Китайцы потеряли 2 больших и 3 малых крейсера, японский флот – ни одного из своих судов. У китайцев все суда имели серьезные повреждения. Оба броненосца имели 120 и 200 пробоин, но в броню снаряды проникли только на 3 дюйма, «Чин-Иен» пришел с дифферентом на нос в 3 фута. У японцев оказались выведенными из строя флагманский крейсер, броненосец береговой обороны, канонерки, транспорт и несколько других судов получили более или менее тяжелые повреждения.
На 7 остальных кораблях китайцы потеряли 36 человек убитыми и 90 ранеными, японцы – 94 убитыми и 160 ранеными. Из этого числа на 360 человек команды флагманского корабля приходилось 37 убитых и 41 раненый, т. е. 26%.
Это сражение, называвшееся раньше сражением при Ялу (хотя устье Ялу лежит в 80 милях от места боя), было первым, кроме Лиссы, сражением больших эскадр в открытом море после Трафальгара.
Как Лисса дала новый строй – клин Тегетгофа, так и это сражение – ломаный строй фронта Тина, с той только разницей, что первый из них бесспорно остался победителем. Про Тина нельзя сказать того же. Правда, Ито сначала отступил и предоставил противнику поле действий, после того как уже выполнил свою главную задачу – высадку войск.
Но китайцы потерпели значительно больший материальный убыток, а с ним и моральное поражение; стратегический же успех был целиком на стороне японцев, тем более что Тин на следующий день скрылся с остатками своих сил в гавань Порт-Артура и предоставил таким образом Ито не только поле сражения, но и господство над всем морем. Сравнительно со смелым наступлением Тегетгофа и его слабыми силами Ито действовал очень осторожно и использовал в артиллерийском бою на данных дистанциях свое преимущество в ходе, большее и лучшее вооружение своих судов и хорошую военно-морскую подготовку своих команд.
Поскольку из-за плохой разведслужбы бой этот явился для него в значительной мере неожиданным, Ито не имел при себе ни одной из трех минных флотилий, которые могли бы быть использованы с большим успехом в ночь после боя. Сражение при Хаянгтау может послужить хорошим доказательством преимущества глубокого и гибкого строя перед неповоротливым, широким.
Ито также хорошо использовал ошибку Тина, поместившего самые сильные суда в середине и ослабившего этим свои фланги, обрушившись в начале боя именно на них. Тин выбрал для своих неопытных командиров самый трудный строй, какой только можно было придумать. Результаты этой ошибки не замедлили сказаться: наступил сразу полный беспорядок, суда мешали друг другу стрелять, фланговые суда были уничтожены противником.
Тин мог бы вообще достичь успеха смелым сближением с противником, но он этого не сделал, да и едва ли мог даже сделать при малом ходе большинства своих судов. Он ожидал чего угодно, но только не обход своего строя фронта; его маневрирование только увеличило царивший и без того беспорядок. Он рассчитывал на бой на близких дистанциях с применением тарана и мины, но ни тот, ни другой род оружия совершенно не пришлось пустить в ход. Было, правда, сделано несколько минных выстрелов, но без всякого результата.
Следует отметить самостоятельную инициативу, проявленную начальником японской летучей эскадры и некоторыми командирами. С другой стороны нельзя не обратить внимания на то, что у Ито не была достаточно организована разведочная служба и что, идя в бой, он не имел подробных сведений о близости противника.
Ито использовал с большим умением в течение всего боя свое преимущество в ходе и сильнейшую артиллерию своих судов, но это преимущество не помогло ему в бою с обоими большими броненосцами неприятеля. Это обстоятельство может служить на редкость ясным доказательством преимущества немногих сильных и хорошо бронированных судов даже перед большим количеством крейсеров.
Преимущество в ходе позволяло Ито все время выбирать свою позицию и менять ее по мере надобности, держаться на выгодной для себя дистанции, временно прерывать и возобновлять бой по желанию. Тактическое значение скорости хода для морского боя ясно обрисовывается примером сражения у Хаянгтау; но все-таки Ито не мог победить двух китайских броненосцев.
