Преемник Ричарда, Иоанн, уделял больше внимания морскому делу, чем этот романтический король, а также первый из норманнских королей обратил внимание и на торговлю. В 1212 г. он построил в Портсмуте первую английскую военную верфь, которая и доныне остается первой.
В 1202 г. король издал следующий знаменательный эдикт: «Каждый командир судна, принадлежащего к королевскому флоту, при встрече в открытом море с иностранными кораблями или другими судами, в случае отказа их приспустить свой флаг перед английским, имеет право атаковать их и, в случае захвата, считать их законным призом, даже в том случае, если бы было установлено, что суда эти принадлежат дружественной или союзной с Англией нации; находящиеся на борту люди, в наказание за свою дерзость, могут быть подвергнуты заключению по усмотрению».
Этим эдиктом Англия впервые установила, как правомерный принцип, то притязание, которое она систематически проводила уже в течение целого столетия, а именно – что Англии принадлежит общее владычество над морем, и флот ее везде является хозяином. Нельзя было яснее выразить требование о всеобщем признании безусловного морского превосходства Англии. Эдикт этот в течение последующих 600 лет вызвал бесчисленные примеры такого беззаконного поведения английских морских начальников, которые могут показаться совершенно невероятными; английские адмиралы и командиры судов, получившие в свои руки, благодаря этому эдикту, чрезвычайную власть, начали беспрестанно применять ее в самой бесцеремонной и резкой форме; даже маленькие одиночные английские корабли самым грубым и унизительным образом требовали от целых флотов, даже имевших на борту коронованных лиц, салюта флагом. История морского церемониала представляет громадный и многосторонний интерес.
В правление Иоанна произошло первое большое сражение между английским и французским флотами у Дамме, которое, впрочем, не было в сущности говоря, настоящим морским сражением.
В начале 1213 года папа объявил Иоанна низложенным и передал его царство французскому королю Филиппу. Последний счел это за удобный случай завоевать Англию, тем более, что Иоанна не любили его подданные, и он был в ссоре со своими баронами. Филипп собрал большой флот из 1300, или даже 1700 кораблей, но как раз в это время Иоанн подчинился папе, и отлучение с него было снято. Тогда Филипп обратился против графа Фландрского, который отказал ему в помощи против Иоанна; он направился в Дамме (гавань города Брюгге во Фландрии, в настоящее время находится на расстоянии 6 морских миль от берега), высадил свою армию и приступил к осаде Гента. Число его кораблей было так велико, что гавань, хотя и самая обширная во всей северо-западной Европе, не могла всех их вместить, так что часть их стала на якорь у берега, вне гавани.
Со своей стороны Иоанн усиленно стал вооружаться, при чем всем кораблям был воспрещен выход в море, а наиболее крупным было приказано идти в Портсмут. Когда граф Фландрский обратился к Иоанну за помощью, последний, не зная даже положения дела, послал ему на помощь во Фландрию 500 кораблей под командой своего сводного брата Уильяма Лонгсорда, графа Солсбери. Прибыв к Дамме последний, к удивлению своему, увидел, что гавань полна кораблями, и еще много их стоит вне гавани; при помощи разведчиков он узнал, что это были неприятельские корабли и что экипажи на них незначительные. Тогда он атаковал их и захватил 300 кораблей (груженых припасами и оружием), которые отправил в Англию, и еще 100 кораблей сжег. После этого его люди высадились на берег и занялись грабежом, но были разбиты подоспевшим Филиппом и вынуждены снова сесть на суда. Филипп, нашел свой флот в таком печальном виде, что сжег его остатки.
При других обстоятельствах, уничтожение такого громадного флота было бы крупным событием, но эти сотни кораблей были обыкновенными лодками, и заменить их не представляло никакого труда.
