– У меня есть кое-что… Эйс, накажи меня, – шепчет она, когда я поднимаюсь и встречаюсь с её воспалённым от похоти взглядом.

– Ты изучил материалы? – Быстро спрашивает Бланш, выключая воду.

– Да.

– Отлично, идём. Я не могу больше ждать. Прости меня, но это не в моей власти, – она как безумная хватает меня за руку, и мы несёмся в спальню. Отпуская меня, открывает чемодан и копается в нём, пока не находит ту самую длинную коробочку, которую я видел в её гардеробном шкафу.

Она подползает, протягивая её мне.

– Вот. Возьми. Рукоятка немного не подходит твоей ладони, но сойдёт. Накажи меня, – просит Бланш, пока я открываю коробочку и достаю оттуда стек.

Я бы сказал ей, что это лишнее. Все мои слова были продиктованы яростью и борьбой с собой. Но лишь один взгляд на эту женщину, находящуюся на грани сумасшествия, и я готов сделать всё, чтобы увидеть алые отпечатки на её коже и отметить следами своей власти Бланш.

Хватаю её за волосы и заставляю приблизиться ко мне. Как мне нравится этот просящий взгляд, и в то же время она остаётся собой, сильной и нерушимой изнутри. Такая дрожащая, с приоткрытыми губами и горящими от желания глазами. Уникальное создание.

– Нет, – одно слово, сорвавшееся с моих губ, моментально ударяет её невидимым хлыстом, отчего она дёргается и прикрывает глаза, полные разочарования и проигрыша.

– Я отымею тебя так как захочу, – произношу, и её взгляд насыщается радостью.

– Хорошо. Тогда приказывай, – тихо произносит она.

Откладываю стек, решая, что если воспользуюсь им сейчас, не зная, как он, вообще, бьёт, то могу сделать ей слишком больно. Меня не устраивают среднестатистические данные, я хочу этот вид близости изучать в нормальном для меня состоянии, а не тогда, когда хочу увидеть кровь.

– На кровать. Спиной ко мне. Обопрись руками и заставь меня увидеть, что ты, действительно, хочешь меня с той самой силой, в которой пытаешься убедить, – чётко отдаю я распоряжения.

– Поверь, тебе понравится то, что ты увидишь, – её шёпот вызывает во мне улыбку, но я подавляю её и наблюдаю, как Бланш забирается на постель и выставляет вверх попку.

– Если не увижу этого, и аромат твоего желания не достигнет меня, то ты пойдёшь вон отсюда, и я поставлю точку во всём, что могло бы быть завтра, – предостерегаю Бланш. Мне нравится это говорить. Нравится ощущать силу своего голоса, действующую на неё, словно сильнейший афродизиак.

– Но я даю тебе возможность сознаться в своей лжи, – медленно подхожу к женскому телу. Мои пальцы пробегаются по позвоночнику, играющему под ними.

– Ты молчишь, значит, действительно, готова находиться в моём доме и быть честна со мной. Я верно понимаю тебя? – Когда дохожу до сверкающего камня в её анальной дырочке и, якобы нечаянно, задеваю его, то Бланш шумно выдыхает и сжимает пальцами покрывало на кровати.

– Верно. Я готова быть честной в своих переживаниях, – быстро шепчет она.

– И ты признаёшься в том, что вела себя необдуманно, посчитав, что сможешь сама решить всё? – Мой палец утопает в густой смазке, массируя её вход.

– Да. Я не умею делиться своей болью. Я боюсь делиться тем, что внутри меня, – её тихий, полный горечи и муки голос заставляет меня вынуть из неё пальцы и оценить то, что мне показалось на секунду. Её плечи втянуты, она напряжена, но не из-за возбуждения, а от страха рассказать всё, что держит и что заставляет держать в себе, чтобы не привыкнуть к этой зависимости от собственного притяжения ко мне. И это позволяет понять многое. Я не видел в ней просто человека, который втянут в невероятно жестокий и безнравственный мир, заставивший её никогда не позволять себе испытывать симпатию. Я видел в ней лишь соперника, умного, хитрого, извращённого, и всегда умеющего держать всё под контролем, похожего на меня, идентичного мне. Но программа дала сбой, и теперь мы оба в наручниках, прикованные друг к другу вопреки нашему первоначальному желанию. Как оказалось, мы оба живые и умеем чувствовать.

