская дубину. — Кто из преподавателей вас надоумил?!

— САМИ! Мы сами! — захлебываясь соплями вопил младший.

— Нас никто не учил! Мы сами так решили! Защитить честь девушки! — продолжал гнуть свою линию Бобров и через несколько минут Василий, с удивлением почувствовав вибрацию браслета, вышел в коридор.

— Они не врут. В самом деле вчера был инцидент, Сашка довел девочку до слез, когда она отказалась прибираться вместе со всеми в фехтовальном зале. — быстро проговорила Мария, поправив непослушный блондинистый локон. — Кажется они просто переиграли в рыцарей.

— Малолетние дебилы. — прикрыв ладонью лицо проговорил Строганов, а потом с досадой ударил стену кулаком. — Черт! И здесь тупик!

— Надо идти к генералу. Может у меня есть то, что ему будет интересно. — приободрила коллегу Мария. Сдавать своего подопечного не хотелось, но и подставлять соратника, которого она вела не в одном десятке схваток — она не собиралась.

— Детей в лазарет, затем строгий выговор и на реабилитацию. — сказала она охраннику из гвардии Суворовых. — Вбейте им в голову что им еще повезло.

— Так точно, ваше высокоблагородие. — козырнув ответил военный, давно разучившийся задавать глупые вопросы. А через полчаса они с Василием уже подлетали к загородной резиденции Суворовых.

Пригород Санкт-Петербурга (Петрограда), вечер того же дня, резиденция Суворовых.

— Докладывай. С самого начала. — проговорил Мирослав, крутя в руках трость.

— Ваше сиятельство, взрывные работы в подземельях училища не привели к требуемым результатам. — стараясь не вдавливать голову в плечи проговорил Василий. — Но совершенно беспочвенными не оказались, пробившись сквозь завалы мы обнаружили разрушенную лабораторию, частично сожженные записи и несколько кристаллов резонанса. Но боюсь этого не хватит…

— Это уже мне решать. — оборвал подчиненного генерал. — Дальше?

— Допрос кадетов ни к чему не привел. Они просто идиоты, никакого заговора не было. Первые пятеро, вчера — решили отомстить Александру за оскорбление дамы, возомнив себя рыцарями в белом…

— Дальше. — требовательно сказал Мирослав.

— Те кто напали сегодня — решили отомстить за вылет одногруппников из гонки за наследство. Обосновали это тем, что им уже все равно, а от одного выговора с занесением ничего не изменится. — на одном выдохе протараторил Василий.

— Значит и тут тупик. — тихо проговорил Мирослав, вертя круглый набалдашник трости, которым он разбил не одну голову, в ладони. — Вы не справляетесь!

— Прошу прощения, ваше сиятельство! — гаркнула во все горло Мария, сбив даже грозного графа с мысли, и строевым чеканным шагом подойдя к столу положила папку.

— И что это? — без особого энтузиазма спросил Мирослав, но с каждой секундой, пока он всматривался в цифры, брови его все больше лезли на лоб. — Ошибки быть не может?

— Никак нет. Проверили трижды, два раза на письменном экзамене и один на рукопашном. — быстро ответила Мария.

— Интересно… очень интересно. — усмехнулся генерал. — И совершенно не там где ждали. Бронислав совсем не дурак… Зря я сыну не поверил. Хорошо, с этим уже можно работать. Ищите дальше.

— Иванов? Какого… что вы здесь делаете, кадет? — строго спросил один из дежурных преподавателей, найдя меня мирно сидящим у командной палатки.

— Жду выволочки, в полном соответствии с ранее поступившим приказом подпоручика Строгонова, ваше благородие. — сказал я, хотя, конечно, большую часть времени я не тратил даром, с помощью медитации расширяя меридианы между чакрами воды и земли. Близость с Ангелиной дала новый толчок в развитии этих средоточий, но до раскрытия первого лепестка воды оставалось еще далеко.

— Секунду. — нахмурившись произнес военный, и чуть отошел в сторону, достав свое устройство связи. Вот интересно, большинство служащих и военных используют именно палки на принципе резонанса, в то время как я видел и планшеты, и смартфоны, и даже большие экраны с тачскрином. Почему?

— Здравия желаю. Никак нет. Так точно. Вас ожидает кадет Иванов А.Б. Говорит вы приказали явиться на дисциплинарное взыскание. Есть. Слушаюсь. — военный сложил цилиндр и повернулся ко мне. — На сегодня вы свободны, кадет. В связи с проявленной честностью и занятостью поручика Строгонова ваше наказание снимается. Но постарайтесь более не попадать в такие ситуации. Вам понятно?

— Так точно. Есть, не попадаться. — улыбнулся я, козырнув, и военный, хмыкнув, покачал головой, ничего мне не сказав.

Довольный, и закончившимися промежуточными экзаменами, и тем, что наказание временно отложено, я вернулся в лагерь. Помня о предыдущем неприятном опыте, держал активированным и насыщенным праной третий глаз, и даже заметил странное движение в лесу, но слишком далеко.

В результате чуть не попался у самых палаток, где меня поджидала пусть не толпа, но существенная группа недовольных. Человек десять — в основном второкурсники, хоть и пару наших первачей я заметил. Лица у парней — в основном мрачные, ну хоть оружия и дубинок в руках нет, уже плюс.

— Кого ждем? — стараясь сохранять жизнерадостное настроение спросил я, на всякий случай активируя малый круговорот праны. Не понадобилось.

— Тебя, кого ещё. — усмехнувшись произнес Хорь, и выйдя вперед махнул рукой. Тут же из толпы вытолкали тщедушного паренька, которого я без труда узнал по лицу, но хоть убей не помнил по имени. Тот тщедушный засранец, которого я поймал на месте преступления в один из первых дней.

— Держи, это тебе. — сказал Хорек, недобро улыбаясь.

— Что «это», на кой ляд «оно» мне нужно и почему «это» вообще должно меня интересовать? — спросил я, мгновенно оценив затравленный взгляд подростка. Трусы бывают разного сорта, одни в критической ситуации рвутся на врага, другие же замирают и стараются слиться с местностью. Но есть и такие которые готовы для своего собственного спасения пожертвовать даже родной матерью.

— Ты вчера спрашивал, кто начал поднимать бучу по поводу протекающей крыши и распустил слух о переселении в палатки. — пнул замершего на холодной земле парня Хорь. — Это он. Но интересно тебе будет не это.

— А что же? — подняв бровь спросил я.

— Он уже неделю подбивает разных студентов, из наших. Сеет смуту, так сказать. Мол начали нас гонять, ничего не дадут взамен, только бьют и мучают. Отселили на холод из нормального здания. — перечислил Хорь, злобно скалясь. — Угадаешь, кто во всех наших бедах виноват?