‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ада смотрела на Далиду, одетую в нежно-лиловое платье, которое сидело так хорошо, будто шили специально для неё. Со стороны не было заметно никакого волнения, хотя Ада знала, что подруга ждала бал почти с таким же нетерпением, как и она сама. Лишь причины у девушек разнились.

Далидой двигало любопытство и природное желание нравиться, ловить восхищённые взгляды, усиленно делая вид, что ей они безразличны. Ада, напротив, желала посмотреть на высшее общество Дольного мира с тайным умыслом найти среди них благородного не по крови, но по духу. Разочарование в прошлых отношениях, вызванное изменами партнёров с теми, кого Ада считала хуже себя, болезненно ударило по самолюбию, которое отчаянно нуждалось в реванше. “Высокомерная идиотка! — сказал ей Андрей, последний молодой человек, поняв, что Ада не простит интрижку на стороне. — Это нормально, когда мужик изменяет”. Она так и не смогла смириться, а тем более делать вид, что подобное не ранит и можно остаться друзьями, пожелав вчерашнему возлюбленному счастья на стороне.

— Ты что не одеваешься? — спросила Далида, поправляя причёску, над которой долго колдовала приглашённая для этого случая фея с фиалковыми глазами. Ада засмотрелась на красавицу и не сразу заметила, что вместо ног у неё маленькие аккуратные копытца, прикрытые мягкими кожаными мокасинами, служившими ей вместо обуви.

— Я боюсь: вдруг платье мне велико и вообще не подходит!

— Вот и посмотрим. Но я лично в этом сомневаюсь, не зря эта Виванна так в него вцепилась!

Ада вздохнула и достала из шкафа серебристое платье, казалось, сотканное из нескольких слоёв тонкой паутины. Оно было почти невесомым и невероятно приятным на ощупь.

— Что стоишь? Одевайся!

— Сейчас! — ответила Ада и, аккуратно положив его на кровать, сняла форму, бросив на себя в зеркало критичный взгляд.

Видя нетерпение соседки, девушка, не глядя больше на своё отражение, стала облачаться в серебристый наряд. Длина рукавов, аккуратный вырез спереди — платье будто было сшито специально ля неё.

— Ого! — округлила глаза Далида. — Они только твою спину увидят, сразу к ногам упадут! Почему у меня всё так закрыто?!

— Ну прям, — Ада смутилась, потому что и сама чувствовала, что вырез на спине, спускающийся чуть ниже талии, слишком провокационен. И волосы забраны наверх, кроме одной волнистой пряди, которая будет только приковывать взгляды. — У тебя вон как плечи обнажены, обожаю такой фасон! Может, поменяемся? Мне лиловый тоже к лицу.

— Ага, у тебя платье заколдованное! И не думай! Пойдём лучше!

Далида направилась к двери.

— Подожди ещё минуту! — Ада придирчиво рассматривала своё отражение. Платье было превосходным, обтягивающим стройные бёдра и расширяющимся книзу. Девушка даже в смелых мечтах никогда не воображала себя в таком дорогом наряде! — Сюда бы серьги…

— Пойдём — хватит! Ты и так вся сияешь как драгоценный камень.

— Смотри, что шло в комплекте!

— Перчатки здесь лишние.

— Вовсе нет, смотри, как они подходят.

Светло серебристые, ажурные перчатки и впрямь нравились Аде. Она чувствовала себя в них настоящей леди. Будучи ещё подростком, девушка представляла себя на таком балу, где можно было надеть пышное платье, скрыть своё “я” под чёрным домино, а руки облачить в элегантные шёлковые перчатки, доходившее до локтей.

Правда, к платью прилагались короткие ажурные, но Ада была в восторге, усмотрев в этом знак, что всё будет так, как она захочет.

Девушки спустились в холл, где уже царило оживление. Люстра торжественно сверкала тысячами маленьких голубоватых сосулек, ковровая дорожка цветом похожая на море в спокойный день спускалась по лестнице и провожала первокурсниц до порога, чтобы выпустить их в новый мир, начинающийся за металлическими пиками забора Кломхольма.

Во дворе от света ламп и треножников со светящимися шарами, расположенными вдоль главной дороги, ведущей через сад к массивным кованым воротам, было светло как днём.

