С места высадки союзные войска двинулись 19 сентября к югу. Англичане, не имевшие с собой палаток и получившие их только 18-го, до этого времени сильно страдали от проливных дождей. В сражении на Альме 20 сентября, где 57 000 союзников противостояли 35 000 русских, последние были вынуждены отступить, но общее утомление не позволило использовать победу. Во время боя небольшие паровые суда поддерживали своим огнем правый фланг союзников. Флот следовал движениям армии, идя вплотную к берегу, и принял на себя заботу о раненых. Армия пока представляла из себя нечто вроде мобильного авангарда.
После этого сражения Дандас хотел форсировать вход в Севастопольскую бухту, но затем этот план отверг, не желая в виду позднего времени года подвергать большой опасности свою главную базу – флот, хотя укрепления северной стороны вероятно пали бы. Кроме того сделали ошибку, не прервав сразу тыловые сообщения русской армии.
Произведенная 22 числа рекогносцировка установила, что поперек входа в гавань, между фортами «Константин» и «Александр» и снаружи мачтового бона были поставлены 5 линейных кораблей и 2 фрегата, так, чтобы они не мешали огню береговых батарей. Между ними были протянуты цепи, но между вторым и третьим кораблем, считая с юга, был оставлен проход, из чего можно было заключить, что главные силы русского флота готовы к выходу. В гавани находились: 4 трехдечных корабля (120 пушечных), 11 двухдечных (84 пушечных), 7 фрегатов (44-60 пушечных), 4 корвета (18 пушечных), 8 бригов, 11 пароходо-фрегатов и 40 мелких судов.
Командование флотом и укреплениями морского фронта было с самого начала в руках вице-адмирала Нахимова. Укрелпения сухопутного фронта находились под командой генерал-адъютанта вице-адмирала Корнилова, так как князь Меншиков в начале войны еще оставался в Николаеве.
Сторожевая служба у входа в гавань была хорошо организована, но среди мер против нападения упускалось из виду одно: возможность выхода флота, которому предписывалась чисто оборонительная деятельность. Лишь в немногих исключительных случаях Корнилов предполагал атаковать стоящий перед портом неприятельский флот. Самый благоприятный случай – напасть в тумане пароходами на часть флота противника, остался не использованным. На сухопутном и морском фронте Севастополя сооружались новые батареи, часто производились учения и была достигнута высокая степень боевой подготовки.
21 сентября на военном совете – вопреки предложениям Корнилова, желавшего теперь выйти в море, атаковать противника и по меньшей мере погибнуть с честью – было принято важное решение: затопить на входе в бухту самые старые корабли и употребить их артиллерию и команду для усиления гарнизона. Корнилов протестовал против этого решения, но Меншиков, приявший на короткий срок командование, приказал привести его в исполнение вечером 22 числа. Сам он вскоре после этого покинул Севастополь с частью войск, намереваясь угрожать противнику, заняв позицию на его фланге, и обеспечить свои тыловые сообщения – решение вполне разумное.
Севастополь расположен на западном берегу узкой Южной бухты, примыкающей с юга к Северной бухте, направление которой приблизительно с востока на запад. Размеры последней: длина 3,5 мили, ширина 1,4-1,2 мили, глубина 11 метров. На восточном берегу Южной бухты лежит верфь со всеми арсеналами. Город, военный порт и верфь с суши были окружены линией постепенно возведенных и связанных между собой сильных укреплений, из которых особого внимания заслуживают Центральный бастион на юго-западном участке, Большой Редан в юго-восточном и сильно защищенный Малахов курган на востоке.
Из укреплений морского фронта следует упомянуть с южной стороны (начиная с запада) Карантинный форт (60 орудий, из них 33 крупнокалиберных, направленных в море), форт Александр (90 орудий, из них 17 крупнокалиберных, направленных в море), Артиллерийский форт (60 орудий), форт Николай (190 орудий) и форт Павел (86 орудий). С северной стороны, начиная из глубины бухты: батарея № 4 (35 орудий), расположенная против форта Павел, Михайловская батарея (90 орудий), форт Константин (110 орудий, из них 23 направленных в море), Телеграфная батарея (20 орудий), батарея Волохова (40 орудий) и дальше от берега на возвышении – Северный форт.
Таким образом, с трех наружных фортов (Карантинный, Александр и Константин) могли вести огонь в море 73 крупнокалиберных орудия, частью стоявших в казематах, частью стрелявших через бруствер.
