Арес подал голос:

— Наземного в туннеле преследовали две крысы. Ему пришлось прыгнуть прямо в Водный путь, чтобы они его не поймали.

— Вот поэтому ползучие и вынуждены были срочно забрать Босоножку. Она могла прямо сегодня стать жертвой крыс, Грегор, — сказал Викус.

— А почему бы им просто не убить меня? — спросил Грегор мрачно.

— Они были бы счастливы так поступить. Но они видели твой прыжок. И они не уверены в том, что тебя вообще можно убить, — ответил Викус. — В данный момент они решили во всем следовать пророчеству. То есть — убить Босоножку, чтобы сломить и разрушить тебя.

— И все же я думаю, что в Наземье мы были бы в безопасности. Нам просто не следовало идти в Центральный парк. Можно было не выпускать Босоножку из дома… — Но сам Грегор совсем не был уверен в том, что говорил.

— Если только пожелаешь — мы немедленно доставим вас обратно. Но они достанут ее, Грегор, рано или поздно — они это сделают. Им очень нужно убить Босоножку раньше, чем будет убита белая крыса. Только один из двоих может остаться в живых. И можешь нам не верить — мы перенесли Босоножку в Подземье только для того, чтобы защитить ее, — сказал Викус негромко.

— И чтобы защитить самих себя, — добавил Грегор с деланным равнодушием.

— Да. И чтобы защитить себя тоже, — согласился Викус. — Но наши судьбы так тесно переплелись, что в данном случае это одно и то же. Итак, что будем делать? Отправить тебя домой — или ты попробуешь вступить в игру?

Грегор подумал о тех отвратительных скрежещущих звуках, которые время от времени слышал по ночам, лежа без сна в своей квартире. Они очень нервировали маму, но отец успокаивал ее, говоря, что это мыши. А если не мыши? Если в самом деле крысы? Что, если всего пара дюймов штукатурки отделяла их от Босоножки? Они подглядывали, они ждали и обо всем докладывали огромным крысам, живущим внизу…

За дверью послышалась беготня, и, выглянув наружу, Грегор увидел Босоножку, сидящую верхом на гигантском таракане со сломанным усиком.

— Ге-го! — восторженно взвизгнула она. — Я катаюсь! Темп катает Босоножка!

Она была такая счастливая… и крохотная… и беспомощная… Он не сможет приглядывать за ней двадцать четыре часа в сутки — ему надо ходить в школу… и никто другой не сможет защитить ее в случае чего… ведь даже он сегодня не смог углядеть за ней… и если это случится снова — крысы просто убьют ее, там, в Нью-Йорке, — за минуту. Даже меньше чем за минуту.

— Мы остаемся, — с тяжелым вздохом сказал Грегор. — Мы остаемся здесь, пока все это не закончится.

— Ге-го, давай, поехаи Ге-го! — крикнула Босоножка, пришпоривая пятками Темпа, и таракан тут же подбежал к Грегору.

Малышка сползла на пол и обхватила ручками ноги брата.

— Привет, Босоножка, — с улыбкой сказал Грегор, снимая с нее шапочку и гладя ее кудряшки. — Где ты была?

— Я катаясь! Быстя! Очень быстя катаясь! — отвечала она.

— Ты помнишь Викуса? — спросил Грегор, показывая на старика.

— Пивет! — радостно отозвалась Босоножка.

— Добро пожаловать, Босоножка, — церемонно поклонился ей Викус. — Мы скучали по тебе.

— Пивет, мишка! — Босоножка помахала Аресу, хотя Грегор упорно продолжал словно не замечать его.

— Привет, Темп! — обратился Грегор к таракану. — В следующий раз не мог бы ты предупреждать меня о своих намерениях? Вы меня порядком напугали.

— Ненавидеть нас, Наземный, ненавидеть нас? — с тревогой в голосе спросил Темп.

О, великолепно, теперь он задел чувства таракана. Они ведь такие чувствительные, тонкокожие. Ну, то есть тонкопанцирные…

— Нет, что ты! Просто я здорово испугался, когда потерял из виду Босоножку. Я же не знал, где она, понимаешь? — попытался сгладить ситуацию Грегор.

— С нами была, с нами была она, — произнес Темп, явно сбитый с толку.

— Ну да, теперь-то я знаю. Но там, в парке, я этого не знал, — объяснял Грегор. — И беспокоился.

— Ненавидеть нас, Наземный, ненавидеть нас? — повторил Темп.

— Да нет! Но я прошу, говорите мне, если собираетесь ее куда-нибудь забрать! — У Грегора заканчивалось терпение.

Усики бедного Темпа совсем поникли. Было видно, что из всего сказанного он понял одно: Грегор тараканами недоволен.

