В виде иллюстрации того, как велся в те времена морской разбой, и каким значением он пользовался, мы опишем сражение, происшедшее в 1350 г. у Винчель-Си (между Дунгенесом и Гастингсом), которое известно под именем «Леспаньоль-сюр-мер».
В это время Испания вела очень оживленную торговлю с северной Францией и с Нидерландами. Флот, состоявший из 40 больших однотипных испанских кораблей, одинаково пригодных и для торговых целей и для войны, под командой дон Карлоса де ля Зерда пришел в Слюйс для погрузки товаров. По пути, несмотря на мирное время, флот этот захватил несколько английских кораблей и выбросил за борт их экипаж. Известие об этом возбудило в Англии сильное негодование, в особенности самого короля Эдуарда III, который счел необходимым лично отомстить за такую дерзость.
Он приказал собрать в Винчель-Си эскадру, намереваясь напасть на испанцев, когда они будут на обратном пути проходить у английского побережья; в числе кораблей этой эскадры был один, особенно большой, военный корабль «Томас» с 100 человек экипажа. Восемь других кораблей имели экипаж в 30-80 человек; всего было 50 кораблей и других судов. Король с королевой и большой свитой отправился в Винчель-Си и, около того времени, когда ожидалось появление испанцев, сел на «Томас», а старший сын и наследник его, Черный Принц, на другой большой корабль.
Де ля Зерда получил сведения об ожидавшей его атаке, но не выказал никакого желания избежать ее, а наоборот, стал готовиться к сражению; он приказал заготовить на марсах камни и большие куски полосового железа на боевой палубе, над баком и шканцами; на кораблях у него были и стрелки из арбалетов; в общем, корабли его были выше и больше английских и, несмотря на то, что числом их было меньше, численность экипажей их была больше. На всех кораблях был богатый груз товаров.
29 августа, в 4 часа пополудни испанский флот, шедший со свежим северо-восточным бризом, появился в боевом строю в виду английского флота, стоявшего на якоре перед Винчель-Си. Эдуард III тотчас же приказал сняться с якоря и пошел навстречу неприятелю; предварительно он дал командирам своих судов указания относительно порядка предстоящего боя. Он направил свой корабль носом прямо против большого испанского корабля, палуба которого предварительно была обстреляна английскими лучниками. Столкновение было так сильно, что на испанском корабле мачта, вместе с находившимися на марсе людьми, упала за борт, «Томас» же получил сильную течь; корабли проскользнули один мимо другого, но следующий испанский корабль притянул «Томас» к своему борту, сцепился с ним абордажными крючьями, канатами и цепями и начал абордажный бой. На королевском корабле был очень сильный отряд, в том числе много рыцарей, вследствие чего ему удалось захватить в плен своего противника, с которого, по тогдашнему обыкновению, все люди были выброшены за борт; однако тем временем сам «Томас» пошел ко дну, так что король остался на захваченном призовом судне.
То же самое произошло и с Черным Принцем, которого, однако, чуть не взял в плен атакованный им испанский корабль, что и случилось бы, если бы вовремя не подошел другой английский корабль, который взял испанский корабль на абордаж с другого борта; корабль Черного Принца тоже затонул.
Другой английский корабль, с домашней обстановкой короля, был захвачен и уведен с попутным ветром большим испанским кораблем, который крепко с ним сцепился; подать ему помощь никто не мог, так как все корабли были заняты боем. Английский корабль несомненно погиб бы, если бы его не спас один из людей его экипажа, немец по национальности; он один перескочил с топором на палубу неприятельского корабля и обрубил (как у Дувра) фал, так что большой рей, вместе с парусом, неожиданно свалился сверху; во время возникшей вследствие этого суматохи англичане бросились на абордаж и захватили испанский корабль.
В абордажном бою экипажи английских кораблей, составленные из отборных людей и поддержанные превосходными лучниками, одержали полную победу и сражение закончилось полным поражением испанцев; это было первой победой англичан над испанцами. Около 20 испанских кораблей с богатой добычей были захвачены в плен; тогда Эдуард III приказал трубить сигнал «прекратить бой» и отправился назад в Винчель-Си, чтобы описать свои подвиги королеве и устроить ночью большой пир. Потери англичан ограничились двумя затонувшими кораблями, кроме того, они потеряли много людей в абордажном бою.
