Это было очень по-живоглотски: еще минуту назад он готов был тебя убить, а в следующий момент он выглядит самым понимающим и близким существом на свете…

— Просто из любопытства, Грегор, — а что я, по-твоему, должен был бы сделать с этим щенком, если не убить? — спросил Живоглот.

— Я думал, ты мог бы его вырастить. Ведь все боятся не его настоящего, а того, во что он превратится, когда станет взрослым. И если бы он попал в лапы Капкана, из него, несомненно, вырастили бы монстра. Но может, если ты возьмешься воспитывать и учить его, из него получится что-то совсем другое, — сказал Грегор.

— То есть ты думал, что я стану его… папочкой? — спросил Живоглот, притворяясь, будто плохо расслышал.

— Ну, по крайней мере учителем. А какие-то из твоих крыс могли бы стать ему родителями, — ответил мальчик. — Ну, до тех пор пока ему не исполнится восемнадцать или сколько там положено по вашим законам.

— О, дело в том, что есть одна вещь, которую ты точно не знаешь о крысах, — возразил Живоглот. — Этот комок шерсти превратится во взрослую особь уже к следующей зиме.

— Но… он ведь еще ребенок, — опешил Грегор.

— Только люди взрослеют так долго, — объяснил Арес. — И это одна из ваших самых больших слабостей. Большинство из тех, кто живет в Подземье, взрослеет так же быстро, как крысы. А некоторые даже быстрее.

— Но как вы успеваете научить детей тому, что они должны знать? — поразился Грегор.

— Крысы учатся быстрее, чем люди. Да и потом — чему особо учиться? Есть, драться, находить пару и ненавидеть любого, кто не крыса. Не так уж много времени нужно, чтобы этому научиться, — мрачно заметил Живоглот.

— Ты знаешь много, — возразил Грегор. — Например, о том, что происходит наверху, в Наземье.

— Ну, я проводил немало времени в ваших библиотеках по ночам, — сказал Живоглот.

— Ты поднимался и читал книги? — спросил Грегор.

— Читал и ел, в зависимости от настроения. — Живоглот сменил тему. — Ладно, Наземный, можешь оставить щенка со мной. Я не буду убивать его, но не могу обещать, что смогу многому его научить. И ты должен понимать, что в Регалии тебя за это по головке не погладят.

— Меня это не волнует, — ответил Грегор. — Если они думают, что я способен делать такую грязную работу, им следует подумать еще и еще.

— Вот это правильно, парень. Ты же яростник. Не позволяй им помыкать тобой, — произнес Живоглот.

— Да, я яростник. — Грегор сказал это неуверенно, словно пробуя слово на вкус.

— Я знаю. Просто есть яростники новенькие, только-только осознавшие свое предназначение, и есть яростники ветераны, те, кто принимал участие во множестве драк. Стало быть, ты…

— Да, я новенький. И у меня даже нет меча, — пробормотал Грегор. — Опять нет меча.

— А как у тебя с эхолокацией? — неожиданно спросил Живоглот.

— Никак, — признался Грегор. — Ничего не получается.

— Но тебе следует практиковаться — и ты непременно убедишься в моей правоте, — сказал Живоглот.

— Ладно, Живоглот! — Грегор слишком устал, чтобы спорить об эхолокации.

Он поднялся.

— Так ты о нем позаботишься? Я имею в виду Мортоса.

— Если ты имеешь в виду заменить ему мать — то это вряд ли, — сказал Живоглот. — Но я сделаю все, что смогу.

Грегор подошел и погладил малыша по голове.

— О тебе позаботятся, ты слышал?

Мортос лизнул его руку.

— Дай ему вот это, когда мы уйдем. — Грегор протянул Живоглоту оставшийся шоколадный батончик. — Да, и еще. Что касается Вертихвостки… Позволь ей остаться с вами, если она вернется, хорошо?

— О нет! Что я слышу! Уж не привязался ли ты к Вертихвостке, а?! — усмехнулся Живоглот.

— Если говорить о крысах — то она, несомненно, среди наших фаворитов, — ответил Арес.

Живоглот неожиданно широко улыбнулся:

— Она может остаться — если, конечно, доберется сюда. Чудом. Высокого вам полета, обоим!

— Беги как река, Живоглот, — пожелал ему Грегор.

Когда они уже летели вперед, Грегор оглянулся через плечо.

