- Вы приехали в Кавендиш-холл погостить?

   Инн с замиранием сердца ждала ответа, неизвестно на что надеясь. Может, действительно, на то, что герцог сменил своего брата в претендентах на руку сестры?

  - Погостить? - Тейлор недоуменно заглянул ей в глаза. - Я приехал обвенчаться с вашей кузиной, но обстоятельства вновь не позволили нам стать супругами!

  Инн замерла от пронзившей её боли. И моментально вдруг стало всё безразлично - и смерть отца, и волнения дяди, и французские патрули...

  - Простите меня! - ей едва повиновался голос.

  - Простить? За что? - угрюмо фыркнул спутник. - Лили только рада отсрочке! Если бы не настойчивость домочадцев, наша помолвка превратилась бы в вечность. Но в последнем письме моему брату Кавендиш настойчиво потребовал, чтобы я исполнил взятые на себя обязательства, так как леди Элизабет чувствует себя неважно. Эдвин связался с моим командованием, и меня выдернули из полка, дав специальный отпуск для женитьбы, но..., - он ласково улыбнулся ей,- одной юной леди понадобилась моя помощь!

  Боль медленно отпускала, но ощущение горечи не проходило.

  - Вы, как рыцарь Ланселот, появившийся на помощь терпящей невзгоды деве,- натянуто улыбнулась девушка,- не хватает только копья и меча! Я вам очень благодарна... После смерти отца моё положение стало отчаянным!

  - Подождите благодарить,- небрежно отмахнулся Тейлор, удобно устраивая ноги на сидении напротив,- вот когда я вас сдам с рук на руки вашему дяде, тогда и пойте мне дифирамбы. Из столь очаровательных уст их будет особенно приятно слушать, и Эдвин лопнет от зависти. А теперь я бы не прочь вздремнуть до следующего патруля.

  Инн хотелось ещё о чем-нибудь поговорить, но она не посмела! Жизнь в маленьком мирке доверенных слуг и обожающего науку отца сделала её слишком застенчивой и робкой. Девушка была практически лишена общения со своими сверстницами, а в присутствии кумира своих грез и вовсе стушевалась.

  Тейлор закрыл глаза и моментально уснул. Инн осторожно покосилась на уткнувшийся в грудь подбородок, и попыталась сделать всё, чтобы не помешать отдыху своего спасителя. Но её так кидало из стороны в сторону на поворотах, что вскоре девушка поняла - единственная возможность не потревожить сон спутника, это опереться на него. Было невероятно стыдно, но и радостно осторожно прильнуть к его плечу щекой. Голова сразу же закружилась от счастья, сердце приятно и грустно заныло, зато совесть сурово упрекнула в легкомыслии.

  'Но я же не делаю ничего плохого Лили,- возразила Иннин этому недремлющему бичу,- Тейлор и сам не узнает об этом нарушении приличий. Зато я чуть-чуть, совсем немного побуду с ним рядом!'

  Поглощенная столь противоречивыми мыслями, Инн не заметила, что, казалось бы, крепко спящий мужчина чуть приоткрыл веки и взглянул на свою соседку. Зато руку, которая быстро обвилась вокруг её талии, ощутила мгновенно. Но когда девушка удивленно подняла глаза на спутника, то убедилась, что он крепко спит и обнял её, очевидно, неосознанно. Теперь и думать было нечего освободиться, не потревожив сна Тейлора, и успокоенная этим фактом Инн чуть не задохнулась от счастья. Она зарылась лицом в теплые складки пелерины мужского плаща и задремала, убаюканная глухим стуком мужского сердца.

  Мчалась, подскакивая на ухабах, карета. Сёк противный осенний дождь, и было холодно и сыро, но Иннин казалось, что она чудом попала в волшебный мир, где она и Томас остались только одни. И не было смерти отца, предстоящий свадьбы Лили - только он и она! 'Я люблю его,- стучало её сердце в унисон лошадиному топоту,- он самый лучший на земле! Такой сильный, благородный, красивый! Я люблю Томаса так же, как любил папа маму - настолько сильно, что даже смерть не смогла погасить это чувство! И пусть он женится на Лили, я всё равно буду любить его, пока не испущу последний вздох! И это будет моя тайна, моя самая прекрасная тайна. Через много-много лет, когда стану старушкой, я буду вспоминать этот день, и это будет лучшим воспоминанием в моей жизни'.

