– Садитесь, мисс Шарлотта. Я мигом все сделаю.

– Нет! – почти вскрикнула Шарлотта, потом добавила уже спокойнее: – Не спеши, Лизетта. Я должна стереть воспоминание о том, какой растрепанной я приехала, и придать себе более привлекательный вид.

Она уселась на диван.

Это Лизетте было понятно. Подобно художнику, которому было приказано переделать шедевр, она сначала рассердилась, но потом, приняв вызов, взялась за расческу и головную щетку. Двадцать минут спустя, перепробовав в качестве украшений черное страусовое перо, белое страусовое перо, нитку жемчуга, кисточку от балдахина и различные ленточки, она наконец улыбнулась.

– Нашла. – Она отстригла кончики у дюжины фазаньих перьев, стоявших в вазах. Скрепив их вместе золотой нитью, она хитроумно вплела их в светлые кудряшки Шарлотты. Переливчатые пурпуровый, зеленый и бронзовый цвета кокетливо подмигивали при каждом повороте головы Шарлотты.

– Ты гений, Лизетта, – сказала Шарлотта, благодарная скорее за дополнительную отсрочку, чем за результаты работы, хотя они и впрямь были потрясающими. Теперь для разговора тет-а-тет с Сент-Лайоном не останется времени. Она улыбнулась, чрезвычайно обрадованная отсрочкой встречи с ним с глазу на глаз.

– Вы лучше себя чувствуете, мисс? – спросила Лизетта.

– Да, Лизетта, – ответила она.

Компания, собравшаяся в большем холле в ожидании ужина, состояла из пятнадцати мужчин и четырех женщин. Мужчины были одеты также, как одевались на светские ночные балы по средам в «Олмаксе», тогда как женщины, как и Шарлотта, были одеты менее торжественно. Иными словами, выглядели как дорогие содержанки. Шарлотта не разглядывала их, исподтишка наблюдая за Сент-Лайоном. Интересно, разозлится ли он на нее зато, что не подчинилась его приказанию?

Как только слуга объявил ее имя, он вышел вперед, приветствуя ее. Глаза его одобрительно поблескивали. В Лондоне она приобрела известность своей экстравагантностью. Нынче вечером она более чем оправдывала это мнение о себе.

– Дорогая моя, вы неподражаемы, – пробормотал он, поднося ее руку к губам и целуя затянутые в перчатку пальцы. – Жаль, что нам не удалось поговорить перед ужином. Боюсь, что вы...

– Сент-Лайон! – прервал незаконченную фразу чей-то властный голос. Сент-Лайон выпрямился. К ним приближался седовласый, коротко подстриженный мужчина. На нем была какая-то незнакомая Шарлотте военная униформа. – Я требую, чтобы вы немедленно представили меня этой великолепной леди.

– Разумеется, ваша светлость. – Сент-Лайон склонил голову. – Разрешите представить вам мисс Шарлотту Нэш. Мисс Нэш, познакомьтесь с принцем Рупреком Галбреном.

Шарлотта присела в глубоком реверансе, а старикан расплылся в довольной улыбке. Едва успела она подняться, как тут же была представлена полудюжине других мужчин с незнакомыми акцентами, отличающихся своеобразием манер, в том числе немолодому набобу, пламенному итальянскому князьку, толстому австрийцу с двумя подбородками, но без титула, однако с замашками короля, а также худому престарелому испанцу с глазами поэта. Женщины к ней не подходили, и Сент-Лайон не пытался их познакомить. Друг с другом, как заметила Шарлотта, они тоже почти не общались.

Наверное, так заведено в среде куртизанок, подумалось Шарлотте. Это, видимо, объяснялось тем, что они не были уверены, как их примут, и всегда побаивались других женщин, видя в них соперниц. Тряхнув головой, она попыталась не думать о том, что этот мир скоро может стать ее миром, и тут услышала голос Сент-Лайона:

– А это, моя дорогая, человек, с которым вы, кажется, уже знакомы.

Она удивленно повернулась и встретилась с пылающим взглядом Дэнда Росса.

– Вот мы и встретились снова, Шарлотта.

У нее бешено забилось сердце, губы приоткрылись, волна радости захлестнула ее. Но тут она напомнила себе, где находится и в какой роли выступает, и обрадовалась, что не выдала свои чувства при встрече с Дэндом.