Мортос сидел подле Живоглота и ел шоколадку — прямо вместе с оберткой.

Возможно, в конце концов это сработает.

Только пролетев некоторое расстояние, Грегор вдруг сообразил, что Арес не успел отдохнуть после тяжкого путешествия по туннелю.

— Не хочешь поискать местечко для отдыха? — спросил он. — Я бы мог подежурить.

Но, произнося это, он сам широко зевнул.

— Я неплохо выспался, — ответил Арес. — А вот почему бы тебе не поспать у меня на спине, пока мы летим? Я разбужу тебя, когда мне потребуется отдых.

— Ладно, спасибо.

И Грегор вытянулся у него на спине.

Шкура летучей мыши была влажной и пахла тухлыми яйцами, но одежда Грегора была не в лучшем состоянии. Зато от Ареса исходило приятное успокаивающее тепло. Грегор закрыл глаза и позволил сну вступить в свои права.

Спустя какое-то время Арес его разбудил. Они расположились на вершине скалы, и Арес тут же наловил свежей рыбы.

Грегор взял одну из рыбин, оторвал зубами порядочный кусок кожи с чешуей и выплюнул, затем откусил. Говард сначала чистил рыбу ножом и вынимал наиболее крупные кости. Но у Грегора сейчас не было ни ножа, ни даже меча. Да и какая, в сущности, разница? Все равно сейчас, в этом каменном мешке, вгрызаясь в сырую рыбину, Грегор чувствовал себя так, будто превратился в неандертальца. Тяжелая, похоже, была жизнь у неандертальцев. Хотя и его собственная не сахар.

Он подумал о вкусной, жирной пище — и рот наполнился слюной. Лазанья миссис Кормаци, в которой так много сыра и соуса… шоколадный пирог с тоненьким слоем сахарной пудры сверху… Картофельная запеканка с подливкой…

И снова впился зубами в рыбину. Не много же времени понадобилось, подумал он, чтобы цивилизованному человеку превратиться в неандертальца. Для этого процесса не понадобятся сотни тысяч лет, если ты по-настоящему голоден.

Грегор вытер руки о штаны и сел, опираясь спиной о каменную скалу. Он смотрел на луч своего фонарика, единственный источник света в этом мрачном, темном месте. Последние батарейки были на исходе. Когда совсем сядут, Грегор окажется в полной зависимости от Ареса. Впрочем, кого он обманывает?! Он и сейчас зависит от Ареса.

По сути, они уже недалеко от цели, и Арес сумеет доставить их на место живыми. Но Грегор не был уверен, что хочет поскорее вернуться в Регалию.

«Так, хватит пялиться на фонарик и жалеть себя!» — скомандовал он мысленно.

Чувствуя отвращение к себе, обвел фонариком скалы вокруг. Ничего подозрительного. Но он должен отстоять свою вахту.

Говард говорил, существуют специальные средства, чтобы держать разум в боевой готовности. Грегор некоторое время повторял в уме таблицу умножения — пусть ненадолго, но это помогло.

Потом стал вспоминать названия всех пятидесяти штатов США и их столицы, но это у него получилось значительно хуже.

Потом он попытался заставить себя сосчитать то, что принципиально считать не хотел: количество дней, проведенных в Подземье.

Это было не так уж сложно: он пробыл в Регалии как минимум два дня, прежде чем отправиться в поход по Водному пути, — это он знал точно. Путь до Лабиринта занял, по его подсчетам, около пяти дней. Потом еще день или два они провели в самом Лабиринте. Потом отправились к Живоглоту. Итак, сколько получается? Девять дней? Или десять?

Его семья никогда уже не будет такой, как прежде. Он вернется домой к Рождеству. Без Босоножки. Навсегда — без Босоножки. И Грегор поспешил вернуться к таблице умножения.

Когда проснулся Арес, они еще поели рыбы и снова двинулись в путь. Так они летели день или два: Грегор спал на спине Ареса, Арес спал, пока Грегор караулил его сон, потом снова Грегор спал на спине Ареса…

И так до тех пор, пока Арес не разбудил Грегора словами:

— Мы вернулись, Наземный…

Они больше не летели — вообще не двигались. Грегор сел и протер глаза.

Свет был очень яркий — непривычно яркий, они успели отвыкнуть от такого яркого света за эти дни. Грегор сполз со спины Ареса на гладкий каменный пол и осмотрелся: они были в Высоком зале.