Ясное понимание тактическое обстановки дало де Рюйтеру в последний момент победу: он не замедлил отказаться от своего строя, бросился на противника и таким путем соединился с находившейся под ветром частью своего флота. Вторжение всех наветренных судов в строй англичан заставило последних дрогнуть. Упорство голландцев, их жестокая борьба и то обстоятельство, что ни одно из их судов не попало в плен к англичанам, имело особое основание. Господствовала паника перед английским пленом и потребность отомстить за все те ужасы, которые претерпевали пленные в английских тюрьмах, где многие умирали от голода, болезней и грязи. Де Рюйтер, воспользовался и этим обстоятельством, распределив всех бывших ранее в плену по всем судам; он и сам неоднократно указывал в беседах с командами, что попасть в плен к англичанам равносильно позорной смерти. Таким образом, помимо уверенности в победе, толкала голландцев на подвиги и доставила им победу еще и жажда мести.
Наоборот, англичане знали, что в голландском плену их не подвергнут унижению; поэтому биться до последней возможности для них не было такой необходимостью. Талант де Рюйтера сказался также и в умении действовать на психологию подчиненных.
Этот четырехдневный бой является одним из самых значительных в военно-морской истории из-за величины флотов, громадных потерь, длительности сражения и серьезных тактических и стратегических уроков, которые он нам дал.
Громадная ошибка – разделение английских сил – ясна сама по себе; даже если бы французский флот наступал, такое разделение не могло иметь места, оно ничем не было вызвано.
Лишь крепкая внутренняя спайка, связывавшая английский офицерский состав, не допустила поражения до крайне тяжелых последствий; если бы тот же дух царил в голландском флоте, англичанам пришлось бы совсем плохо.
Тут даже энергичное и лихое командование де Рюйтера не могло исправить существующих в голландском флоте недостатков; отсутствие дисциплины зашло так далеко, что каждый флагман действовал на свой риск и страх. В то время, как один сражался под ветром, другой преследовал неприятельские суда, оба отделились среди боя от своего командующего; не говорю уже о попытке двух младших флагманов бежать с поля битвы.
Отдельные картины боя, несмотря на отсутствие деталей, многие пробелы и неточности в донесениях, указывают на стремление английских флагманов и командиров провести весь бой в тесно сомкнутом строю. Солдатский дух Кромвеля пустил глубокие корни во флоте, сухопутные адмиралы сумели соединить военную подготовку с чисто морской. С этого времени чисто военный элемент взял верх над господствовавшим ранее морским и стал проявляться во всех отраслях военно-морского дела.
Если эта перемена стала решающей при командовании кораблем, тем боле она сказалась при командовании флотом. В различных флотах военный элемент был на весьма различной высоте; наибольшее совершенство наблюдалось во французском флоте.
В английском флоте, после преобладания «джентльмена и солдата», наступил поворот к прежнему: «морской волк» вытеснил обоих. Если кто-либо из стоящих у власти хотел укрепить свое положение у начальства и подчиненных, он должен был, будучи солдатом и джентльменом, разыгрывать из себя морского волка. В Голландии соединение морского и военного духа было достигнуто лишь тем, что все ошибки в боях карались самым строгим образом, только таким образом личная храбрость и морская опытность голландских офицеров, вышедших в большинстве из коммерческого флота и мещанской среды, могли быть связаны с военной дисциплиной.
Во всяком случае, четырехдневное сражение служит важной поворотной вехой в истории военно-морского искусства; старая система окончательно отвергается, что, впрочем и не сразу и не везде стало заметно. С этого времени мы видим настоящие военные флоты во главе с настоящими адмиралами.
Обе стороны энергично принялись за вооружение и исправление судов; Голландия имела через три недели свыше 80 готовых судов Англия – такое же число через два месяца. Предполагался десант в Англию, для чего 7000 солдат уже были посажены на транспорты. Ожидалось, что Франция присоединится к этой экспедиции. Де Рюйтер с 18 судами вошел в Темзу, но должен был признать, что слишком мало надежды на удачную высадку и 1 августа вернулся, после чего предложение Людовика XIV отправить из Дюнкерка десант в 2000 человек было отклонено; Голландия также вернула свои десантные войска.
