Особенно трудно бывало Юэлю с Тромпом, так как пренебрежительное отношение последнего его часто оскорбляло. Как только голландские корабли присоединялись к датскому флоту, все трения обострялись еще более; обе стороны, голландская и датская тогда особенно враждовали. Когда политика Нидерландов приняла свой обособленный характер, эта разница сказалась еще сильнее.

Христиан V в начале января послал Тромпа, пожалованного осенью графским титулом, в Голландию, чтобы завербовать матросов и выхлопотать присылку сильного голландского флота. Намерение Людовика XIV помочь шведам присылкой своей эскадры сильно беспокоило датчан. Датское верховное командование хотело облегчить положение бранденбургского курфюрста в Померании, чтобы затем привлечь его войска к экспедиции в Сконию, в силу чего необходимо было помешать шведскому флоту переправить войска и боевые запасы на южный берег.

Тромп успешно навербовал команды, но его хлопоты относительно присылки эскадры вначале успеха не имели. Генеральные Штаты опасались чрезмерного усиления могущества Дании на Балтике, хотя с другой стороны им было выгодно, чтобы датчане были сильны как нейтральное государство или даже союзник – на случай войны с Англией.

Торговля Голландия сильно пострадала и все более переходила в руки англичан. Финансовое положение страны становилось неудовлетворительным. Прибрежные провинции предъявляли высокие требования к внутренним: они уже больше не хотели давать денег для снаряжения флота.

Несмотря на то, что Тромп состоял на датской службе, он все же после смерти де Рюйтера был назначен лейтенант-адмирал-генералом Голландии и Западной Фрисландии; ему это звание было обещано еще ранее. Через год на эту должность был назначен Бастианс.

Большинство набранных для Дании 1500 матросов Тромпу удалось поместить на уходившей под начальством лейтенант-адмирала Бастианса 19 июня в Балтику эскадре из 10 кораблей с 2600 человек команды.

По настоятельному приказанию Генеральных Штатов, Тромп находился на эскадре только в качестве пассажира, несмотря на то, что все эти корабли должны были перейти под его начальство. 1 июля эскадра вошла в Зунд.

Юэль, стоявший на якоре со всем датским флотом в бухте Киеге, получал от своего короля, находившегося с армией под Мальме, часто неясные и противоречивые приказания. 8 июня ему было приказано крейсеровать между Борнхольмом и Эландом и там ждать голландцев, но в случае приближения более сильного шведского флота заблаговременно отступить. Через два дня король приказал вернуть уже уходившие корабли; он приказал флоту находиться между Зундом и Борнхольмом и обратить особое внимание, чтобы не быть отрезанным от приближающихся голландцев и от Копенгагена; далее король требовал созыва военного совета перед каждой операцией; он высказал пожелание, чтобы Юэль не допустил неприятеля на фарватер между шведским берегом и Рюгеном. Во всем этом высказывалась нерешительность и отсутствие доверия к адмиралу.

Юэль созвал военный совет и решил перейти с флотом севернее Рюгена, но из-за слабого ветра дошел лишь до Стевнс Клинта. Юэль широко использовал для боевой подготовки три свободные недели в июне: датская эскадра производила одиночные учения, часто эволюции и эскадренные боевые маневрирования. Офицеры решали тактические задачи на шлюпках. 22 июня Юэль выпустил особый свод сигналов для тактических упражнений и боевого маневрирования. Суда выходили далеко на восток для разведки. Юэль сам несколько раз ездил в Копенгаген, чтобы торопить вооружение кораблей.

Стоянка датских кораблей была при восточном ветре из-за близости берега небезопасной. 28 июня Юэль перешел к другому берегу, где стал у рифа Фальстербо. Вечером Юэль узнал, что шведы уже у Истада; состав их сил был заранее известен благодаря перехваченному донесению Горна шведскому королю. Горн, кроме того, передавал Юэлю через нейтральные суда, что он непременно, при любых обстоятельствах, нападет на датчан. О выходе голландской эскадры Юэль был оповещен самим Тромпом.

