- Но ведь они могут стать певицами, актрисами!

  - Для этого нужен талант!

  Лили презрительно фыркнула.

  - Те, которых я слышала до селе, особенными способностями не обладают. Я гораздо лучше танцую и пою чем большинство из них, и что? У меня нет даже возможности это показать!

  - Я слышал, пение очень модно в свете!

  - Да, побаловать арией, другой ничего не понимающих в музыке полуглухих старух, которые привыкли слушать только себя и ничем кроме сплетен не интересуются! Разве это достойная реализация таланта?

  Инн все больше и больше впадала в панику, наблюдая за сестрой.

  - Ваша светлость,- озадаченно спросила она у Мортланда,- о чём Лили и этот мужчина могут так долго и увлеченно разговаривать друг с другом? Неужели он всё это время одаривает её комплиментами?

  Герцог равнодушно пожал плечами.

  - Влюбленные всегда найдут, о чём поговорить,- лениво заметил он, - неисчерпаемы темы разговора, и не проходит интерес! Всё важно, всё достойно самого пристального внимания, вплоть до откровенных глупостей.

  - Но Томас...

  - Томаса, как вы успели, наверное, заметить - здесь нет! И никто кроме вас о нем и не вспоминает!

  - Но разве это правильно?

  - Наверное, нет! Но разве всё в жизни должно быть правильным?

   Инн была потрясена.

  - Вы что же,- со слезами в голосе спросила она,- прощаете вашей невестке подобное поведение? Оправдываете распутство?

  - Нет,- качнул головой Мортланд, и уже строже добавил, - нет! Но и рвать на себе волосы и делать вид, что произошла катастрофа, тоже не собираюсь!

  Остаток ночи Лили и Тони провели в объятиях друг друга за вином и разговорами по душам. Но как ни хорошо им было вместе, рассвет неуклонно приближался, и нужно было возвращаться назад.

  - Я бы отдала всё на свете, чтобы проснуться однажды утром в твоих объятиях! - тяжело вздохнула Лили, торопливо натягивая свой маскарадный костюм. - Как это неправильно и нехорошо - любить украдкой, пробираться домой, словно вор, скрываться и лгать!

  - Можешь навсегда остаться в этом доме,- Тони умело помогал ей шнуровать платье, - но уверена, что эта нищенская обстановка не надоест тебе уже через три дня, и ты не пожалеешь о потерянном положении в обществе, богатстве и титуле?

  Лили грустно рассмеялась.

  - Уверяю, мне не о чем особо сожалеть! Во всем мире нет ничего, чтобы имело ценность, равную моей любви к тебе!

  Калверт нежно поцеловал её в шею.

  - И всё же, любовь моя, такая ценность есть! Это положение твоего будущего ребенка. Хотела бы ты, чтобы он вырос незаконнорожденным, со всеми вытекающими отсюда последствиями?

  Лили озадаченно нахмурила лоб.

  - Я никогда не думала об этом,- призналась она,- но... может, ребенка и вовсе не будет?

  - Может и не будет! Но такой возможности тоже исключать нельзя!

  Дверь черного хода, к её облегчению, оказалась по-прежнему открытой, а весь дом тихо спал, хотя на улице уже проявились признаки близкого рассвета. Лили торопливо прокралась по лестнице на второй этаж, где располагалась её спальня. В коридоре царила сонная тишина, и она, проскользнув в свою комнату, облегченно перевела дыхание. И в тот момент в ужасе заметила, что из спальни Томаса через открытую дверь льется тусклый свет.

  У Лили от страха перехватило дыхание.

   Пусть Томаса не было дома, но она всё равно запирала дверь между их спальнями. Так, для собственного спокойствия! И вот, кто-то сейчас находился на половине Тома! И этот кто-то теперь наверняка знает, что её не было дома всю ночь!

  У Лили тошнотворно засосало под ложечкой и слабостью подкосились ноги. Она с трудом доползла до ближайшего стула, так и не сводя глаз со спальни Томаса. Сейчас кто-то из неё выйдет и разразится невиданный скандал! И что она скажет, как будет оправдываться?

