- Но живут же пары и по-другому,- попыталась возразить возмущенная Инн,- вот мой дядюшка - Джордж, лорд Кавендиш, я уверена, был верен своей покойной жене!
Джина застыла с пеньюаром в руках, наморщив лоб и что-то сосредоточенно вспоминая.
- Кавендиш..., Кавендиш...
У Инн упало сердце, и на глазах выступили слезы. О ком угодно, что угодно, но только не о дядюшке! Она не переживет, если услышит о нём, что-нибудь порочащее этого великодушного человека.
- Я не помню всех обстоятельств, но твёрдо уверена, что у лорда была связь с замужней дамой!
Да, с итальянкой скучать не приходилось - куда там романисткам! Жизнь всегда преподносит сюжеты, до которых далеко даже самому изощренному перу. Вот только темы их бесед отнюдь не радовали несчастную девушку - уж больно грязной и мерзкой представала в них действительность. Уж лучше с головой уйти в романы и забыться в красивых выдуманных историях.
Так за разговорами часы пробили десять, и настало время готовиться к визиту герцога.
Инн в раздумье уставилась на свой разнообразный и богатый гардероб.
- Я бы хотела обсудить с ним свое будущее,- попыталась объяснить она Джине суть проблемы,- поэтому нужно что-то надеть такое, чтобы ему понравилось...
Итальянка скупо усмехнулась и сунула ей под нос один из скандально открытых пеньюаров из полупрозрачного шелка.
- Это поможет вам решить любую проблему с его светлостью!
Инн покраснела от раздражения.
- Джина, я вовсе не собираюсь соблазнять Мортланда - я хочу с ним поговорить!
Итальянка, понизив голос, любовно расправила перед её носом легкую материю:
- Если вы хотите создать задушевную обстановку для деликатного разговора, то пеньюар поможет создать атмосферу доверительности между вами и его светлостью! Вспомните, ведь он уже видел вас в таком виде, и что? Разве позволил себе, какие-нибудь вольности?
Инн досадливо прикусила губу. Ей вовсе не хотелось красоваться перед герцогом полураздетой, но с другой стороны, в мужчинах итальянка разбиралась гораздо лучше, той же миссис Элспет.
И началась знакомая до тонкостей процедура - купание, обтирание, одевание, долгие минуты, проведенные перед зеркалом в руках, что-то тщательно подправляющей в её облике заботливой Джины.
- Вот так! - экономка была явно довольна плодами рук своих.
Инн внимательно себя осмотрела и почувствовала смятение. Это как будто подсвеченное изнутри лицо, оттененное живописно ниспадающими на практически обнаженную грудь локонами, просвечивающие сквозь легкую ткань руки и неясные линии груди.
- Джина,- нахмурилась она,- у меня весьма сомнительный вид!
Итальянка довольно хихикнула, с гордостью оглядывая дело рук своих.
- Когда вы окажитесь обнаженной перед мужчиной,- фыркнула она,- до вас сразу дойдет, что пеньюар - это все-таки одежда! Кстати, его светлость уже ждет!
Все сомнения сразу вылетели у Инн из головы при этом известии. Кинув умоляющий взгляд на стоящую на прикроватном столике любимую мадонну, она прочла молитву, и лишь только потом мужественно шагнула в раскрытую предупредительной Джиной дверь.
Всё повторялось. Так же, как и в тот далекий осенний вечер гудело пламя камина, стоял накрытый на двоих столик, и раздетый до рубашки мужчина ждал у окна.
- Графиня!
- Ваша светлость!
Церемонно поприветствовали они друг друга, как на светском рауте, что было донельзя нелепо в подобных обстоятельствах, но смущенная Инн охотно приняла предложенный герцогом чопорный тон. Тот жестом пригласил её присесть, развалившись напротив.
- Вы просили меня об ужине? Могу ли я узнать, чем обязан такой чести?
И, конечно же, в его руке оказался неизменный бокал с бренди. Инн с неожиданным раздражением подумала, что уже не представляет Мортланда без его любимого напитка. И тут же со стыдом призвала себя к порядку - какое ей дело до того, что пьет герцог?
- Да,- мягко проговорила она, глядя на первое блюдо, предлагаемое Флорой - утку под прованским соусом,- если позволите...
Герцог от утки отказался - он, вообще, судя по всему, ужинать не собирался.
- Я хотела у вас спросить, что...