При дальнейшей постройке укреплений особенно отличился инженерный подполковник Тотлебен, который и был в известной степени душой все обороны. По его свидетельству, в сторону моря могло действовать лишь 142 орудия.
На южном берегу под обстрелом батарей находились три небольшие бухты: самая внутренняя – Килен-бухта, затем Артиллерийская и Карантинная бухты. Дальше к западу лежали бухты Стрелецкая и Камышовая – последняя представляла из себя закрытую якорную стоянку. Гарнизон Севастополя состоял в начале войны из 10 000 человек сухопутных войск и такого же числа морских команд, не считая 7000 человек на судах.
Затопление судов в проходе в самом начале осады ничем не оправдывается, и эту меру приходится считать неправильной, как с точки зрения стратегии, так и тактики. И без этого можно было выделить часть команд и орудий на укрепления сухопутного и берегового фронта, а затопить суда всегда хватило бы времени. Конечно, в любом случае флот должен был участвовать в обороне Севастополя, как своей единственной базы, но для этого незачем было его топить. В той же мере, как русские лишали себя возможности воспользоваться своим флотом в море, у союзников освобождались пушки и люди для действий на берегу.
Противник при этом получал больше сил для нападения, чем русские для обороны, теперь нападающие были хозяевами на море и могли в полной безопасности подвозить припасы, снаряды, материалы и подкрепления. По меньшей мере, тогда следовало бы закрыть для союзников и остальные бухты. В этом случае еще трудно сказать, когда бы они могли перейти к атаке крепости.
Затоплением судов был нанесен тяжелый удар духу флота, тогда как энергичное наступление могло в корне пресечь всю десантную операцию союзников. Теперь же, после потопления кораблей, нельзя было думать о действиях в море, выход был слишком затруднителен, оставшиеся суда не готовы к бою и противник слишком силен.
В ночь с 24 на 25 сентября по получении известия о затоплении русских кораблей союзниками был собран военный совет. В виду того, что высадка осадных парков и припасов на северной стороне была слишком рискованна, а также и потому, что они нашли невыгодным атаковать форты северной стороны, казавшиеся боле сильными, союзные командующие пришли к решению атаковать Севастополь с юга.
Обстановка для атаки там была найдена более благоприятной по двум причинам: во-первых, расположенная к югу Балаклавская бухта могла послужить хорошим опорным пунктом, а во-вторых, считалось, что укрепления южного фронта слабее. Первоначальный план атаковать Севастополь с севера флотом и армией теперь можно было окончательно отбросить, так как русского флота уже не приходилось опасаться. Вследствие этого союзники приступили к выполнению флангового марша на южную сторону Севастополя.
На следующий день вечером серьезно заболел маршал Сент-Арно и командование принял генерал Канробер. Сен-Арно скончался 30 сентября, но он еще участвовал в принятии этого важного решения. Стоявшие на крайнем левом фланге англичане перешли речки Бельбек и Черную, причем их авангард столкнулся в густом лесу с арьергардом Меншикова. 25 сентября их головные части прибыли в Балаклаву одновременно с первыми судами под командой Лайонса. Последний даже вошел со своим винтовым линейным кораблем «Агамемнон» в гавань (длина 17 300 метров, ширина 210 метров и глубина 9 метров).
Французы избрали базой Камышовую бухту, расположенную к западу от входа в Севастополь, недалеко от мыса Херсонеса, и обнаруженную ими только в сентябре. Союзники немедленно начали устраиваться в своих новых опорных пунктах. Почему-то всегда говорят о «знаменитом» фланговом марше союзников вокруг Севастополя. Но ведь само собой становилось ясным, что раз был упущен, из-за неточных данных разведки, удачный момент для атаки незаконченных укреплений Северной стороны, раз флот не мог безопасно стоять к северу от крепости, – а флот был единственной и необходимейшей базой армии, – раз только с трудом и то не всегда можно было выгружать припасы, то, следовательно, было необходимо перенести опорные пункты в более защищенные места. Такими стоянками являлись только Балаклава и Камышовая бухта. В данном случае не имело значения то, что армия на несколько дней прервала сообщение со своей базой, так как она была достаточно сильна и достаточно снабжена всем на этот короткий промежуток времени, к тому же флот и армия прибыли одновременно во вновь избранные опорные пункты.