Сервантес оглянулся по сторонам.

— Скажи это всем, кто нацепил на мантию самоцветы!

И тут в беседу вступил новый голос. Серп Эдгар По — вечно мрачный, пожалуй, даже еще более угрюмый, чем его исторический покровитель.

— Не хочу каркать[30], — скорбно произнес он, — но голосование-то тайное. Уверен, найдется множество таких, кто поддакивает серпу Кюри в лицо, а на самом деле проголосует за Годдарда.

Истина сказанного постучалась всем присутствующим прямо в сердце — точно так же как ворон постучался в дверь поэта.

— Нам нужно больше времени! — простонала Мари, но время было роскошью, роскошью, им недоступной.

— Да ведь в этом весь смысл голосования в тот же день! — напомнила серп Анджелу. — Чтобы не дать времени на интриги и запугивания, которых иначе не избежать.

— Но он же просто заговаривает им зубы! — яростно зашипел Сунь-цзы. — Явился неизвестно откуда и обещает молочные реки в кисельных берегах! Разве можно обвинять этих бедняг за то, что он их обворожил?

— Мы выше этого! — продолжал настаивать Мандела. — Мы — серпы!

— Мы люди, — напомнила ему Мари. — А люди склонны ошибаться. Поверь мне, если Годдарда изберут Верховным Клинком, половина из тех, кто проголосовал за него, раскаются уже на следующее утро, да будет поздно!

Все больше и больше серпов подходили к Мари и выражали ей свою поддержку, но хватит ли ей голосов, по-прежнему оставалось неясным. За несколько минут до окончания перерыва Анастасия решила пустить в ход свои средства. Она поговорит с молодыми серпами — возможно, удастся перетянуть на свою сторону тех, кто поддался чарам Годдарда. И конечно же, первый, на кого она наткнулась, был серп Моррисон.

— Жаркий денек, а?

Анастасии было не до него.

— Моррисон, будь добр, оставь меня в покое!

— Слушай, ну что ты такая… злючка! — Запинка ясно указывала, что он чуть не бухнул «сучка».

— Я очень ответственно отношусь к служению серпа, — отчеканила она. — И уважала бы тебя больше, если бы и ты относился так же.

— Я тоже ответственно! Если ты забыла, то это я первым поддержал кандидатуру Гранд-дамы Смерти! Я знал, серпы нового порядка ополчатся на меня, но все равно сделал это.

У Анастасии возникло чувство, будто ее вовлекают в некую игру, которая отнимает драгоценное время.

— Если ты действительно хочешь принести пользу, Моррисон, то пусти в ход свою симпатичную физиономию и все свое обаяние, чтобы привлечь к серпу Кюри больше сторонников!

Моррисон разулыбался.

— Так ты считаешь, я симпатичный?

Все, с нее хватит. Пустая трата сил и времени. Анастасия устремилась дальше, но тут же остановилась как вкопанная, услышав брошенную ей вслед реплику Моррисона:

— Жуть, правда? В смысле, что Годдард не совсем Годдард.

Она повернулась к Моррисону. Его слова острым крюком вцепились ей в мозг, причиняя почти физическую боль.

Увидев, что снова завладел ее вниманием, собеседник добавил:

— Я имею в виду, у человека голова — она же вроде как только десять процентов от тела, правильно?

— Семь, — поправила Анастасия, вспомнив учебник анатомии. Шестеренки в ее мозгу, замершие на несколько мгновений, теперь закрутились с редкостной энергией.

— Моррисон, ты гений. То есть ты, конечно, дурак, но ты все равно гений!

— Спасибо. Наверное.

Двери уже открылись, приглашая серпов обратно в зал. Анастасия шла, ища глазами дружественные лица, — лица тех, кто, как она знала, могли бы пойти ради нее на риск.

Серп Кюри уже сидела на своем месте, но Анастасия не станет просить ее — у подруги и без того достаточно забот. Серп Мандела? Он председатель аттестационной комиссии, будет занят выдачей колец новопосвященным серпам, ему будет не до нее. Может, довериться серпу Аль-Фараби? Но он уже раз попрекнул ее незнанием формальных процедур, того и гляди, снова отчитает, и все. Ей нужен человек, который был бы к ней дружески настроен и который научил бы ее нажимать на тайные пружины Ордена. Растолковал бы, как делаются дела. И как они не делаются.