29 июня шведы показались в южном направлении. Юэль немедленно об этом донес в Копенгаген и просил определенных инструкций. Правительство обратилось к королю, стоявшему у Мальме, но от себя просило Юэля по возможности не начинать боя до прибытия голландской эскадры. Приходится удивляться что не было непосредственной связи межу лагерем короля и флотом.

Военный совет постановил обождать ответа. 30 июня прибыл брат Юэля, статский советник барон Иенс Юэль, которого адмирал просил доложить королю просьбу о разрешении вступить в бой со шведами. Король приказал Юэлю действовать по усмотрению, в зависимости, от обстоятельств, если условия выгодны – принять бой, но непременно до того, как к шведам подойдут подкрепления. Было приказано собрать военный совет в присутствии брата адмирала, решительного же боя, по возможности, избегать до прибытия голландцев.

Положение датского адмирал было незавидным. Для отечества, для флота, для самого Юэля все стояло на карте. Юэль ясно сознавал, что с прибытием голландцев начнутся снова ссоры и партийные раздоры, которые будут сильно тормозить действия союзников. Пока же в его распоряжении был хорошо спаянный и дисциплинированный, отлично обученный флот.

Юэль прекрасно понимал, что ничего в сущности нельзя было возразить против желания короля выждать несколько дней до прибытия союзников. Поражение Юэля было бы губительным для армии, находившейся в Сконии; успех всей кампании зависел от исхода морского боя. Победа подняла бы престиж Дании на небывалую высоту. Юэль в этих сложнейших обстоятельствах проявил себя человеком сильной воли. Как только он принял решение действовать самостоятельно, все его былые колебания исчезли сразу. Юэль решил начать действовать самостоятельно, несмотря на постоянный контроль со стороны короля, на необходимость считаться с целым рядом обстоятельств и на то, что правительство постоянно ставило Юэлю палки в колеса. Смелое, но рискованное решение. И он рискнул.

Бой у бухты Киеге (не смешивать с боем в бухте Киеге в 1710 г.) следует отнести к самым интересным сражениям военно-морской истории. Бой этот, как и все военные события на Балтике, до сих пор не получил должной оценки, так как во всех сражениях в Балтийском море принимали участие лишь две второклассные морские державы. Исход боев не имел влияния на судьбу великих держав, а театр этих войн находился далеко в стороне от главного театра великих войн того времени – поэтому ими интересовались так мало.

И все-таки этот бой у Киеге в тактическом отношении является одним из самых замечательных образцов военно-морского искусства. Мы уже знаем силы флотов; шведы были сильнее больше чем на треть – они имели на 6 линейных кораблей, 5 фрегатов и 3 брандера, т. е. свыше чем на 500 орудий больше, чем датчане. Шведские корабли имели еще и большее водоизмещение и больший калибр артиллерии. Но личный состав шведов был хуже, он не был проникнут сильным военным духом.

На стороне датчан было горячее желание победить врага и доказать миру свою удаль, на стороне шведов – не охота сражаться; у датчан неясные, тормозящие дело инструкции, у шведов категорическое приказание вступить в бой как можно скорее.

Бухта Киеге расположена южнее Копенгагена и острова Амагер. С юга она ограничивается полуостровом Стевнс; восточный берег последнего имеет возвышенности до 40 метров. На полмили вокруг полуострова 20-футовая глубина; между нею и берегом несколько банок, из которых самая значительная банка – Калькгрунд у северо-восточной оконечности полуострова. От Калькгрунда начинается бухта Киеге; длина ее по направлению север-юг (от Калькгрунда до южной оконечности Амагера) – 12 миль. В виду того, что к югу от Амагера тянутся на 2 мили отмели, протяжение бухты, на котором можно маневрировать, ограничивается для больших кораблей 10 милями. Расстояние от Стевнса до рифа Фальстербо, тянущегося на 2 мили южнее зюйдовой оконечности Сконии также около 12 миль. Вход в Зунд имеет еще и севернее ряд банок; поэтому весь район в навигационном отношении очень опасен для боевого маневрирования.