И все было слишком легко, кроме одного. Я не знала, как забыть Клима. Оставалась только одна надежда на время. И напоминание о том, что моя любовь безответна и такой и останется.

Выбор был за мной. И я его сделала. В пользу своего счастья.

В общем, к тому времени, когда из поездки вернулся мой муж, я уже определилась, чего я хочу и как поступлю, и ни за что не сверну с выбранного пути.

Это был трудный путь. Все было не так легко, как казалось. Забыть Клима оказалось нереально. Искоренить чувства из своей головы, из своего сердца тоже было нереально. Но они немного притупились. Нет, я больше не стенала, не страдала, не плакала, но мысленно этот парень всегда был в моей голове. Я привыкла к своей любви и хранила память о нем. Бережно и так глубоко, что никогда и никто не узнал бы о моей любви.

С остальным было намного легче. Шаг за шагом, день за днем наши отношения с Ванькой становились все лучше и лучше. Я отпустила ситуацию со своей изменой и мне стало намного легче общаться с ним. Он ко мне тянулся, а я не отталкивала. И семейная жизнь заиграла новыми красками. Даже в сексе у нас появилась гармония и страсть. Нет, то, что было у нас с Климом, этого никому не суждено повторить, но Смоленцев тоже был профи в этом вопросе. И спустя пару месяцев я вдруг поняла, что мне нравится и я даже не отказываюсь, если вдруг Смоленцев неожиданно задирал мою юбку или стаскивал брюки. А иногда я и сама приставала к нему. Скажи мне кто-то об этом в нашу свадебную ночь, я бы покрутила у виска.

У нас все было идеально. Даже ссоры. Словно по написанной книге. Мы ругались, мирились, просили друг у друга прощения и продолжали нашу семейную жизнь. Мы преодолевали трудности, держась рука за руку, и меня это так радовало, что часто по ночам я просила у Бога, чтобы мой поступок стерся из памяти со временем и никогда не отразился на нашей со Смоленцевым совместной жизни.

У нас с ним было много общего. Мы понимали друг друга почти с полуслова. И если бы не вся эта ситуация, то из нас получились бы неплохие друзья. Хотя так оно и было. Потому что без дружбы вряд ли что-то вышло бы.

Мы жили обычной скромной жизнью. Я училась в универе. Ванька работал на СТО. И пытался открыть свой бизнес. Поэтому часто пропадал на работе до поздней ночи. А то и вовсе оставался ночевать в своей каморке на втором этаже автомастерской. Но за то Смоленцев компенсировал свое отсутствие по полной в выходные. Эти дни были святыми. И ничто, и никто не мог его отвлечь от времяпрепровождения со мной. Он даже телефон отключал. А я любила эти дни. Потому что мы ездили к родителям, гуляли по городу, ходили в кино и кафе, и я в эти моменты чувствовала, что все налаживается и у нас с ним все получится.

Из грустной и тоскливой осени мы плавно перетекли в волшебную и уже более спокойную зиму, которая пролетела очень быстро и подарила нам теплый апрель – время любви и надежд. А еще отличное настроение. Я уже чувствовала приближение долгожданного лета и мечтала о том, чтобы быстрее закончились занятия в универе. Они мне зверски надоели, еще и Ванька пропадал в своем гараже почти все ночи напролет. У него на носу было открытие сезона, и он выпросил у меня еще раз поучаствовать в гонках, после чего он обязательно завяжет.

- Сладкая, мы сегодня в мастерской с пацанами посидим немного. Я свой мотоцикл тестил. Это было супер. Я обязательно тебя на нем покатаю. И у Виталика сегодня днюха. Ты не жди меня. Я буду поздно.

- Домой на такси.

- Да, мой капитан.

Ванька позже часа домой не приезжал, даже если засиживался с пацанами. У него был внутренний таймер, который в назначенное время приводил его домой, где бы он ни был и что бы ни делал. Смоленцев не любил быть не выспавшимся и ночные загулы были не для него.

Поэтому я спокойно легла спать в районе одиннадцати часов, не дожидаясь, когда он заявится домой. Все равно полезет обниматься и все равно разбудит, чтобы сказать, что он дома и что любит меня.