Он позволил ей приехать сюда, приготовившись стать любовницей Сент-Лайона, не оставив ей ни малейшей надежды на то, что ее жертва, возможно, не потребуется. Он спал с ней, он лишил ее девственности, но не сказал, что имеет доступ в ближний круг Сент-Лайона и может сам заняться поиском письма, не заставляя ее становиться проституткой.

Давно ли он разработал этот план? Может быть, он уже нашел проклятое письмо? Может быть, она вообще здесь не нужна?

Ей пришла в голову еще более страшная мысль: что, если он с самого начала планировал использовать ее для того лишь, чтобы отвлечь внимание графа, пока он будет искать письмо? Купить себе за счет ее девственности несколько спокойных часов для поиска?

При этой страшной мысли у нее перехватило дыхание.

– Ты что, язык проглотила, Шарлотта? – насмешливо спросил он. Французский акцент у него стал более заметным, чем в Лондоне, и более аристократичным. Одет он был тоже более строго, хотя покрой его фрака был изящнее, чем покрой одежды, которую он заимствовал в гардеробе у Рэма. На нем был белоснежный, туго накрахмаленный галстук, а щеки и подбородок выбриты до мраморной гладкости.

Он выглядел каким-то чужеземным и незнакомым. В его взгляде не было больше привычной теплоты. Приветливого выражения лица и добродушной улыбки тоже не было. Перед ней стоял незнакомец.

Шарлотта впервые заметила, как упрямо стиснуты его зубы, как тверда линия губ, как полуприкрыты глаза. Раньше безжалостность в выражении его красивого лица никогда не была так заметна, прикрываясь смехом и иронией. Теперь этого не было. Она видела, что улыбка появляется на его губах тогда, когда ему это нужно, и заметила, что он способен быть безжалостным и даже жестоким. А шрам на его щеке? Он появился вовсе не в результате падения с дерева.

Джинни была права. Человек, с которым она легла в постель, был опасен. Разве не сказал он сам, что пойдет на что угодно ради достижения своей цели?

– Почему он здесь? – услышала она собственный голос и увидела, как губы Дэнда сложились наконец в улыбку. Никакой приятности в его улыбке не было. Выражение лица не предвещало ничего хорошего – как будто это его, а не ее обманули! С другой стороны, именно такое поведение требовалось от него в соответствии с ролью отвергнутого, обиженного любовника. Как могла она об этом забыть? И как могла она забыть о том, какой хороший он актер?

– Месье Андре Руссе является эмиссаром некоторых высокопоставленных кругов духовенства, – сообщил Сент-Лайон, всем своим видом показывая, что ему, как и всем, известно, что они были любовниками.

– Понятно, – сказала она. Сердце ее гулко бухало где-то в горле, дыхание участилось. Как ему удалось добраться сюда так быстро? Как он раздобыл приглашение? Мужчины, помогавшие Джинни, использовали все мыслимые средства, чтобы получить доступ на это сборище, но для присутствия требовалось пройти строгую проверку или получить надежные рекомендации.

Было ясно, что он спланировал все это уже давно, задолго до того, как она послала за ним. Он использовал ее. Точно так же, как она использовала его, чтобы избавиться от девственности, – по крайней мере он, наверное, считал, что она его использовала. Как ни смешно, она радовалась тому, что не разоблачила перед ним эту ложь.

Каковы бы ни были ее чувства к Дэнду, ей все же удалось сохранить остатки гордости и не позволить ему узнать об этих чувствах. Для него – они оба находятся здесь ради достижения одной и той же цели и оба, не отягощенные никакими сантиментами, хладнокровно и расчетливо выполняют свое шпионское задание.

Да, так оно и должно быть. От Дэнда Росса ей нужно только одно: узнать, успел ли он уже отыскать письмо. Если он этого не успел, то она, как и планировала, займется этим сама.

На карту поставлены более важные вещи, чем ее гордость. Или ее сердечные страдания.

– Ты выглядишь расстроенной, Шарлотта, – тихо сказал Дэнд. – И лицо побледнело. Тебе нездоровится? Или ты в замешательстве из-за моего появления? Ах ты, бедняжка моя. – Его темные глаза сузились. – Я, возможно, уехал бы, чтобы не расстраивать тебя, но, по правде говоря, мне все это безразлично.