— Что, уже подъезжаем к постоялому двору? — сонно спросила она.

Клаудия не ответила. Ее широко раскрытые глаза были прикованы к блокноту. Она подняла взгляд на нянюшку, словно видела ее впервые в жизни, потом опять уставилась на экран. Снова и снова она перечитывала последнюю строчку.

Еще несколько часов Клаудии никак не удавалось переговорить с Джаредом с глазу на глаз. Сперва беспрерывно кланявшийся хозяин постоялого двора долго и суетливо показывал им их комнаты, попутно наводя последний блеск, потом последовал ужин. За трапезой Эвиан, не умолкая, болтал о пустяках, отец спокойным, но все замечающим взглядом смотрел куда-то перед собой, а Каспар за что-то бранил свою лошадь.

Наконец, уже далеко за полночь, Клаудия постучала в дверь мансарды, отведенной ее наставнику, и тихонько проскользнула внутрь. Джаред сидел у окна и смотрел на звезды. Какая-то птичка клевала хлебные крошки прямо у него с ладони.

— Вы вообще когда-нибудь спите? — сердито спросила Клаудия.

Джаред улыбнулся.

— Клаудия, ты поступаешь неосмотрительно. Ты ведь понимаешь, что может прийти в голову тому, кто увидит тебя здесь в такой час.

— И правда — вы можете пострадать, — с раскаянием сказала она. — Но мне непременно нужно было обсудить с вами то, что написал старик.

Джаред немного помолчал, потом легко взмахнул рукой, и птичка улетела. Закрыв окно, он повернулся к ученице, и Клаудия заметила, что под глазами у него залегли темные круги.

— Да. Конечно.

Секунду они смотрели друг на друга, потом Клаудия сказала:

— Значит, Джайлза не убили. Его отправили в заточение.

— Клаудия…

— Они не решились пролить королевскую кровь! Кто-то из них испугался — то ли королева, то ли отец. Да, я уверена — отец не мог не знать, — подняв глаза на Джареда, безжалостно закончила она.

В напряженной тишине Клаудия опустилась на стул.

— И еще кое-что. Тот юноша из Узилища, Финн. Его голос… он с самого начала показался мне знакомым.

— Знакомым? — Джаред внимательно посмотрел на нее.

— Я уверена, что слышала его раньше.

— Это лишь твое воображение. Не стоит делать таких поспешных догадок, Клаудия.

Чуть помедлив, она пожала плечами.

— В любом случае с ним стоит связаться еще раз.

Джаред, кивнув, шагнул к двери и запер ее. Прикрепив к ее поверхности небольшое устройство, он что-то в нем подрегулировал и обернулся к девушке. Клаудия, уже державшая Ключ наготове, активировала голосовую связь, затем включила обнаруженный ими визуальный модуль. Джаред стоял позади, смотря на орла, расправившего крылья в безмолвном полете.

— Ты стерла записи из блокнота?

— Да, конечно, полностью.

Кристалл замерцал. Джаред добавил негромко:

— Кровь старого слуги они пролили без колебаний. Возможно, им уже известно, что мы обыскали дом. Тогда они должны страшиться того, что мы могли там обнаружить.

—  Они — это мой отец. — Клаудия взглянула наставнику прямо в глаза. — Мне он не причинит вреда — иначе не получит трона. А вас, учитель, я смогу защитить. Клянусь вам.

На лице его мелькнула грустная улыбка. «Вряд ли тебе это под силу», — говорила она.

— Меня кто-нибудь слышит? — донесся из кристалла тихий голос.

— Это он! — вскрикнула Клаудия. — Финн, панель — нажми на нее! Ты нашел, где она?

— Да. — Чувствовалось, что он колеблется. — А что должно произойти?

— Скорее всего, мы сможем увидеть друг друга. Опасности никакой нет. Пожалуйста, попробуй.

Повисла секундная тишина, прерываемая лишь слабым потрескиванием. И вдруг — Клаудия едва не отпрыгнула назад — из кристалла ударил луч света, раскрывшийся в квадратное изображение. Картинка показывала юношу — скорчившегося в три погибели, испуганного и грязного.