Она вспомнила, как Грозовое Облако нашло лазейку в собственных законах, что позволило ему поговорить с Цитрой, когда та находилась между жизнью и смертью. Облако тогда рассказало ей, что она очень важна. Даже критически важна. Анастасия подозревала, что сегодня ей предстоит оправдать это утверждение. Настал черед Анастасии найти лазейку и расширить ее настолько, чтобы протолкнуть сквозь нее весь Орден серпов.

Наконец, она выбрала подходящего партнера-заговорщика.

— Серп Сервантес, — шепнула она, мягко беря его за локоть, — можно вас на пару слов?

Двое подмастерьев получили звание серпа, а двоим было отказано. Один из новых серпов — тот самый, которого посылали за монетой, — взял себе имя Торп, что звучало несколько иронично, поскольку Джим Торп был чемпионом Олимпийских игр по бегу, известным своей скоростью. Второй серп, девушка, назвалась именем Кристы Маколифф, первой женщины-астронавта, погибшей в космосе при взрыве шаттла «Челленджер», — и случилось это задолго до страшных внеземных катастроф постмортального времени.

Когда начались испытания подмастерьев, коллегию уже трясло от напряжения. Все думали только об одном — о голосовании, но Ксенократ считал, что сначала нужно разделаться с обычной повесткой, ибо после выборов, независимо от их исхода, о порядке на конклаве можно будет забыть.

Испытания проводил серп Солк, и темой их были яды. Каждого ученика попросили приготовить какой-то специфический яд и противоядие к нему, после чего последовательно принять первое и второе. Шестеро справились, один квазиумер и был отправлен в центр оживления.

— Очень хорошо, — сказал Ксенократ после того, как беднягу вынесли из зала. — Есть еще какие-то вопросы на повестке, прежде чем мы приступим к голосованию?

— Да начинайте уже! — воскликнул кто-то, видимо, ошалевший от ожидания.

— Очень хорошо, — повторил Ксенократ. — Приготовьте ваши планшетники. — Он подождал, пока серпы, готовясь к электронному голосованию, закрывали планшетники складками мантий, чтобы даже соседи не смогли увидеть, за кого они голосуют. — Я подам знак, и голосование будет открыто в течение десяти секунд. Все, кто не уложится в это время, будут считаться воздержавшимися.

Анастасия ничего не сказала серпу Кюри. Вместо этого она встретилась глазами с серпом Сервантесом. Тот кивнул. Она набрала в грудь побольше воздуха.

— Начать голосование! — скомандовал Ксенократ.

Анастасия нажала на кнопку в первую же секунду. А потом сидела и ждала… ждала, затаив дыхание. Все нужно сделать точно вовремя. У них нет права на ошибку. Когда прошло восемь секунд, она встала и произнесла громко, чтобы услышали все:

— Прошу расследования!

Верховный Клинок поднялся с места.

— Какое еще расследование? Идет голосование!

— Голосование уже закончилось, Ваше превосходительство. Десять секунд истекли, все голоса поданы. — Анастасия не позволяла Верховному Клинку заткнуть ей рот. — До момента, когда будут оглашены результаты, любой серп может потребовать расследования!

Ксенократ взглянул на Гласа Закона. Тот ответил:

— Она права, Ваше превосходительство.

По крайней мере сотня серпов возмущенно взвыла, но Ксенократ, давно уже отложивший свой молоточек, накинулся на них с такой яростью, что гам тут же снизился до еле слышного гула:

— Держите себя в руках! Любого, кто не будет вести себя прилично, удалю с конклава! — Он повернулся к Анастасии: — На каком основании вы делаете запрос? И постарайтесь, чтобы оно оказалось веским!

— На том основании, что мистер Годдард не в достаточной мере серп, чтобы претендовать на пост Верховного Клинка.

Годдард не сдержался:

— Что?! Все ясно — эта тактика рассчитана на то, чтобы внести замешательство и застопорить ход голосования!

— Голосование уже завершилось! — напомнил Ксенократ.