Англичане следовали по пятам за голландскими судами и 2 августа были в открытом море. Оба флота встретились 4 августа вблизи Норд-Фореланда, каждый состоял из 90 судов с 20 брандерами; Монк и Руперт оба были во главе английского флота, де Рюйтер, имея под своим начальством Тромпа и Яна Эвертсена, командовал голландским флотом.
На рассвете оба флота при слабом бризе северо-востока, перешедшем к северо-западу, снялись с якоря. И об этом сражении донесения расходятся; англичане были в тесной колонне на ветре, голландцы как раз наоборот, Тромп снова далеко под ветром. После 10 часов начался бой на параллельных курсах; авангард голландцев начал приходить в беспорядок, после того как там были убиты все флагманы, в числе их и Эвертсен (его отец, сын и четыре брата были убиты еще раньше). В 1 час дня часть судов начала спасаться бегством, за ними последовал позорнейшим образом весь авангард. Тромп отделился опять самовольно от главных сил, так что и де Рюйтеру с центром приходилось очень туго. Монк послал часть своего центра в помощь авангарду.
Флагманский корабль де Рюйтера жестоко страдал в тяжелом бою с двумя трехдечными английскими кораблями. Когда английский авангард, правильно оценив положение дела, бросил преследование и устремился на центр голландцев, де Рюйтер прекратил бой и начал в полном порядке, со своими 20 судами, отступать. Он убавил парусов, чтобы заслонить собой уходивший авангард и соединиться с оставшимся под ветром Тромпом. Почему последний так действовал, остается неизвестным; в своем донесении после боя он утверждал, что особым маневром надеялся скорее сблизиться с неприятелем.
Английский арьергард вклинился между де Рюйтером и Тромпом, сильно наседая на последнего; оба арьергарда удалились от своих главных сил. Более сильный Тромп преследовал своего противника и настолько удалился от своего флота, что даже потерял его из вида: так непозволительно самостоятельно, вернее сказать, неправильно и самовольно, он действовал.
На следующее утро, 5 августа, Тромп прекратил преследование и повернул, намереваясь соединиться с де Рюйтером, при чем чуть не попал под перекрестный огонь между английским центром и следовавшим за ним арьергардом.
Де Рюйтер на следующее утро имел только 8 судов; со всех сторон на него наседали. Остальные суда его бросили и направились искать защиты за прибрежными отмелями, не обращая внимания ни на какие сигналы командующего флотом. Ему удалось, беспрерывно сражаясь, прикрыть отступление всех своих судов за банки, хотя он сам со своим флагманским кораблем бывал нередко в крайне опасном положении. Приведя свои корабли в безопасность, он немедленно выслал небольшую эскадру из лучших и самых быстроходных судов для прикрытия остальных кораблей. Тромп вернулся лишь 6 августа утром на рейд.
Непонятным образом потери голландцев были не очень велики; видимо, ни одно из их судов не было захвачено, по голландским данным 2 корабля потонули и около 1000 человек было убито и ранено, тогда как английские источники говорят о 20 судах и 7000 человек; свои потери они определяют в 1 корабль и 300 человек.
Де Рюйтер перед боем особо подтвердил приказание иметь для сосредоточение более слабого голландского артиллерийского огня расстояния между судами сколь возможно малыми, чтобы, кроме того, не дать противнику возможности прорвать строй. Хотя за выход из линии виновный должен караться смертной казнью, все же порядок в голландском флоте был самый плачевный. Де Рюйтер много раз старался, но тщетно, исправить строй. Подкрепление Монком английского авангарда, поворот последнего, а также прекращение преследования неприятельского авангарда следует признать тактически правильными приемами, послужившими для сосредоточения английских сил. Зато Тромп опять умудрился сделать как раз противное, отделившись, да еще на долгое время, от главных сил. Голландцам этот короткий беспорядочный бой доставил полное поражение. Беспорядок, отсутствие дисциплины у флагманов, трусость авангарда после смерти адмиралов и, кроме того, своеволие Тромпа, были тому причиной. Лишь ловкое и энергичное прикрытие де Рюйтером отступающих дало возможность разбросанным частям флота благополучно добраться до гавани. Как и в предыдущем четырехдневном бою, брандеры нанесли неприятелю много потерь.