Мы привели здесь описание этого сражения потому, что:
1) заслуживает внимания нелепая атака посредством наскакивания одного парусного корабля на другой, при чем корабли эти совершенно не были приспособлены для таранного удара. Английские корабли придерживались больше к ветру, вследствие чего имели меньший ход, чем шедшие с попутным ветром испанцы, а потому, при ударе, они пострадали больше, и оба их корабля пошли ко дну;
2) лично командовавший флотом король и кронпринц потеряли свои корабли и, вместо них, захватили каждый по неприятельскому кораблю, что является единственным в истории примером;
3) особенный интерес сражение это представляет потому, что оно обрисовывает морские обычаи тех времен, а вместе с тем показывает, что во времена Эдуарда III каперство без объявления войны, т. е. попросту говоря, морской разбой, практиковалось в виде королевского спорта.
В средние века рыцари-разбойники действовали не только на суше, но и на море; командиры норманнских, бретонских, английских, испанских и друг. кораблей которые по одиночке или целыми эскадрами выходили на разбой, принадлежали так же, как и шведские и славянские вожди на Балтийском море, почти исключительно к дворянскому сословию. Они нарушали безопасность плавания по морю совершенно так же, как разбойничали на суше их ближайшие родственники, развалины замков которых до сих пор видны повсюду в Германии. Только в 1413 г. морской разбой был заклеймен законом и приравнен к государственной измене.
Описанный выше образ действий Эдуарда III уже в 1360 г. привел английские морские силы в такой упадок, что французы, продолжавшие прибегать к помощи генуэзских галер, могли почти без сопротивления разорять южное побережье Англии и жечь портовые города, в то время как Эдуард вел войну во Франции. В 1371 г. английская эскадра, под командой графа Пемброка, пришла на выручку осажденному французами городу Ля-Рошель; Пемброк сделал попытку прорваться в гавань, но при этом был атакован и полностью уничтожен находившейся в гавани испанской эскадрой, о присутствии которой он не подозревал. Дела продолжали идти таким порядком до смерти короля в 1377 году; при его преемнике, сыне уже умершего к тому времени Черного Принца, слабовольном Ричарде II, который вступил на престол в возрасте 11 лет, дела пошли еще хуже.
К счастью Англии, в 1386 г. громадный французский флот, состоявший почти из 1300 кораблей, с 60 000 десантом, который должен был высадиться в Англии, был застигнут бурей в Ла-Манше и был почти весь уничтожен. Полное бессилие короля на море было главной причиной того, что он был свергнуть с престола своим двоюродным братом Болингброком, который в 1399 г. возвратился из изгнания с небольшой эскадрой, беспрепятственно высадился в Англии (в Йоркшире) и был встречен жителями приморских городов, как избавитель.
В течение 14-летнего царствования Генриха IV (1399-1413) царил мир, в котором страна так нуждалась; впрочем, мир этот поддерживался только с правительствами соседних государств, между тем как не только разбой на море, но и грабежи на побережье продолжались своим чередом, так как постоянного флота и бдительной морской полиции не существовало. В 1407 г. большой английский флот обложил контрибуцией северное побережье Франции; в 1417 г. у Сены был уничтожен французско-генуэзский флот.
Генрих V (1413-1422) начал снова создавать королевский флот, при чем приказал строить большие военные корабли, чтобы обеспечить за Англией господство на море. В 1417 г. в королевском флоте числилось около 30 судов, в том числе 3 самых крупных. Тотчас по вступлении своем на престол, король делал также попытки упорядочить, насколько было возможно, судоходство вообще, для чего издал закон, приравнивавший к государственной измене морской разбой, в котором его предшественник, всего 63 года тому назад, сам лично принимал участие. Это был, несомненно, заметный шаг вперед в деле смягчения тогдашних нравов.