Во всяком случае, нескольких лет спустя, когда началось возмущение английских баронов против Иоанна, французы были полными хозяевами в Ла-Манше, а когда бароны эти предложили французскому дофину Людовику английскую корону, то Евстахий Отшельник собрал для него в Кале флот из 80 «роггенов» (большие купеческие корабли) и 600 других, так называемых «кораблей». Евстахий этот, родом из Пикардии, младший отпрыск знатной фамилии, отказался от уготованной ему духовной карьеры, сбросил монашескую рясу (откуда его прозвище) и поступил на службу к графу Булонскому. Поссорившись с графом, он перебрался в Англию, где много лет состоял на службе у Иоанна, командуя несколькими десятками судов, с которыми он опустошал берега Нормандии. Затем, вместе с баронами, он отпал от Иоанна и перешел на сторону претендента.
С этим громадным флотом Людовик двинулся в Англию, но северо-восточные бури рассеяли флот, так что Людовик один 12 мая высадился у устья Темзы. С помощью восставших баронов он отправился в Лондон и занял графство Кент (за исключением Дувра), а также и еще значительную часть Англии. Евстахий тем временем пиратствовал в Ла-Манше, пуская ко дну все суда без разбора.
Между тем, королю изменили не все бароны; народ тоже оставался на его стороне, а после смерти Иоанна графу Пемброку, опекуну молодого короля Генриха III, удалось в мае 1217 года разбить у Линкольна дофина Людовика и восставших баронов. Людовик срочно нуждался в подкреплениях, для чего Евстахию необходимо было сохранить контроль над проливом. Он собирался спустить на воду большую галеру, снабженную башней с установленной на ней мощной катапультой, способной пробивать обшивку судов, но моряки из «Пяти Портов» предприняли неожиданную атаку на эту плавучую крепость и уничтожили ее в гавани.
Как только известие о поражении дофина было получено во Франции, у Кале начали собираться войска, которые 24 августа погрузились на 80 больших кораблей и множество малых судов, чтобы под командой Евстахия Отшельника идти мимо южного Фореленда к Темзе и далее к Лондону. Но в дуврском замке сидел мужественный губернатор Губерт де Бург, который знал об этом плане и принял все меры, чтобы не дать ему осуществиться. Крупные дворяне, к которым он обратился за помощью, ему отказали, но «Пять портов» – Дувр, Ромней, Гейс, Гастингс и Сэндвич, которым со временем Вильгельма Завоевателя была поручена охрана «узкого моря», т. е. Дуврского пролива, выставили 16 больших и 20-24 малых вооруженных судов, притом только часть из них с опытными экипажами. Остальные команды были укомплектованы за счет наскоро собранных Пемброком солдат и лучников, не имевших опыта войны на море. Французский флот, таким образом, имел, как минимум, троекратное численное превосходство над английским.
Французы шли при попутном свежем бризе (юго-восточном) к южному Фореленду, де Бург – навстречу им из Дувра; однако он не пошел прямо на неприятеля, но придерживался к ветру, для того, как подумал Евстахий, чтобы напасть на Кале, на самом же деле для того, чтобы стать с наветренной стороны от противника. Как только ему это удалось, он тотчас же пустился вслед за ним и скоро его нагнал.
Французские корабли имели многочисленный экипаж, но на борту у, них не было стрелков, и потому они ничего не могли сделать в бою на дальней дистанции; кроме того, люди не были приучены к морю и бой на воде для них являлся новостью; вместе с тем и матросы были неопытные и плохо обучены маневрированию; наконец, и предводители французской эскадры были неудачные, так как вместо того, чтобы придержаться к ветру, сохраняя свое преимущество в численности и стараясь использовать его – они продолжали спускаться и, таким образом дали англичанам возможность атаковать сперва арьергард, а затем, последовательно, и остальные корабли.
По мере того, как англичане нагоняли французов, начали действовать английские лучники (в основном это были люди Филиппа д'Обиньи, губернатора Джерси и злейшего врага Евстахия); во время сближения они произвели громадные опустошения на неприятельских палубах, а затем, когда английские корабли сравнялись с кормой неприятельских, тотчас же были переброшены абордажные крюки и начался абордажный бой. Англичане при этом удачно применили негашеную известь, которую свежий бриз нес в глаза неприятелю. Бросившиеся на абордаж англичане прежде всего обрубили фалы, так что паруса свалились на головы неприятельским солдатам – «подобно сетям», как говорится в современной хронике, при чем и корабли потеряли способность двигаться.