Он был высокого роста, но очень худой, с изнуренным от голода, застывшим в тревожной гримасе лицом. Длинные сальные волосы сзади перетягивал шнурок, а одежда — ничего ужаснее Клаудия в жизни не видела: настоящие лохмотья серого и зеленого оттенков, заляпанные грязью. За поясом у юноши болтались рапира и ржавый кинжал.

Узник тоже во все глаза смотрел на девушку.

Перед Финном стояла принцесса, королева с чистым, свежим лицом и волосами, которые, казалось, источали сияние. На ней было платье переливчатого шелка и жемчужное ожерелье, стоившее целое состояние — если бы вообще нашелся богач, способный купить его. Она никогда не знала, что такое голод, — это было видно с первого взгляда. В глазах девушки светился острый, незамутненный ум. Из-за ее плеча на Финна серьезно смотрел темноволосый мужчина в плаще Книжника, по сравнению с которым одеяние Гильдаса казалось просто грязной тряпкой.

Клаудия не могла вымолвить ни слова. Джаред, взглянув на нее, понял, что вид юноши поразил ее до глубины души.

— Видимо, Инкарцерон все же далеко не рай, — мягко заметил он.

— Рай? Это что, насмешка? — Юноша недобро уставился на него.

Джаред грустно покачал головой.

— Нет-нет, ни в коем случае. Расскажи нам, как это устройство попало тебе в руки.

Финн оглянулся. В найденных ими развалинах царили мрак и тишина. В дверном проеме чуть-заметной тенью скрючилась Аттия, следившая за тем, что происходит снаружи. Она ободряюще кивнула ему, и Финн вновь повернулся к голографическому изображению, свет которого мог выдать их в любую минуту.

Рассказывая о вытатуированном у него на запястье орле, он не сводил глаз с Клаудии. Обычно лица людей были для него открытой книгой, но девушка настолько хорошо владела собой, так мало раскрывала свои истинные чувства, что лишь по тому, как чуть заметно расширились ее глаза, Финн понял — она очень удивлена. Дальше он соскочил уже на вранье: Ключ, по его словам, он нашел в заброшенном туннеле. Маэстра, ее гибель, муки совести — все это исчезло из его рассказа, словно ничего подобного и не было никогда. Стараясь не встречаться взглядом с Аттией, Финн соловьем разливался о Дружине, о страшной схватке с Йорманрихом, о том, как он в одиночку победил великана, забрав себе три его перстня с черепами, и потом вывел своих друзей из разверзшегося там ада. Теперь вместе они следуют священной тропой Свободы, добавил он в заключение.

Клаудия напряженно слушала, время от времени задавая краткие вопросы. Непонятно было, верит она ему или нет. Джаред молчал. Лишь когда Финн упомянул Гильдаса, он поднял темную бровь.

— Значит, в Узилище еще остались Книжники? Что же тогда произошло с Экспериментом? Почему распались социальные структуры, куда подевались запасы пищи? Как вообще все пришло в упадок?

— Сейчас речь не о том, — нетерпеливо прервала его Клаудия. — Учитель, неужели вы не понимаете, что значит эта татуировка? — Она порывисто наклонилась вперед. — Финн, сколько времени ты провел в Инкарцероне?

— Не знаю. — Он нахмурился. — Я помню… только…

— Что, что?

— Последние три года своей жизни. У меня бывают… проблески, но… — Он замолчал. Ему не хотелось рассказывать ей о припадках.

Клаудия кивнула. Финн увидел, что ее руки, лежавшие на коленях, крепко сцеплены. На одном пальце ярко блестел бриллиант.

— Послушай, Финн, я никого тебе не напоминаю? Ты не узнаешь меня?

Сердце у него подпрыгнуло.

— Нет. Я… должен?

По тому, как девушка закусила губу, было понятно, как она напряжена.

— Выслушай меня внимательно, Финн. Вполне возможно, что ты…

— Финн!!! — Вопль Аттии мгновенно прервала зажавшая ей рот рука.

— Поздно, — весело произнес Кейро.

Появившийся из темноты Гильдас, шагнув внутрь, уставился на голограмму. Какое-то мгновение он и Джаред пораженно смотрели друг на друга. Потом изображение исчезло.