И Инн растерянно замолчала, глядя на невозмутимо поигрывающего бокалом с бренди Мортланда. Утка источала аппетитный аромат перед носом, гудел огонь камина, полураздетый мужчина внимательным взглядом наблюдал за ней, а она..., она забыла, что хотела ему сказать! Все умные и убедительные фразы, столь любовно и тщательно подбираемые весь день, обдуманные до последней буквы - где они? В голове царствовала звенящая пустота, в которой перепархивали отдельными фразами высокопарные диалоги героини романа с негодяем соблазнителем.
'- Да как вы смеете предлагать мне такое! Вы, бесчестный человек!
- Я всё равно добьюсь вашей руки, и вы станете моей или ничьей!' ну и т. д.
Несчастная девушка кинула всполошенный взгляд на герцога, боясь открыть рот, чтобы подобная чушь не сорвалась с губ. Видимо, Мортланду надоело дожидаться, пока она придет себя, и он взял инициативу в свои руки:
- Так что же такого важного вы хотели мне сказать? Слушаю вас!
Какая уж тут была утка, когда он столь холодно настроен?
- Вы сердитесь на меня, - Инн обреченно положила вилку на стол,- но, поверьте, я меньше всего на свете хочу вызвать ваше недовольство! Я прекрасно понимаю, сколь завишу от вас и от вашего расположения ко мне...
Инн сразу почувствовала, что ляпнула, что-то не то. Да, конечно, это было чистой правдой, но вот надо ли было говорить об этом герцогу? Героиня книги так никогда бы не поступила - уж она бы нашла, что сказать, чтобы внушить трепетное уважение к своей персоне. Увы, у неё времени для раздумий не было!
- Да? - голос герцога прозвучал насмешливо.- Вы это осознаете? Но тогда, может, сядете ко мне поближе? Скажем, на колени!
- Что? - Инн выронила из рук салфетку. - На колени? Зачем?
- Чтобы прошло моё недовольство!
- Но... такое предложение - недопустимая и оскорбительная вольность!
- И вы считаете, что добьетесь моего расположения, говоря мне такие вещи?
Яд в его голосе был столь убийственен, что у Инн набежали слезы на глаза. Ситуация становилась невыносимой.
- Пожалуйста,- умоляюще глянула она на мрачно нахмурившегося мужчину,- не сердитесь на меня! Я вовсе не это хотела сказать, и долго собиралась с духом, чтобы поговорить с вами, несколько раз прокручивала эту беседу в голове. У меня получалось так правильно и верно! Но сегодня, чтобы не нервничать, перед вашим приходом (ведь ждать пришлось так долго!) я взяла в руки роман Берт Ингрет 'Гордость девы'. Читали?
Громкое презрительное фырканье было ей ответом, и поделом! Будет такой человек как Мортланд читать дамские романы!
- И теперь в моей глупой голове только фразы из этого романа! Что-то типа 'я вам могу предложить только свое благорасположение...' или 'истая леди может испытывать только осторожность чувств...' как, по-вашему - что она имела в виду, говоря об этом?
И тут случилось нечто непонятное - герцог расхохотался. Инн изумленно смотрела на него - ей даже в голову не приходило, что такой серьезный господин может так искренне и беззаботно смеяться. А Мортланд даже поставил на стол бокал с бренди, и вытащил носовой платок.
- Обязательно прочитаю этот дивный роман,- хрюкнул он в кусок ткани,- чувствуется, что это очередной шедевр премудрости, вышедший из-под пера моей тетушки Джейн!
- Тетушки Джейн? - ошеломленно переспросила девушка, решив, что ослышалась.
Она прекрасно помнила пожилую сухощавую даму, взиравшую на неё через лорнет с таким видом, как будто она была редкостным насекомым. Любовные романы и она - да было ли что, настолько же далеко стоящее друг от друга?
- Да, именно так, - уже спокойно подтвердил герцог, вновь складывая платок,- в нашей семье есть свое литературное дарование. Леди Джейн - моя тетка по отцу, пятидесятилетняя старая дева пишет романы для юных девиц. А так как она сама, увы, в своё время так и не смогла воплотить романтические грёзы в жизнь, то насилует ими бумагу и английскую читательскую публику. Я ей не мешаю, пусть зарабатывает хотя бы карманные деньги на карточную игру, а уж бумагу, чернила и издателей я оплачу. Ну, и что же там дальше про 'осторожность чувств', испытываемых леди? Вы решили это практиковать по отношению ко мне, предложив мне 'благорасположение' и прочую ахинею?