Но в этот раз я проснулась не от объятий Смоленцева. Меня разбудил телефонный звонок. Звонили с неизвестного номера.

Я смотрела на телефон и боялась ответить. Посмотрев на часы, которые показывали три часа ночи, и пустое место рядом со мной в кровати, желание не отвечать на звонок усилилось. Ноги почему-то онемели, а горло свело спазмом от внутреннего волнения.

- Алло…

- Яна Смоленцева?

Громкий мужской голос разорвал тишину.

- Да…

- Иван Смоленцев – ваш муж?

Я не хотела отвечать. Я не хотела продолжать этот разговор. Мне стало так страшно, что я с трудом произнесла сухое:

- Да…

- Меня зовут Аркадий Семенов. Я главный инспектор дорожно-постовой службы. Сегодня в районе двух часов ночи ваш муж попал в аварию на мотоцикле. Он не справился с управлением и его вынесло на встречную полосу. Водитель встречного грузовика не успел что-то предпринять… В общем, ваш муж в реанимации в тяжелом состоянии…

Яна

Я стояла около подъезда в ожидании такси, крепко сжимая трясущимися руками папку с документами, благо они всегда у нас были собраны и лежали в одном месте, чуть больше двух минут. Но от страха и волнения эти две минуты показались вечностью. Да и вообще, время после ночного звонка просто остановилось и каждое мое движение давалось мне с трудом.

Натянув прямо на пижаму спортивное трико и утепленную толстовку, я кинулась искать документы, а потом на босую ногу натянула кроссовки и выбежала из квартиры. Не дожидаясь лифта, я бросилась по лестнице вниз, на ходу вызвав такси. Больше звонить никому не стала. Просто голова отключилась, и я не сообразила кому-то сообщить о трагедии.

На улице был жуткий холод. Но я не чувствовала его. Я вообще ничего не чувствовала. Словно это все происходило не со мной. Словно я наблюдала за происходящим со стороны. Видимо сработал защитный механизм организма и, чтобы не сойти с ума, я просто не хотела верить словам полицейского, пока сама не увидела бы Ваньку. До последнего момента я верила в то, что это чей-то жестокий розыгрыш.

Такси не было слишком долго.

Мой взгляд упал на парковку рядом с домом. Там, выделяясь среди обычных бюджетных автомобилей ярким белым пятном, стоял белый гелик. Который подарил мне Горячев. И который так и не переоформил на меня. Раньше он часто маячил перед глазами, бередя раны в моем сердце. А потом Смоленцев отогнал этого громилу на зимовку в гараж. И лишь недавно вернул его на место. Но мне уже было все равно. Отболело.

До этого момента.

Я проклинала Горячева, что он оставил этот вопрос открытым. Если бы документы на машину были у меня, я бы уже давно была в больнице. А так просто стояла и не могла ничего сделать. Хотя идея наплевать на документы и просто взять и поехать была соблазнительной. Но не исполнимой. Я даже не знала где ключи от этой тачки.

Пока я размышляла, двор ярко осветило фарами и ко мне подъехала машина с узнаваемыми шашечками. Я облегченно выдохнула и резво запрыгнула в салон.

Назвав адрес больницы, я попыталась немного успокоиться, только сейчас заметив, что мое сердце уже на протяжении длительного времени колотится как бешеное, гулом отдаваясь в ушах.

Я тысячи раз видела, как в фильмах людям сообщают новости об авариях, в которые попадают их родные и близкие, а иногда и умирают, и как эти люди кричат, плачут, теряют сознание, и удивлялась тому, что я слишком спокойна. Ни одной мысли в голове. Просто страх. В каждой клеточке моего тела. В каждом нервном окончании. Такой сильный, что я не могла думать, и все, что всплывало в моей голове – это было на автопилоте.

От страха у меня даже были провалы в памяти. Я смутно помнила поездку в такси и как проходила охрану в больнице, а очнулась только в регистратуре.

- У вас мой муж… Иван Смоленцев…, – из горла вырывались какие-то хрипы, – скажите, что с ним… Скажите, что это ошибка…

Медсестра, молодая женщина со строгим взглядом, смотрела на меня, как на безумную. Но, наверное, так и было.