   Эти мысли, конечно, выдавали близкое знакомство нашей героини с книгами, которыми зачитывались все девицы той эпохи. Наиболее популярные тогда готические романы, как правило, заканчивались разбитыми сердцами, гибелью героев от неразделенной любви на фоне нравственных страданий и подчинению страстей суровому долгу. Но Инн была искренна в своих чувствах, наверное, поэтому и ощущала себя такой счастливой от перспективы столь незавидной судьбы.

  Увы, эта дорога в царстве грёз скоро закончилась.

  Уже опустились первые сумерки, когда карету остановил очередной патруль.

  На этот раз не помогли её широко распахнутые глаза, хотя определенную пользу все-таки принесли.

  - Дальше ехать нельзя! - категорически настоял капрал. - У нас приказ - никого ночью не пропускать в прилегающий к Дюнкерку район побережья.

  - Но мы там живем! - Тейлор хорошо разыграл возмущение. - Неужели я, находясь в двух часах езды от собственного дома, должен ночевать на постоялом дворе?

  - Боюсь, ничем не смогу вам помочь. В последнее время активизировались контрабандисты, и нам не велено никого пропускать в ночное время. Дороги перекрыты. Вам ведь не хочется, чтобы ваша юная красавица жена попала в лапы к безбожным английским флибустьерам?

  - Ах!- Иннин сделала вид, что испугалась, и с мольбой посмотрела на француза.

  Капрал с видимым удовольствием выпрямил спину и напустил на себя важность.

  - Постоялый двор переполнен,- снизошел он до помощи, не могущим попасть домой бедолагам,- но я тут знаю одну хозяйку. Могу показать её дом, и то, исключительно из жалости к вашей прелестной супруге!

  - Вы очень любезны! - вежливо кивнул головой, после некоторой заминки Тейлор. - Моя жена едва жива от усталости. Объясните нашему кучеру - как найти эту добрую женщину?

  Дверца кареты закрылась, и они оказались в полной темноте. Надо сказать, что Инн не сделала никаких выводов из этого диалога - она покорно прислушивалась к голосам снаружи и думала, как хорошо было бы вытянуть затекшее от неудобной позы тело на кровати. Прозаические мысли были прерваны самым неожиданным образом.

  - Вы, наверное, очень набожны, леди Иннин, если среди ваших домочадцев находится кюре? - странно напряженным голосом спросил Тейлор.

  Девушка удивленно воззрилась на едва различимое лицо спутника.

  - Отец Оноре - наш дальний родственник и бежал вместе с отцом от санкюлотов! - пояснила она. - Конечно, я во всем, что касается веры, прислушивалась к его советам, но меня не готовили в монахини, если именно это вас интересует!

  - Меня интересует не это, - хмуро заметил Тейлор,- но раз вы такая примерная христианка, то помолитесь Святой Деве, чтобы у хозяйки нашлась вторая комната. Вы безгрешны, и она быстрее услышит ваши мольбы, чем мое чертыханье!

  Наверное, другая девушка впала бы в настоящую панику и потребовала у своего провожатого немедленного разрешения этой дикой ситуации, но, к несчастью, до Инн едва ли дошел истинный смысл его слов.

  Разумеется, в своё время её строго наставляли против козней противоположного пола, заботливо предупреждая, чтобы она ни при каких обстоятельствах не оставалась с молодыми людьми наедине, иначе они начнут себе позволять всякие вольности. Но достойным женщинам и в голову не приходило предупреждать юную девушку - дочь графа, чтобы она не спала с джентльменами в одной спальне! Да и не знала ничего Иннин об этой стороне отношений между полами - в её окружении не было ни одной супружеской пары, кроме дяди и тети, но если тем и приходило в голову провести вместе ночь, то они этого не афишировали перед племянницей. О том, какую ценность представляет собой девственность, довольно часто толковал ей отец Оноре, называя это состояние - даром небес. Но кюре никогда не говорил девушке, где именно скрывается эта драгоценность и при каких обстоятельствах её можно потерять, обходясь обтекаемыми формулировками о необходимости целомудрия, чистоты и невинности в жизни истинной христианки.