Греческий флот в количестве 110 трирем уже ранней весной 479 г. до н. э. собрался около Эгины. Вследствие притязаний Лакедемона общее начальство над всеми силами было поручено спартанскому царю Леотехиду, несмотря на то, что он ничего не смыслил в морском деле, не имел понятия о наступательных действиях и не выработал определенного плана действий.
В числе его подчиненных находился знатный афинянин Ксантипп, командовавший афинским отрядом. Будучи политическим противником Фемистокла, он, несмотря на это, как и все патриоты, был исполнен его духом. Фактически он руководил походом.
Едва лишь флот собрался, как к нему явилось посольство от ионийцев, уже успевшее побывать в Спарте, с просьбой об освобождении их от персидского ига. Леотехид вначале не хотел ничего и слышать о наступательных действиях. Он совершенно не знал Архипелага и полагал, что Самос находится так же далеко, как Геркулесовы Столбы. Наконец, его удалось уговорить выступить к дружественному острову Делосу (в 93 милях от Эгины).
Там он оставался несколько месяцев, пока не прибыло посольство из Самоса с настойчивой просьбой о помощи против персидского флота, во всяком случае, уступавшего по силе греческому. С большим трудом удалось заручиться согласием Леотехида на этот поход.
Лишь только греки подошли к Самосу, как отпустившие незадолго до этого финикийский отряд персы из боязни греческого флота обратились в бегство к предгорью Микале, где на берегу было сосредоточено сильное войско для подавления ионийцев. Корабли были вытащены на берег и ограждены засекой, чтобы в случае необходимости можно было их защищать.
Греки, рассчитывавшие на морскую битву, узнав об уходе персидского флота и присутствии сильной неприятельской армии у Микале, были так поражены, что думали было возвращаться, но решили все-таки напасть на персов. В расчете на морской бой они приготовили абордажные мостики. Увидя, что персы вытащили корабли на берег, Леотехид, по примеру Фемистокла при отступлении из Артемизия, пытался переманить греков, находившихся в персидском войске, на свою сторону.
После этого Леотехид высадил свои боевые силы несколько восточнее неприятельского лагеря и стал готовиться к атаке. Спартанцы заняли почетное место на правом фланге, вдали от берега, а афиняне, коринфяне и прочие расположились на левом отлогом берегу. Благодаря большей легкости передвижения, они раньше достигли неприятеля. Персы, между тем, из предосторожности разоружили ненадежных самосцев и выслали их из Милета под благовидным предлогом, якобы для охраны проходов.
Сделав это, они стали ожидать атаки на лагерь. По мере приближения к персам, среди греков очень быстро стал распространяться слух о победе над Мардонием при Платее. Это их очень воодушевило. Афиняне, поддерживаемые ионийцами, находившимися в персидских рядах, успешно начали нападение и ворвались в лагерь, сопровождаемые коринфянами и другими, обратив всех в бегство; лишь персы защищались храбро до тех пор, пока не были раздавлены подоспевшими спартанцами. Большинство их было перебито, остатки войска добрались до Сард и сообщили Ксерксу, ожидавшему известий о победе, об истреблении войска и флота. Греки и тут одержали полную победу, и в их руки попала богатая добыча. Персидские корабли были сожжены.
После победы греки собрались на Самосе для решения судьбы ионийцев, отпавших от варваров и опасавшихся их мести. Спартанцы стояли за то, чтобы упразднить ионийские колонии в Малой Азии, а жителей переселить в европейскую Грецию, в города, перешедшие на сторону персов. Защищать ионийцев от мести персов они считали невозможным. Афиняне опротестовали это предложение об уничтожении колоний, основанных Афинами и, после того, как пелопоннесцы уступили, приняли в национальный союз острова Самос, Хиос, Лесбос и другие.
