— Репортеры в восторге, его выступление сравнивают с показательной схваткой Белякова, так что завтра во всех газетах появятся его фотографии, а на телеканалах — записи. — ответил Роман, просматривая между делом документы и приглашения от различных инстанций. — Говорят сам от он интервью отказывается, даже бегает. Но такое уже не скрыть.

— Да, скорее всего похитители заинтересуются записью. Да и не только они. Конечно, он был в шлеме, как и весь взвод, но ассоциации провести не трудно. — удовлетворенно проговорил Мирослав. — Что ж, будем надеяться наши противники им заинтересуются и сделают свой ход.

— А если нет? Если им заинтересуются враги рода или тайная канцелярия? — настороженно спросил Роман. — За последние несколько месяцев мы накопили слишком много недоброжелателей. Ты сам знаешь, успехи на востоке очень субъективные, а мы, вместо того чтобы заниматься армией, развлекаем дворянское собрание. Слишком это затянулось.

— Предлагаешь бросить все на половине дороги? Если за ним охотятся слуги императрицы — мы сможем захватить ен только ее сторонников, но и доказательства нашей невиновности. — проговорил Мирослав. — А если повезет — то и вовсе, достойных заложников для обмена.

— Заложники у нас и так есть, больше сотни дворянских детей у нас под боком. — кивнул на окно Роман. — Я предлагаю не мудрить, а использовать прямо их.

— Нет… только в крайнем случае. — нахмурившись проговорил Мирослав. — Мы должны быть примером для всей империи, а не ужастиком. Пока есть возможность — нужно карабкаться.

— Как бы нам не увязнуть в этом слишком глубоко. — покачал Роман головой, не став спорить с отцом.

Уральская республика, Екатерингород.

— Господин президент, срочное донесение. — подскочил к столу президента посыльный, передав конверт, заклеенный сургучом. Странное стечение обстоятельств, заставляющее самую надежную информацию передавать не резонансными ретрансляторами, а вот так — по старинке. Даже проводная телефонная связь зачастую оказывалась ненадежной и искаженной.

— Благодарю. — проговорил Гавриил, и создав над пальцем конструкт-нож вскрыл толстую белую бумагу. Несколько секунд у него ушло чтобы прочесть бумагу, и почти минута — чтобы поверить в смысл сказанного в ней. Это было… странно. Возможно ловушка? Возможно их перехитрили, поняли, что они провалились и решили ловить на живца? Так или иначе отбрасывать такой шанс он не мог.

— Подготовьте Петра Великого и сопровождение. — проговорил президент. — Нам понадобится помощь второй эскадры миноносцев и мобильного резерва.

— Авианосцы? — тут же поинтересовался один из командующих уральским воздушным флотом.

— Нет. Сегодня обойдемся без них. И постарайтесь чтобы до госпожи не дошли слухи о нашей поездке. Для всех мы отправляемся на зачистку западных рубежей. — поднявшись с кресла сказал Гавриил. — Посмотрим, что нам хочет сказать его императорское величество.

— Это неприемлемо! Надругательство… — услышал я возмущенный крик, когда проходил на следующий день возле штабной палатки.

— Молчать, кадет! Еще одно слово, и я сочту вашу речь неуважением ко мне лично, к армии и империи! — проорал в ответ Строганов, а затем, чуть отдышавшись добавил: — Еще раз повторяю, вам показалось! А теперь пшел отсюда!

— Честь имею. — услышал я сдавленное высказывание и полог палатки колыхнулся, выпуская наружу Герба. Даже когда я пробил ему в печень парень не выглядел хуже. Раскрасневшийся, с лицом, пошедшим пятнами.

— Что, не нравится, как вышел в финал? — спросил я, хмыкнув.

— Много бы ты понимал, «граф». — едко бросил старшекурсник. — И вообще, это не твое дело. Такому как ты не понять.

— Это еще почему? Думаешь у меня соображалка хуже твоей работает? — усмехнулся я, глядя на Герба.

— Либо у тебя нет чести. — фыркнул он, шагнув в сторону, но я тут же перегородил ему дорогу. — Уйди.

