Томас смущенно крякнул, быстро переглянувшись с братом.

  - Нет, я всего лишь в длительном отпуске по ранению.

  - Ты был ранен?!

  - Пустяки, зато у меня появилась возможность побыть с милой женой! Вы рады, дорогая?

  Лили с трудом отвлеклась от кровожадного зрелища - муж, разорванный на куски точным попаданием ядра. Руки бы оборвать тому, кто так бездарно промахивается!

  - Конечно, милорд, - сухо ответила она,- быть рядом с вами - редкостное счастье!

  Тетя Беатрис втянула голову в плечи, а её сестра громко закашлялась при столь двусмысленном ответе. Зато Том непринужденно рассмеялся.

  - Вы чудо, Лили! Ваш язычок заставит любую змею подавиться от зависти собственным хвостом. Я уверен, что нам не будет скучно вдвоем в глуши любого графства, не только такого приятного места, как Кент. Ну, так что, тетушки, принимаете мое предложение?

  Лили с усмешкой посмотрела, как мнутся тетки. Что для них была скромная деревенская усадьба! Пожилые леди привыкли к роскоши герцогских дворцов, к толпам гостей, сплетням и развлечениям. И пусть их третировал Мортланд, они к этому давно притерпелись, и научились даже извлекать выгоду из своего положения, вызывая неизменное сочувствие у многочисленной толпы светских бездельниц. Но искать гостеприимства у такой плохо воспитанной и резкой особы, как леди Лилиана? Нет, на такой подвиг тетки не согласились бы даже ради 'душки' Томаса!

  - Дорогой племянник, - елейно поджала губы тетя Джейн,- мы бы всей душой, но как нам оставить одиноким Эдвина? Без женского присутствия его дом превратится в мрачное логово закоренелого холостяка. Кто будет принимать гостей, отвечать на визиты? У нас много светских обязанностей, которыми мы не можем пренебречь даже ради общества твоей очаровательной жены!

  Лили опустила заблестевшие смехом глаза в книжку, хотя, казалось бы, оснований для радости у неё было мало.

  - У каждого своя Голгофа, братец, - меланхолично заметил и герцог, обращаясь к Тому,- и пусть мой пример послужит в назидание всем, у кого хватает совести завидовать герцогскому титулу. Этот путь отнюдь не усыпан розами!

  Но, вообще-то, он был доволен, потому что заметил признаки потепления отношений между братом и невесткой. Как не крутила нос надменная гордячка Лили, всё же отпускаемые Томом шуточки, улыбки и ненавязчивые знаки внимания не могли не растопить её сердца.

  Для характеристики таких людей, как Томас Тейлор в английском высшем свете существовало определение 'beau' (англичане любят щеголять французскими словами, точно так же, как и французы щеголяют словами английскими). 'Вeau', в данном случае означало джентльмена, не только придерживавшегося образа жизни денди, но ещё и большого любимца женщин. И разве не особо избалованная мужским вниманием Лили могла устоять против настойчивых ухаживаний такого 'beau'? Конечно, нет!

  Часто в ответ на остроты мужа на губах женщины вспыхивала улыбка, и она уже не выказывала недовольства, когда он прикасался к её руке поцелуем. Супруги всё больше времени стали проводить наедине, часто прогуливались в парке, и Лили с повышенным вниманием выслушивала всё, что считал нужным рассказать ей муж.

  Чтобы закрепить пока ещё хрупкое перемирие, Тому всего лишь оставалось набраться терпения и дождаться, когда здоровье жены позволит осуществить супружеские права.

  Но спустя месяц после прибытия полковника, из Лондона прибыл курьер, приглашающий Томаса Тейлора, маркиза Тефорда в Сент-Джеймский дворец.

  Итак, Тейлоры были вынуждены оставить своих дам в Мортланд-холле, и выехать в Лондон. Всю дорогу братья обсуждали причины столь внезапного приглашения.

  - Король опять нездоров, значит, тебя вызывает принц. Ты простой полковник - не генерал или адмирал! Откуда его высочество, вообще, может знать о твоих делах? - изумлялся Мортланд.

  Том, конечно, кое-что знал, но предпочитал разыгрывать неведение.

  - Не знаю,- легкомысленно пожимал он плечами,- что в голове у нашего сумасброда! Может, он вообразил себя гением шпионажа и затребовал досье секретных агентов? А что, король совсем плох?

