— Это гэльский, — наконец определил де Мариньи, — и мечи на песке тоже гэльские. Работа викингов, безусловно, но они больше похожи на клейморы, чем на что-то еще!

— Я тоже заметил, — ответил ему Вождь. — Но сейчас меня больше интересует старая леди. Ты слышишь — она же распекает их на чем свет стоит!

Тем временем старая карга закончила обращение к народу, ее последнее слово, выкрикнутое жестким командным тоном, перешло в визг. Она запрокинула голову назад, широко распахнула руки и вдруг поскользнулась на неровной поверхности камня. При этом почти все без исключения жители склонили головы, лишь двое мужчин, стоявшие ближе всех к камню, вскочили на ноги и кинулись ей на помощь.

Ее глаза закатились, она качнулась лицом вперед, как тряпичная кукла, и неизбежно разбилась бы, если бы эти двое не успели ее подхватить и поставить на ноги. Тут же придя в себя, она оттолкнула их, шатаясь прошла сквозь ряды застывших на коленях людей и встала перед путешественниками. Помогавшие ей двое мужчин — видимо, сыновья — на почтительном расстоянии следовали за ней. Черными, налитыми кровью глазами она уставилась сперва на де Мариньи, а потом на Силберхатта, мелко кивая головой с длинными запутанными желтыми волосами. Когда же она наконец заговорила, путешественники не поняли некоторых слов, но общий смысл был им ясен.

— Итак, вы пришли, как я и говорила: два незнакомца прилетят со стороны моря на крыльях летучей мыши. И судьбы их навеки связаны с судьбами клана Тонйольфа Рыжего, не знаю, правда, к добру или к худу. И вот ветер принес вас двоих — посланников Итаквы!

— Да, мы пришли, — перехватил инициативу Вождь, — и рады видеть, как ты приветствуешь нас.

— Ты выражаешься странно, — ответила старуха, — но ты сказал именно так, как я предвидела.

— А кто ты, ведунья? — спросил де Мариньи.

— Я — Аннахильд, мать Эрика и Рори. — Она положила костлявые руки на плечи двоих мужчин, подошедших к ней ближе. — Аннахильд, вдова Хэмиша Могучего.

Она повернулась к Силберхатту:

— Ты сильно похож на молодого Хэмиша. Шесть лет прошло, как его тоже… как его призвал Итаква.

При этих словах на ее лице проступило горе и глаза наполнились ужасом. Она стряхнула со лба спутанные волосы и огляделась вокруг, словно очнувшись от кошмарного сна.

Коленопреклоненные викинги начали ерзать, они уже явно устали стоять, как поставила их Аннахильд. Никто уже не смотрел в землю, а двое или трое почти в открытую ворчали. Это не могло ускользнуть от глаз путешественников, и Силберхатт, вживаясь в роль представителя Итаквы, решил поправить ситуацию.

— Если это люди Тонйольфа, — сказал он, — то где же вождь, где сам Тонйольф? Мы будем говорить с ним. И вот еще что: подними людей на ноги. Мы, конечно, посланники Итаквы, но раньше-то мы были обычными скромными людьми.

— Ой нет! — Старуха замотала головой и усмехнулась, показав покрытые пятнами, но на удивление ровные зубы. — Не были вы никогда обычными людьми, и скромными людьми никогда вы не были. Что же до этих, — она махнула рукой в сторону замерших людей, — встаньте, псы моря, встаньте на ноги. Посланники Итаквы даровали вам милость: вы можете теперь стоять в их присутствии!

Викинги начали с угрюмым видом подниматься с колен, а карга продолжала:

— Ты спросил о Тонйольфе? Тонйольфе Рыжем, которого еще зовут Тонйольф Тихий? Он в Норенштадте, а вызвал его туда Лейф Дуглассон, повелитель всех кланов. Ходят слухи, что скоро кланы пойдут в набег. Тонйольф участвует в большом тинге, но он скоро вернется. Здесь только его придурочный сынок Харальд, он валяется пьяный в зале собраний. — Она мотнула головой в сторону ограды.

— Ты говорила про набег, — поинтересовался де Мариньи. — Что за набег?

Старуха с усмешкой кивнула:

— Да, набег. Очень скоро все мужчины облачатся в металл и на длинных кораблях выступят против Гористого острова. Итаква повелел сделать это, он направил руку Лейфа Дуглассона и всех викингов против людей Гористого.