Жилка и деканы, разодетые в длинные платья, ректоресса, болтающая с заместителями то ли во фраках, то ли в смокингах — всё это Ада видела и одновременно почти не замечала. Она старалась не отстать от Далиды, которая, видно, поставила себе цель: перекинуться парой ничего не значащих фраз с каждым во дворе, в том числе и с расфуфыренными ламиями и новоиспечнной фейри. Ада подумала, что подруга пытается скрыть волнение за пустыми разговорами с посторонними и намеренно тянет время.

Было душно и муторно, и Ада хотела лишь одного: чтобы все уже расселись по ожидающим за воротами маленьким закрытым экипажам, запряжённых крылатыми конями и оправились навстречу судьбе.

— Если тебя не заметят на первом балу, могут пригласить на втором. Или третьем, — вспомнила она слова ламии Рестрики. — Если конкурентки не обскачут. Следующий год — опять пополнение. Видели третьекурсниц с тоскливыми, как у буйволов в упряжке глазами?

— А что, это правда? — спросила Ада у Селены, когда ламия их покинула. — Мы здесь только вроде товара? И учёба лишь прикрытие?

— Слушай её больше! — встряла Далида и демонстративно хмыкнула. — Змея — она и есть змея! Я совсем не хочу замуж. Стоило ехать так далеко, я и дома могла хомут найти! Вон, Эмма же не замужем!

— Я тоже не хочу! — тихо сказала Селена. — Да и страшно же! Какие они там?

— Это мы вскоре точно узнаем, — ответила Ада с лёгкой улыбкой.

И вот теперь этот вечер настал. Далида косилась на неё с опаской:

— Что ты так разнервничалась? Повеселимся от души, потанцуем, поедим… и пококетничаем. Относись ко всему как к игре.

Ада промолчала, скользнув взглядом по тёмным кустам окружающего замок сада. Не могла же она рассказать новой подруге, как давно мечтала найти равного себе, который бы позволил Аде быть партнёром по жизни, а не красивым приложением к дому с высоким забором. Не стесняясь и не пряча ум за легкомысленной оболочкой только потому, что парни предпочитают видеть рядом беззаботных девушек. Ада же была серьёзной и не любила тусовки, на которых пиво лилось рекой, а мужские взгляды напротив становились всё более сальными и смелыми.

И пусть подростковый психолог твердил о том, что девочка сублимирует нехватку родительской любви за счёт ранних отношений, она с вызовом говорила окружающим, что ищет и достойна самого искреннего чувства, но всегда втайне сомневалась в этом.

Наконец, подошла и их очередь садиться в экипаж цвета морской волны, рассчитанный на пятерых. Этой пятой стала Мара, зеленоволосая дриада, как-то незаметно примкнувшая к компании.

Всю дорогу, занявшую больше часа, девушки промолчали, лишь изредка перекидываясь ничего незначащими фразами. Тему предстоящего бала упорно обходили стороной, каждая смотрела в окно или на свои руки, вздыхала украдкой, и стоило ей поймать чужой взгляд, слегка улыбалась. Далида начала фальшиво напевать весёлую мелодию, больше походящую для портового кабака, чем для приличного общества.

— Может, хватит? — Мара сложила руки на груди и откинулась на бархатную подушку. Селена облегчённо вздохнула и счастливо улыбнулась.

— Приехали! — опередила Ада собравшихся ссориться девушек, указав в окно на сияющую огнями столицу.

Это было именно то, о чем Ада грезила: бальный зал, наполненный светом и красивыми людьми, словно сошедшими со страниц любовного романа. Лёгкая музыка вальса опьяняла и заставляла думать о флирте и любви. Жавшиеся у стен и огромных колонн первокурсницы, более опытные и обжившиеся в Илиодоре иномирянки, смеющиеся и свысока поглядывающие на провинциалок из других миров — здесь было душно и тесно от красавиц в бальных платьях и сопровождающих их кураторш.

Ада сразу заметила среди множества потенциальных невест мужчин: не в меру серьёзных, кидавших спокойные размеренные взгляды на смущающихся девушек. Были и другие — моложе, с наглыми глазами. Они откровенно рассматривали институток, словно выбирали на рынке лучший кусок мяса, желательно свежий, блестящий, ещё пахнущий кровью, недавно бежавшей по жилам.