Как командование эскадрой, так и отдельными судами было у китайцев неудовлетворительно, у японцев – наоборот. Артиллерийская подготовка была одинаково неважна у обеих сторон; японцы со своим большим количеством скорострельных пушек могли бы достичь совсем иного успеха. При лучшей стрельбе с их стороны и китайские броненосцы должны были бы пострадать гораздо больше, чем это было на самом деле, от снарядов крупнокалиберных пушек Канэ. В общем, с обеих сторон насчитывалось 400 попаданий. Японцы стреляли довольно беспорядочно и наводили слишком высоко.
В судостроении наступил новый период в том отношении, что теперь стали уделять значительно большее внимание скорости хода судов, в особенности крейсеров. Все державы во главе с Англией отказались от прежнего пренебрежения вопросом о скорости.
Кроме того, был признан ошибочным высказывавшийся уже неоднократно взгляд, будто бы броненосцы уже отжили свой век. Если бы китайские броненосцы находились в руках более энергичных командиров и имели бы лучшую команду, то весьма возможно, что в конечном результате победа осталась бы за Китаем.
Значению артиллерии, как главного оружия флота, было опять отведено подобающее место, а таран и мина заняли на основании опыта второстепенные места; одновременно с этим произошла перемена в размещении артиллерии, опять усилился бортовой огонь, оттесненный до этого на задний план развитием сильного носового огня, необходимого для судов, главным оружием которых считался таран.
Многочисленные случаи пожаров также возымели свое влияние на судостроение, не обратившее на этот вопрос должного внимания после Лиссы; начали уменьшать число деревянных частей на кораблях, совершенствовать пожарные средства и т. п.
Сражение при Хаянгтау дало несравненно больше ценных указаний во всех областях военно-морского дела, чем сражение при Лиссе, если к уже сказанному прибавить еще то, что теперь всюду обратили внимание на необходимость иметь однотипные по ходу и по вооружению корабли, на усиление средней артиллерии для действия по небронированному борту противника, на увеличение комплекта снарядов, на утолщение крыш башен, значение крупнокалиберных, скорострельных орудий, защиту надводных минных аппаратов и других важных частей и, наконец, на лучшее обучение эскадр и организацию сигнального дела. Параллельно с этим выяснилось, что тяжелые мачты с боевыми марсами не только приносят мало пользы, но и представляют большую опасность.
Об этом сражении писалось очень много и часто довольно несуразные вещи; некоторые авторы дошли до самых невероятных заключений относительно войн будущего. Даже вопрос о том, строить ли деревянные или железные суда, снова всплыл на поверхность и серьезно обсуждался специалистами!
Всем хотелось извлечь из этого единичного случая общие правила, годные при всех обстоятельствах. Война на море вообще замечательна тем, что в ней крайне редко дело доходит до вооруженных столкновений в крупном масштабе, а потому приходится использовать опыт этих немногочисленных боев. Но тем более здесь следует быть крайне осмотрительным и делать свои заключения с большой осторожностью.
Важнейшим последствием этого сражения оказалось то, что господство на море всецело перешло в руки японцев. Суда Тина оставались в защищенной гавани Порт-Артура и ремонтировались крайне медленно при наличии только одного дока.
25 октября маршал Ояма высадился со второй армией в 40 000 человек в 40 милях к северо-востоку от Порт-Артура, занял 7 ноября Талиенван и подступил к Порт-Артуру. 21 ноября японцы начали атаку этой крепости одновременно с моря и с берега и взяли ее на следующий день штурмом, потеряв всего только 300 человек. Вместе с крепостью они взяли большое количество военных материалов, 220 орудий, несколько миноносцев и транспортов и, наконец, 50 000 т угля. 26 ноября Ояма отправил уже некоторые части войск на северо-восток на соединение с маршалом Ямагатой, разбившим китайцев 26 октября в ожесточенном сражении на Ялу. Этот последний двинулся с большей частью своих сил в Манчжурию, отправив небольшую часть войск на юго-запад.