  Молодая женщина ещё не успела окончательно впасть в панику и сама выбежать навстречу опасности, как послышались шаги, свет исчез и раздался тихий стук захлопнувшейся двери.

  Она выждала несколько секунд, а потом осторожно высунула нос в коридор, как раз во время, чтобы увидеть, как Мортланд с канделябром в руке исчезает за поворотом, устремляясь в сторону своих покоев.

  Лили в задумчивости тихо притворила дверь. Не надо быть особо умной, чтобы догадаться - герцог, таким образом, давал понять, что знает о её похождениях, и пока будет молчать. Но вот интересно - до каких пор, и почему он выбрал такую тактику?

  А что же Инн? Она была потрясена увиденным на маскараде настолько, что не спала потом весь остаток ночи, крутясь изо всех сил среди раскаленных шелковых простыней. Лили и незнакомец - видение их объятий преследовало её как кошмар, как наваждение!

   И девушка с ужасом и стыдом вынуждена была признать - это было красивое и завораживающее чувственностью зрелище. Наутро, после бессонной ночи, она с недоумением увидела в зеркале обведенные черными тенями неестественно огромные глаза и распухшие сухие губы.

  - Я больна? - с ужасом спросила она, обыденно крутящуюся вокруг юной госпожи Джину.

  - Это болезнь девственниц - лукаво хмыкнула итальянка,- и лечится только при помощи мужчины!

  У Инн полыхнули стыдом щеки.

  - Не смей мне такого говорить,- сурово одернула она распустившуюся экономку,- это грех! Грех желать мужчину!

  Но Джина только пожала плечами, ничуть не смутившись выговором.

  - Любовь угодна Богу и не может быть грехом!

  - Супружеская любовь,- сухо уточнила француженка,- а раз нет супруга, не может быть и любви!

  - Вам виднее,- покладисто согласилась Джина,- только даже у монашек и то есть жених небесный.

  И не успела Инн прикрикнуть на богохульницу, как та деловито продолжила:

  - Вы сегодня плохо спали, а это никуда не годится! Потому что впереди у вас ещё одна бессонная ночь!

  - Опять маскарад? - уныло осведомилась Инн.

  - Нет, на этот раз посещение какого-то увеселительного заведения. Поэтому - сейчас завтрак, потом прогулка, и спать!

  Инн поежилась при мысли о кровати, как о пыточном ложе.

  Вылазки герцога со спутницей по злачным местам следовали одна за другой, и успели достаточно приесться Иннин. Она устала от масок и общей ауры порока, окружающей её.

  Но до поры до времени это было ещё терпимо, пока недели через три после маскарада не произошел случай, переполнивший чашу её терпения.

  В тот весенний день в парке ласково светило солнце, Бетси бежала по аллее неторопливой трусцой. Но вот на одной из аллей показалась открытая коляска, управляемая джентльменом, рядом с которым сидела дама. Инн присмотрелась, и не смотря на плотную вуаль, узнала леди Клер Горриндж-Спадвик - юную жену старого мужа. А вот её спутника она видела впервые. И хотя пара чинно о чем-то толковала между собой, Инн не отводила от них глаз - чем-то они привлекали внимание.

  Но подслушала их разговор она случайно. Ей захотелось спешиться и прогуляться к пруду, но когда девушка подходила к воде, то услышала голоса, раздающиеся из-за ближайшего кустарника. Кое-какие слова случайно её заинтересовали, и она, затаившись, прислушалась.

  - Клер, я уже сказал, что мне надоели твои непонятные претензии! - донесся недовольный голос мужчины.

  - Но почему, почему, - голос леди Клер резал ухо несчастными интонациями,- что произошло, почему ты ко мне остыл? Разве нам было плохо вместе?

  - Хорошо,- не стал спорить джентльмен,- но всё когда-нибудь кончается. Да, я любил тебя, но чувства остыли!

  - Ты же знаешь, я жду ребенка!

   Инн, хотя и не видела лица женщины, догадалась, что та плачет.

  - У него есть отец - твой муж!

  - Ты знаешь, что он давно ничего не может! Как я объясню свою беременность?

  - Об этом нужно было думать раньше!