И он решил сменить тактику:

— Но знаешь что, Темп? Спасибо, что спасли Босоножку от крыс. Большое спасибо. Отличная работа, приятель!

Темп заметно воспрял духом.

— Крысы плохо, — убежденно сказал он.

— О да, — согласился Грегор. — Крысы — это очень плохо.

В этот момент в зал вошла Люкса. Ее серебристые волосы немного отросли за то время, что они не виделись, и она стала повыше ростом. Но под фиолетовыми глазами у нее лежали такие же фиолетовые тени, и Грегор не мог этого не заметить. Видимо, не только ему приходилось несладко все это время.

— Приветствую тебя, Грегор Наземный, — произнесла Люкса, подходя к нему довольно близко, но не протягивая руки.

— Привет, Люкса. Как твои дела? — ответил Грегор.

Она коснулась кончиками пальцев золотого ободка на голове — и Грегору на секунду показалось, будто она хочет сбросить свою корону.

— Отлично. У меня все просто отлично.

Ну какое там отлично! Было видно, что она плохо спала и не высыпалась. И счастливой она не выглядела. Но голова ее, как обычно, была гордо поднята, а губы кривились в высокомерной полуулыбке. Она вела себя по-королевски.

— Итак, ты все-таки вернулся.

— У меня ведь не было выбора, — пожал плечами Грегор.

— Не было, — холодно кивнула Люкса. — Ты и я — мы не из тех, у кого бывает выбор. Ты голоден?

— Я гоёдная! Я гоёдная! — заверещала Босоножка.

— Мы пропустили ужин, — ответил Грегор, стараясь, чтобы это звучало без эмоций, хотя желудок его урчал и скручивался от голода в тугой комок.

— Вам нужно принять ванну, поужинать и лечь спать, — сказала Люкса. — Соловет говорит, нам следует начать прямо с завтрашнего утра.

— Она так сказала? — Викус явно был слегка озадачен.

— Да. Разве она тебя не предупредила? — Люкса смерила Викуса насмешливым взглядом, который он проигнорировал.

Забавные у них отношения. Викус ее дед, а с тех пор как крысы убили ее родителей, он заменил ей отца. Он учил ее всему, готовя к миссии, что ожидала Люксу по достижении шестнадцати лет: стать королевой Регалии. Грегор подумал, что, должно быть, проблема именно в этом — когда люди значат друг для друга слишком много.

— Увидимся на поле, Грегор, Арес, — сказала Люкса и ушла.

Грегор и Босоножка отправились в ванную в сопровождении подземных, которых они раньше не видели. Молодая женщина отвела Босоножку в отделение для девочек, а парень проводил Грегора на мужскую сторону. Наверно, Грегор выглядел довольно нелепо, когда, совершенно мокрый, в одном полотенце, выскочил из ванной и стал убеждать своего провожатого не сжигать его одежду. Арес был прав — одежду наземных сразу же сжигали, и это не обсуждалось, но Грегор не мог позволить, чтобы это сделали с его вещами — другой одежды там, наверху, у него не было. И ботинок, таких прекрасных ботинок, он тоже лишиться не хотел.

— Но… твоя одежда может принести неприятности. Крысы учуют запах и догадаются, что ты здесь, — неуверенно возразил парень.

— О, это ерунда! То есть я хочу сказать, что они и так в курсе, что я здесь. Две из них преследовали меня до самого Водного пути, — сказал Грегор. — Слушай, ну можно хотя бы… я не знаю — может, ты отнесешь ее в музей? Ведь там же хранятся вещи из Наземья!

И парень отправился просить разрешения у Викуса.

Ужин был весьма обильным: говяжий бульон, хлеб, грибы, то, что Грегор называл про себя сладким картофелем, но что таковым, несомненно, не было, и даже пирог на десерт. Босоножка ела с таким аппетитом и даже жадностью, что Грегор вспомнил: за целый день она съела небольшую порцию овсянки и бутерброд с арахисовым маслом.

Хорошо хоть, остальные члены его семьи съедят сегодня на ужин замечательную картофельную запеканку. И смогут наесться до отвала. Если, конечно, они вообще в состоянии сегодня есть. А ведь все случилось по его вине: если бы он лучше приглядывал за Босоножкой, тараканы бы ее не утащили. С другой стороны — кто знает? — тогда крысы первыми бы до нее добрались. Он подумал, что в каком-то смысле должен испытывать благодарность к подземным за то, что они спасли его сестренку, — и в те минуты он эту благодарность испытывал. Но в глубине души ужасно злился на подземных за то, что они вновь втравили его в неприятности и вынудили вернуться в этот их чужой для него и полный опасностей мир. Как там Викус говорил: «Наши судьбы переплелись…», ля-ля тополя… Он вовсе не хотел быть частью их жизни и чтобы они были частью его жизни. А получалось, что все так и было.