Она взяла паузу, громко рассмеялась и схватила путешественников за предплечья:

— И вашим рукам тоже найдется работа, о да! Да, на острове летучих мышей! Разве не было этого в моем пророчестве? Крылья летучей мыши хлопают в тумане; кровь, и страх, и дует великий ветер — и все это во имя него… Великого Итаквы!

Путешественникам показалось, что она выплюнула имя Шагающего с Ветрами на песок.

Викинги уже встали на ноги, и двое путешественников смогли теперь более подробно рассмотреть обитателей Нуминоса. Рассмотревши, они ощутили некоторую признательность ведунье за пусть и ошибочный, но теплый прием — ибо клан Тонйольфа Рыжего, хоть в нем было всего около пятидесяти человек, был воистину кланом великанов! Даже подростки лет четырнадцати-пятнадцати вымахали чуть ли не на семь футов, а отдельные взрослые мужики — так и хорошо за семь. Силберхатт на Земле был здоровяком, но по сравнению со здешними жителями он выглядел карликом!

— Последствия низкой гравитации, да? — шепнул Вождь уголком рта.

— Именно. И поэтому же их физическая сила, скорее всего, не соответствует росту. Может, они даже слабее, чем кажутся. Я на это надеюсь!

Викинги обступили их, каждый страстно желал рассмотреть гостей поближе, они все еще верили Аннахильд, сказавшей, что эти двое прилетели с неба. Прилетели, значит? Ну так мухи тоже летают! А что эти чужие еще умеют делать? Это же ясно, что Итаква выбрал бы кого другого — ростом побольше. Где доказательства, что они именно те, кого предсказала ведунья? Толпа подступила еще ближе, и тут…

— Эй, там! Прочь с дороги, шевелись давай! Что за посланники? Я слышал, как старуха вещала про посланников Итаквы, — загремел позади толпы грубый испитой бас.

Все моментально обернулись на голос и расступились, открывая путь его обладателю. Аннахильд шепнула:

— Харальд, сын вождя. Буян и пьяница. Осторожнее с ним!

Харальд был под стать своему голосу — чудовищный мужик семи футов ростом, с бочкообразной грудью и толстой красной мордой, которая отлично сочеталась с рыжими свалявшимися волосами и налитыми кровью маленькими свинячьими глазками. Он мельком взглянул на путешественников, сделал мощный глоток из кувшина, который держал в руке, и, запрокинув голову, разразился злобным хохотом. Веселье, однако, было недолгим, и он снова уставился на путешественников, уже молча. В этот раз Харальд смотрел куда более внимательно и злобно, и пусть он был не настолько пьян, как того хотелось землянам, слова Аннахильд о том, что он хам, вполне подтверждались.

Закончив глазеть, он гневно повернулся к толпе викингов и заорал:

— Дешевка! Всех вас обманули, ясно вам? Эти двое хмырей и старая чума. — Харальд махнул ручищей в сторону Аннахильд. — Посланники Итаквы, как же! Да только посмотрите на них, слепые вы черти, это же обычные люди!

— Но мы все видели, что они прилетели со стороны моря, — возразил какой-то молодой парень.

Харальд шагнул к нему и влепил тыльной стороной ладони такую пощечину, что парень зашатался.

— Чурбан, пустая башка! Это все Аннахильд. Она засыпала вам глаза своим порошком, вот вы и видите только то, что она скажет. Какие еще, в задницу, посланцы Итаквы? По мне, так эти двое больше похожи на людей с Гористого острова, и мы все знаем, что у нашей ведьмы к Гористому свой интерес.

При этих словах сыновья Аннахильд — тяжелые здоровяки неполных тридцати лет — шагнули вперед и грозно встали перед Харальдом. Тут же двое мужиков свирепого вида — дружки Харальда и явно такие же жлобы, встали по бокам главного задиры. Харальд тут же выхватил у одного из них копье, древко которого было толщиной с мужское запястье.

— Прочь, сукины дети, я с вами ругаться не хочу — рано еще! Ну-ка отошли, а мы посмотрим, из чего эти хмыри сделаны.

В отсутствие предводителя викингов Харальд, несомненно, имел в клане достаточный вес. К тому же с неясными обвинениями против Аннахильд и путешественников он выступал не один, а как минимум с двумя товарищами, так что всерьез идти против общества было бы для сыновей ведьмы фатальной глупостью. Поэтому Эрик и Рори неохотно отошли в сторону, а де Мариньи и Силберхатт отшагнули друг от друга и прижались спиной к борту вытащенного на берег судна.