Но она выздоровела и смогла вернуть к жизни и Годдарда. Однако за год в процессе подготовки к этому событию многое изменилось. Рэнд потратила массу времени на поиски биотехников, которые смогли бы провести запретную операцию подпольно. Затем надо было найти идеальный объект — сильного и здорового парня, потеря которого вдобавок сильно ударила бы по Роуэну Дамишу. Рэнд была не из тех, кто привязывается к кому-либо. Что же пошло не так?

Неужели она полюбила Тайгера, как предположил Роуэн? Ей определенно нравился его энтузиазм, его всепобеждающая невинность. Ее поражало, что Тайгер, профессиональный тусовщик, оставался неиспорченным, не побитым жизнью человеком. Он был всем тем, чем она никогда не была. А она убила его.

Но раскаивалась ли Рэнд в том, что сделала? Она спасла Годдарда; сама, без посторонней помощи подвела его вплотную к званию Верховного Клинка Средмерики, а себя — к должности его первого серпа-помощника. Беспроигрышный вариант на всех уровнях!

И все же она раскаивалась, и эта головокружительная пропасть между тем, что она должна бы чувствовать, и что она на самом деле чувствовала, разрывала ее на части.

Ее мысли все время возвращались к одной и той же до невероятия нелепой картине. Она и Тайгер? Вместе?! Вздор! Ну и странная же из них получилась бы парочка — серп и ее карманная собачка! Ничем хорошим это бы не закончилось для обоих. И все же эти мысли постоянно крутились у нее в голове, и избавиться от них не было никакой возможности.

За ее спиной послышался жалобный скрип дверных петель. Рэнд развернулась и увидела стоящего на пороге Брамса.

— Пошел отсюда к чертям собачьим! — взревела она. Это ничтожество увидело ее мокрые глаза! Унижение за унижением!

Брамс не ушел, но и порога не переступил. Должно быть, ради собственной безопасности.

— Айн, — сказал он мягко, — я знаю, мы все сейчас под сильнейшим стрессом. Твоя неосторожность целиком и полностью простительна. Мне просто хотелось, чтобы ты знала: я понимаю.

— Спасибо, Йоханнес.

— И еще знай, что если тебе захочется провести эту ночь в компании, я к твоим услугам.

Если бы у Айн было что-нибудь под рукой, чтобы швырнуть в наглеца, она бы не колебалась. Вместо этого она захлопнула дверь с такой силой, что, как она надеялась, сломала ему нос.

— Защищайся!

Роуэна вырвал из сна занесенный над ним кинжал. Он неуклюже уклонился — лезвие лишь зацепило его руку — и упал с дивана, на котором спал в своем подвале.

— Что такое? Ты что творишь?! — вскрикнул он.

Это была Рэнд. Она налетела на него — он еще и на ноги не успел подняться.

— Я сказала защищайся, не то, клянусь, я тебя на бекон порежу!

Роуэн увернулся и схватил первое, что попалось под руку, — стул, стоявший у письменного стола. Он выставил его перед собой. Лезвие вонзилось в дерево, и Роуэн отбросил стул в сторону вместе с торчащим в нем ножом.

Тогда Рэнд бросилась на него с голыми руками.

— Если ты меня сейчас выполешь, — сказал он, — Годдард лишится своего звездного номера на расследовании!

— Мне плевать! — прорычала она.

И этим сказала все, что ему требовалось знать. Дело тут было вовсе не в нем. А это значит, что он еще сможет обратить ситуацию в свою пользу. Если только доживет до того момента, когда ее ярость выдохнется.

Они схватились, будто в поединке по бокатору — но на ее стороне был выброс адреналина, а ее соперник едва очнулся от сна, поэтому не прошло и минуты, как Рэнд пригвоздила его к полу. Дотянувшись до стула, она выдернула из него кинжал и приставила лезвие к горлу Роуэна. Теперь он был отдан на милость женщины, не знавшей милосердия.

— Ты не на меня сердишься, — прохрипел он. — Если ты меня убьешь, это не поможет.

— Зато мне, по крайней мере, полегчает! — процедила она.