— У меня нет времени на твои детские игры. Хочешь что-то сказать — говори. — усмехнулся я, не отводя взгляда. — Но вообще сомневаюсь, что тебе тут говорить о чести, вы вчера чуть ли не пустой замок брали всей толпой.

— Да как ты… впрочем ладно, может ты и прав, этот дуболом ничерта не понимает или говорить не хочет. — плохо скрываемой яростью в голосе проговорил Герб. — Идем. Раз так хочешь узнать в чем дело я тебе покажу.

Не став спорить, я пошел следом за старшекурсником и через пять минут мы уже забрались на полигон, а еще через десять — были в замке. При этом пришлось идти по подлеску, чтобы не столкнуться с патрулями. Я видел, как за нами наблюдают, да и око с шеи не снимал, но пока это было не критично. Мало ли что он мне показать собирался.

— Вот. — проговорил Герб, когда мы очутились во внутреннем дворике.

— Стандартные учебные боеприпасы. — пожал я плечами, рассматривая ящики, поверх которых лежали несколько патронов. — Мы точно такими же пользуемся.

— Такими да не такими. — проговорил старшекурсник и быстро взяв набитый патронами магазин вставил его в приемник автомата. Секунда и прикрыв нас щитом он высадил длинную очередь в стену замка. Я хотел было сказать «и что» но затем присмотрелся. Затем еще присмотрелся и выругался про себя.

— Давай в снег, весь оставшийся магазин, по одному. — попросил я, и Герб, хмыкнув. Начал отстреливать патроны один за другим.

Пятно краски, пусто, резиновый шарик без следа, пятно краски, пусто… под конец я уже с трудом сдерживал ругательства. Треть патронов оказалась холостыми, еще треть — не оставляла следов краски, то есть атакованный мог и не признаться, и только последняя треть обозначала попадание.

— Все так? — сквозь зубы спросил я.

— Все магазины, которые выдавали аристо. Вчера у нас был бой с князем Долгоруковым — младшим, и после схватки он показал мне «это». — с презрением бросил на ящики пустой магазин Герб. — Их надули. Нас надули! Отобрали честную победу!

— А наши магазины ты проверял? Может у нас так же. — задумчиво проговорил я. — В начале у меня было несколько легкораненых, которых добивали противники из злости. Может дело в этом — сократить количество повреждений?

— Тогда можно было заменить только один из трех патронов на холостые или вообще сделать все с мягкой краской. Нет, тут именно подстава. И нет, наши я пока не проверял, но среди моих подчиненных таких жалоб не было. — вздернув нос проговорил Герб. — Тебя уже приняли в Род, обратись к старшим, расскажи им о ситуации.

— Прежде чем идти к его сиятельству нужны доказательства, а один и даже два магазина, да еще и не на поле боя — это и подстроить можно. — покачал я головой. — Ты это сам должен понимать. Другое дело что это реальный удар по чести Рода.

— Я удивлен что ты меня понимаешь, но да. — высокомерно улыбнулся Герб. — За свои слова я отвечаю — нашим противникам подсунули на две трети не срабатывающие патроны. Из короткой очереди она, по сути, должны были попадать одной пулей против наших трех. Да и то…

— Прежде чем обвинять кого-то, подумай. Зачем им это было нужно? — спросил я. — Рассматривай все варианты.

— А что это еще может быть, кроме урона чести и подстроенного поединка? — чуть не взорвавшись от возмущения спросил у меня Герб.

— Для начала — подстава тебя проигравшими. — предположил я, перебирая возможности. — Черт его знает, много ли они о тебе выяснили, но ты такой чванливый гордец что это пропустить сложно…

— Что ты сказал, мелюзга? Да я тебя на дуэль… — аж задохнулся от возмущения Герб, покрывшись красными пятнами.

— Уже пробовал. — усмехнулся я. — Последствия напомнить? Тем более я тебя не собирался оскорблять, только перед фактом ставлю.

— Никакой чести у черни, даже возвысившейся. — через губу произнес Герб. — Как с таким как ты вообще можно что-то всерьез обсуждать?

— Достаточно быть человеком с мозгами. Так вот, следующий вариант, куда менее приятный для наших воспитателей, но не менее вероятный — это подлог и воровство. — продолжил перечислять я. — К сожалению практика в училище не то, чтобы частая, а повсеместная, до появления попечительского совета.