  - Говорят, его величество все чаще и чаще страдает приступами безумия, и принц постепенно забирает в руки власть над королевством. Ему на руку болезнь отца! - тяжело вздохнул Мортланд.

  - В Европе немало потешаются над отношениями короля и принца!- заметил Томас.

  - Да уж, куда, как смешно! Всякий раз, когда у Георга III случается новый приступ безумия, нет в Англии человека счастливее, чем принц Уэльский. Впрочем, еще счастливее тогда его кредиторы. Говорят, у него пятьсот лошадей и две тысячи костюмов!

  - Да, костюмы - главная радость нашего Джорджи! Мне Браммель как-то рассказывал, что принц расплакался, как девчонка, когда он нашел покрой его костюма не вполне удачным!

  - Лучше бы он плакал по другому поводу,- заметил в сердцах Мортланд,- пока мы не получили себе на шею такую же революцию, как и Бурбоны! Ведь постоянно в долгах, и когда они достигают катастрофических размеров, кредиторы устраивают скандалы, описывают имущество принца в его дворце Карлтон-Хауз, и даже грозятся посадить в долговую яму. И это наследника английского престола!

  - И что же Джорджи? Затягивает пояс?

  Мортланд раздраженно отмахнулся.

   - Ох! Принц начинает распродавать лошадей и переезжает из опечатанного Карлтон-Хауза к родителям. А потом начинает трясти короля, вымогая деньги! Ненавидящий отпрыска Георг, желая от него избавиться, обычно обращался за деньгами к покойному Питту. Премьер в ярости предлагал парламенту уплатить долги принца Уэльского. Те с негодованием отпускали нужные кредиты при условии, что его высочество пообещает исправиться. Тот охотно давал обещание, вновь возвращался в Карлтон-Хауз и покупал новых лошадей, а потом опять набирал долги, и так до бесконечности...

  Том рассмеялся - у него было прекрасное настроение, а вот сам герцог не мог похвастаться особо хорошим расположением духа. Ему, например, очень не понравились два письма Джины с настоятельными просьбами приехать в Лондон. Он не мог понять настойчивости итальянки - если Инн больна, то почему не написать об этом прямо?

  Впрочем, дела личные занимали малое место в разговорах братьев. Теперь их беседа коснулась европейской политики.

  - Бонапарт, наглый и обидчивый как все выскочки, из кожи вон лезет, чтобы пробиться в семью европейских монархов. После Аустерлица и Ульма он намерен диктовать свою волю всей Европе. В министерстве иностранных дел поговаривают о проекте брака между корсиканцем и великой русской княжной Екатериной Павловной. Альянс с Россией сделает Францию невероятно сильной!

  Том задумчиво сморщил губы.

  - Нет...,- неуверенно пробормотал он,- не думаю, что русский двор пойдет на столь унизительный мезальянс. Да и зачем это им - разве Бонапарт стоит у ворот Москвы? Аустерлиц унизителен для русских, но не более! Что они особо потеряли? Несколько полков, да ненадежного союзника в лице императора Франца. Слышал курьезную историю об Александре и прусском короле?

  - Нет! А что там произошло?

  - Перед тем, как Бонапарт полностью разгромил Пруссию, Фридрих-Вильгельм III и Александр заключили тайный договор, где предусматривалось предъявление со стороны Пруссии ультиматума узурпатору. Сам по себе этот договор - откровенная глупость со стороны Пруссии, но как будто этого было мало, Фридрих-Вильгельм, королева Луиза и Александр спустились в мавзолей Фридриха II и поклялись перед его гробом в вечной взаимной дружбе!

  Мортланд изумленно фыркнул.

  - Эти люди настолько сентиментальны?

  - Дело даже не в этом. Такая клятва нелепа, прежде всего потому, что в свое время Россия воевала Фридрихом II целых семь лет! И то Фридрих бил русских, то русские жестоко били Фридриха. Они умудрились занять Берлин и чуть не довели прусского короля до самоубийства! Представляешь, как Бони испугался этой пылкой русско-прусской дружбы? Смешно... Наверное, поэтому ему доставило особое наслаждение превратить Пруссию в коврик для французских сапог. Невероятно, но всего лишь за один осенний месяц он оставил от её грозной военной славы туманное воспоминание и кучу курьезных анекдотов о сданных городах и разгромленных генералах!