– Посмотри на меня. Живо. Посмотри на меня, – требую я, чтобы полностью убедиться в своих доводах. На секунду она задумывается, стоит ли продолжать, но в ней что-то ломается, и Бланш резко поворачивает ко мне голову. Её взгляд, блестящий от панического страха, обнажившего душу одинокой и ранимой женщины, ударяет мощнейшим невидимым молотом по моей грудной клетке, дробя кости и добираясь до ускоряющего ритм сердца, чтобы зацепить его и раздавить весом собственного признания, что я хочу будущего. Свой личный мир, где я больше никогда не вспомню, что значит не чувствовать ничего. И я вижу там её. Бланш Фокс.

– Этот урок ты выучила вместе со мной, а теперь я сделаю то, что ты заслужила, – с размахом ударяю её по ягодице, отчего она выгибает спину и издаёт томный стон. Её голова опускается ниже, демонстрируя мне, как она течёт.

Опускаюсь на корточки и раздвигаю её ягодицы, наслаждаясь видом опухших от вожделения губок и сжимающейся дырочки. Приближаюсь к её плоти и вдыхаю сладкий, дурманящий аромат. Языком проникаю в неё, вызывая сильнейшую дрожь в теле девушки. Едва только делаю круговое движение, как Бланш сотрясается в конвульсиях оргазма. Да так быстро, что не успеваю даже отодвинуться, как терпкая и густая смазка попадает мне в рот, посылая сильнейшую встряску всему, что я видел и вкушал до этого. Она кончила только от одного прикосновения моих губ. И это сводит с ума, пока я вылизываю всё, обмазывая свой подбородок, нос и испытывая жуткое желание сожрать её, Бланш тихо всхлипывает, заглушая стоны рукой. Мои ладони проходятся по её ягодицам, и я нахожу пробку. Обхватывая её пальцами, прокручиваю и обхватываю губами выпуклый и дрожащий клитор, вырывая из Бланш крик наслаждения. Я сам на взводе, едва могу держаться, но сейчас хотел бы доставить ей неземное блаженство. Её удовольствие принесёт мне не меньше, а то и намного больше. Верчу пробку в её дырочке, а языком играю с клитором, всё сильнее выпирающим, и всасываю его в себя. Вынимая пробку, отшвыриваю в сторону, и она со звоном катится по полу. Поднимаясь на ноги, провожу возбуждённой головкой члена по её складкам, замечая, как женское тело сотрясается от желания быть полностью измождённой. Мой член блестит, и я приставляю его к входу в расширенное анальное отверстие.

– Хочешь этого? Хочешь, чтобы я тебя трахнул именно так? – Хрипло интересуюсь, немного входя в неё и наслаждаясь ещё более тугим кольцом.

– Да… да, – шепчет она, выгибая спину сильнее.

– Чёрт возьми, как часто тебя так имели? – Держа член, выхожу из неё и наблюдаю, как два колечка сжимаются от частого дыхания и вожделения.

– Эйс, не нужно, – взмаливается Бланш, но я хотел бы знать, кто ещё мог видеть её такой податливой, кто знает, какой она бывает, когда сходит с ума от страсти.

– Что ты чувствуешь? – Спрашивая и издеваясь над нами обоими, снова медленно вставляю головку, проскальзывающую внутрь её.

– Желание… тебя, я чувствую тебя… дай мне больше… подари мне частую и длительную смерть… боже, – она дёргается, чтобы полностью заполнить мной себя, но я хватаю её за талию одной рукой и удерживаю.

– Никто, – отпуская основание члена, ударяю её касательно по ягодице, отчего она скулит и вздрагивает.

– Никогда, – её кожа краснеет, когда я выхожу из неё и ударяю по другой ягодице.

– Запомнила? – Шиплю я и, цепляя её за волосы, поднимаю ближе к себе.

– Ты меня поняла? – Пальцами грубо сжимаю её подбородок и поворачиваю к себе голову с затуманенными от похоти глазами.

– Да, – выдыхает она, получая от меня глубокий и жёсткий поцелуй, как и резкое вторжение на всю длину в её дырочку.

Как же чертовски хорошо. Горячо, и её крик, подавленный моими губами, проникает под мою кожу тонкими и извращёнными нитями порока. Медленно двигаюсь в ней, насыщаясь тугими стенками прямой кишки, и чувствуя, как другое отверстие сжимается внутри, увеличивая силу и мощь крепких узлов во мне. Мой язык скользит по её нёбу, касаясь языка, а движения нарастают, вырывая при каждом глубоком проникновении стоны, которые Бланш больше не сдерживает. Её грудь колышется от моих фрикций, тело извивается, делая круговые движения. Её колечко сжимается так сладко и крепко, что в один момент я застреваю в ней, пока Бланш корчится в очередном сильнейшем оргазме. Замираю и, опуская руку к её клитору, массирую его, наблюдая, как она сбрасывает с себя все ограничения, показывая мне свою настоящую сущность – безумной и только моей ядовитой гадюки.