Роуэн не имел понятия, что произошло наверху, но было ясно, что случившееся спутало изумрудному серпу все карты. Возможно, Роуэну удастся использовать это, чтобы изменить ситуацию. Поэтому он нанес удар вслепую до того, как она сделала это в буквальном смысле:

— Если ты хочешь отомстить Годдарду, есть способы получше.

И тогда Рэнд с гортанным рыком отбросила кинжал. Она встала и принялась кружить по подвалу, словно хищник, добычу которого забрал себе другой хищник — больше и злее. Роуэн был достаточно умен, чтобы не встревать с вопросами. Он просто молча ждал, что последует дальше.

— Ничего этого сейчас бы не было, если бы не ты! — воскликнула Рэнд.

— Так может, я же это и исправлю? — предложил он. — Сделаю что-то такое, что пойдет на пользу нам обоим.

Она вскинула на него глаза, в которых было столько яростного неверия, что он подумал: сейчас она набросится на него опять. Но вместо этого Айн снова ушла в себя и возобновила свои беспокойные метания по подвалу.

— Ладно, — сказала она явно себе самой. Роуэн почти видел, как крутятся шестеренки в ее голове. — Ладно, — повторила она более твердо — видимо, придя к какому-то решению.

Подойдя к Роуэну, она один миг помедлила, а затем сказала:

— Перед рассветом я отопру дверь на верху лестницы, и ты убежишь.

Хотя Роуэн и пытался переломить ситуацию, чтобы остаться в живых, такого он от Рэнд не ожидал.

— Ты отпускаешь меня?

— Нет. Ты сбежишь. Потому что ты умен. Годдард выйдет из себя, но для него это не будет полным сюрпризом. — Рэнд подобрала кинжал и бросила на диван. Лезвие прорезало кожу. — Воспользуешься им, чтобы разобраться с двумя охранниками около двери. Тебе придется их убить.

«Убить, — подумал Роуэн, — но не выполоть». Он сделает их квазимертвыми, и к тому времени, как их оживят, его и след простынет, ибо, как говорится, «Квазимертвецы не рассказывают сказки некоторое время»[42].

— Я справлюсь, — сказал Роуэн.

— И тебе придется действовать тихо, чтобы никого не разбудить.

— С этим тоже справлюсь.

— А потом ты уберешься с Твердыни до начала расследования.

Вот это будет фокусом посложней.

— Как? Я — всем известный враг Ордена. Я не могу просто купить билет домой.

— Так пораскинь мозгами, идиот! Как мне ни противно это признавать, но я в жизни не встречала другого такого изворотливого проходимца, как ты.

Роуэн задумался.

— Хорошо. Залягу на дно на пару дней, пока не найду способ убраться отсюда.

— Нет! — настаивала Рэнд. — Ты должен исчезнуть до начала расследования. Если Годдард выиграет, первое, что он сделает — это принудит Великих Истребителей перевернуть весь город вверх дном в поисках тебя!

— А если проиграет?

Один взгляд на лицо Рэнд сказал ему больше, чем она могла бы выразить словами.

— Если проиграет, — проговорила она, — будет в сто раз хуже. Поверь мне, лучше бы тебе тогда находиться где-то в другом месте.

И хотя Роуэна распирало от вопросов, он понимал: больше она ему ничего не скажет. Но Рэнд дает ему шанс убежать — шанс выжить, а этого более чем достаточно. Остальное зависит от него.

Она повернулась и направилась к лестнице, но Роуэн остановил ее.

— Почему, Айн? Почему после всего, что случилось, ты даешь мне убежать?

Она сжала губы, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. А потом ответила:

— Потому что я не могу получить то, что хочу. Вот пусть и он не получит.

Я знаю все, что только можно знать. И все же бóльшую часть своего незанятого другими делами времени я провожу в раздумьях над тем, чего не знаю.

Я не знаю природы сознания, мне известно лишь, что оно существует — субъективное и не поддающееся исчислению.

Я не знаю, существует ли жизнь за пределами нашей драгоценной колыбели-планеты, мне известно лишь, что по законам вероятности она должна существовать.

Я не знаю подлинных мотивов, движущих человеческими существами, мне известно лишь то, о чем они сами говорят мне и что я наблюдаю само.