Таким образом, первый наступательный поход, несмотря на противодействие лакедемонян, окончился (в духе Фемистокла) полным уничтожением персидского флота и утверждением греческого, точнее афинского морского могущества над всем «Островным морем» (Архипелагом) вплоть до Малой Азии. Но афиняне не удовлетворились этим, и сейчас же двинулись к Геллеспонту, находившемуся в 180 милях от Самоса, в сопровождении пелопоннесцев, причем последние были уверены, что идут для уничтожения мостов Ксеркса, а на самом деле целью похода было полное изгнание персов и освобождение важного для греков торгового пути в Понт Эвксинский.
Не найдя мостов, уже с год как разрушенных, Леотехид с пелопоннесцами отправился домой, так как уже наступила осень, а Ксантипп с афинянами приступил к осаде Сестоса, самой сильной крепости в Геллеспонте, в которой укрылось много окрестных жителей и персов. Афиняне не могли взять города штурмом, и потому осада затянулась. Непривычные к зимним холодам афиняне начали роптать; но и в Сестосе не были готовы к осаде, и к концу года там начался сильный голод.
Наконец, персидские командиры ночью бежали из города, после чего он сдался афинянам, забравшим и здесь богатую добычу, между прочим, материал для мостов Ксеркса. Ранней весной 478 г. до н. э. афиняне отправились со своей добычей на родину.
Руководящая роль (гегемония) на море, также как и на суше, с общего согласия принадлежала лакедемонянам вплоть до 479 г. до н. э., когда Леотехид, убедившись, вероятно, в своей некомпетентности, от нее отказался, и тогда она перешла к афинянам.
Следующий почти 50-летний период греческой истории, от Саламинской битвы до начала Пелопоннесской войны, почему-то был не в милости у греческих авторов, несмотря на то, что его значение ничуть не меньше других периодов. В это время шли почти непрекращающиеся войны – десятилетняя война между Спартой и Афинами, произошло много сражений, особенно морских, образовался афинский морской союз и т. д. Сочинения Геродота оканчиваются взятием Сестоса в начале 478 г. до н. э. У Фукидида описана только Пелопоннесская война, а для этих 50 лет дан лишь краткий обзор. Несмотря на недостаток сведений, постараемся рассмотреть этот период в виду его значения в истории морских войн.
Создателем греческого, точнее, афинского морского могущества следует считать Фемистокла. Отвергнутый близорукими современниками его грандиозный план похода против персов и островов, бывших на стороне персов, в случае благоприятного исхода утвердил бы это морское могущество уже в 480 г.
Несмотря на то, что Фемистокл не принимал личного участия в походах 479 г. до н. э. и не сражался в битвах при Микале и при Платее, его влияние было еще неограниченнее на родине, так как афиняне, несомненно, были обязаны ему тем, что не соблазнились заманчивыми предложениями Мардония и еще раз покинули город и страну. После отступления персов из Афин афиняне тотчас же вернулись обратно и начали восстанавливать город.
По совету предусмотрительного Фемистокла, думавшего и о будущем, они это стали делать не в обычном порядке, а начали с сооружения прочных городских стен, обхватывавших гораздо большую площадь, чем прежде. Афины должны били стать неприступною крепостью, для чего, по тогдашнему состоянию военного дела, вполне достаточно было высокой стены. В случае надобности городские стены должны были укрыть в себе жителей Аттики. События 480 и 479 гг. до н. э. показали необходимость стен.
Очевидное стремление Афин к самостоятельности и самообороне возбудило беспокойство и зависть у соседних морских держав – Эгины, Коринфа и Мегары, флоты которых давно были превзойдены афинским. Эта зависть впоследствии перешла в ненависть. Государства эти пожаловались на постройку стен спартанцам. Спартанцы приняли эту жалобу очень близко к сердцу, так как сочли постройку стен оскорбительной для себя, считая Пелопоннес единственным покровителем всей Греции. Спартанское правительство запретило афинянам укреплять город, и лишь благодаря уму и ловкости Фемистокла удалось обойти это препятствие.
Он начал с того, что отправился в Спарту один, в качестве посла и заложника одновременно. Пользуясь уважением в Спарте, приобретенным участием в Саламинской битве, а может быть и взятками, бывшими тогда в большом ходу, он оттягивал решение спартанских властей до тех пор, пока стены, спешно сооружавшиеся во время его отсутствия, не были закончены.
