В этом наглядно сказалась дурная сторона наличия трех командующих одновременно. Единственно правильный совет – наступать прямо и смело – не был принят. Но только этот способ действия мог обеспечить успех.
Алкивиад со своими судами отправляется в Мессану, но получил отказ в поддержке. Тогда, взяв десять кораблей с Наксоса, он послал их в Сиракузскую бухту исследовать место для высадки, но это оказалось неосуществленным; весь план расстроился вследствие того, что Катана неожиданно оказала сопротивление.
Вслед за этим флот прошел мимо Сиракуз, направляясь вокруг м. Пахинус (м. Пассаро) в Камерун, чтобы заручиться согласием этого города, но последний пожелал остаться нейтральным; тогда флот снова двинулся к Катане, по дороге опустошил Сиракузскую область, причем войска на берегу понесли потери от местной конницы.
В Сиракузах первоначально ничего не знали об этой экспедиции. Лишь по получении точных известий о том, что она направляется вдоль италийских берегов, сиракузяне обеспокоились и начали готовиться к военным действиям. Медлительность огромных неприятельских сил и успех собственной кавалерии вернули сиракузянам мужество.
По прибытии в Катану афинский флот застал там корабль «Саламиния», присланный из Афин с тем, чтобы доставить туда Алкивиада и его товарищей, привлеченных к суду по обвинению в оскорблении Гермеса. Перед уходом флота в Афинах были разрушены статуи Гермеса. По закону, совершивший святотатство должен был предан смерти, а за обнаружение преступника полагалось крупное вознаграждение. Виновные не были найдены, но преступление приписали Алкивиаду. Противники Алкивиада обвинили в этом его и его товарищей и добились его возвращения в Афины. Алкивиад вынужден был перейти на «Саламинию», но в Турисе (Фурии) скрылся вместе с товарищами, так как знал, что их осуждение предрешено. Задержать их не удалось, и судно вернулось в Афины без них.
Наконец, все силы были собраны вместе, обстановка выяснена; однако афиняне не пошли прямо на Сиракузы, а двинулись Мессинским проливом вдоль северных берегов острова в поисках союзников. В Гимере был получен отказ; тогда афиняне напали на Малую Гиккару и жителей ее продали в рабство за 120 талантов. К этому присоединились еще 30 талантов из Эгесты, таким образом, денег набралось достаточно. Затем войско сухим путем вернулось в Катану, причем по дороге произвело неудачное нападение на Гиблу (восточнее Сиракуз, недалеко от них).
Тем временем наступила зима, и афиняне все-таки решили предпринять что-нибудь против Сиракуз. Они спровоцировали сиракузян к нападению на свой лагерь у Катаны, но когда те выступили в поход, афинские войска сели на корабли и направились в Сиракузскую бухту, высадились на правом берегу Анапуса, укрепили возвышенность Даскон и устроили стоянку для войска и флота.
Сиракузяне, напуганные этим, спешно вернулись назад, но были разбиты афинянами, превосходившими их своим вооружением, и лишь действия сиракузской конницы спасли их от полного поражения. Таким образом, у афинян оказались существенные преимущества перед противником, но вместо того, чтобы его преследовать, Никий приказал афинскому войску на следующий же день сесть на корабли, вернуться в Катану и вновь расположиться там лагерем. Он оправдвывал это тем, что: 1) наступала зима; 2) у него нет конницы. К следующей весне он рассчитывал приобрести союзников, конницу, хлеб и деньги.
Жители Сиракуз, по совету Гермократа, начали серьезно и планомерно готовиться к войне; они организовали войско, позаботились об оружии, выстроили стену на Эпиполее (крутой горе, постепенно понижающейся к Сиракузам), укрепили гору Олимпейон на Анапусе и защитили место высадки рядами забитых свай; наконец, они отправили посольство в Спарту и Коринф с просьбой о помощи.
Последовавшие военные действия настолько несущественны, что их можно опустить. Никий и Ламах послали корабль в Афины, чтобы получить конницу и т. д. и, кроме того, – что примечательно – один корабль в Карфаген и один к этрускам с просьбой о помощи.
Сиракузские послы прибыли в Коринф, где нашли Алкивиада и его товарищей. Он добрался из Туриса (Фурии) до Пелопоннеса на торговом судне и прибыл в Спарту с тем, чтобы всеми силами побудить ее к войне с Афинами, причем подал советы, как действовать против своего отечества, чтобы нанести ему наибольший вред.
Спартанцы решили действовать согласно советам Алкивиада:
1) Возобновить войну против Афин;
2) Поддержать Сиракузы.
Однако ограничились они самыми незначительными действиями. В 414 г. до н. э. они даже не вступали в Аттику, но только поддержали врагов Афин на отдаленной Халкидике, а в Сиракузы не отправили ни войска, ни флота, а лишь полководца, хотя и самого лучшего, которого имели, а именно Гилиппа. Но он оказался для Сиракуз гораздо ценнее, чем целое войско.
Весной 414 г. до н. э. Афиняне, согласно требованиям Никия, отправили в Катану 250 конницы и деньги. Теперь, когда там было все необходимое, дело должно было продвинуться вперед.
В начале лета войско на судах направилось к Сиракузам, чтобы напасть на город, но афиняне не вошли в бухту, как ожидали сиракузяне, а высадились по эту сторону города у Лаиона, всего в 1200 м от Эпиполеи. Первые высадившиеся воины устремились кверху и овладели высотами без всякого сопротивления, так как сиракузское войско в это время находилось на месте первой высадки афинян, на берегу бухты к югу от устья Анапуса, то есть от Эпиполеи в расстоянии в четыре раза большем, чем неприятель в момент высадки (по-видимому, высадка была произведена очень быстро). Когда же они узнали о высадке, то немедленно бросились на высоты, но, придя в беспорядок, были разбиты и потеряли около 300 человек.
Афиняне устроили укрепление на вершине возвышенности у северного склона Лабдалона, затем начали располагаться лагерем. Они решили отрезать от суши город, имевший большое народонаселение. Благодаря своему господству на море; они уже достигли того же со стороны воды; не имея подвоза, город должен был скоро сдаться. Вблизи от Эпиполеи, почти у городской стены, они воздвигли крестообразный форт и от него обе стороны начали строить стены, сперва на север по направлению к морю, а затем на юг, к бухте. Корабли они расположили в безопасном месте у полуострова Тапса (Магнизи), причем построили укрепление на узком перешейке, соединявшем его с сушей.
К этому времени к ним присоединились 400 всадников от Эгесты. Они не только сравнялись с сиракузянами, превосходившими афинян своей конницей, но и оказались много сильнее последних.
Сиракузяне, обескураженные этим внезапным энергичным наступлением и успехами Афин, сделали попытку путем вылазки помешать постройке осадных стен, но были разбиты, и даже в конном бою оказались побежденными, и не смогли удержать за собой поля сражения. Тогда они попробовали препятствовать постройке афинянами осадных стен путем поперечных стен; когда это не удалось на Эпиполее, они перенесли попытку вниз к южным стенам.
Это послужило поводом к битве в низменности Анапуса, во время которой был убит Ламах. Но в этот момент афинский флот подоспел из Тапса и начал угрожать флангу неприятеля, вследствие чего последний отступил.
С потерей Ламаха и за болезнью Никия афиняне оказались совершенно без дееспособных полководцев; тем не менее, постройка осадных стен подвигалась вперед очень быстро (в этом деле афиняне проявили редкую способность) и уже была близка к окончанию. К тому же афиняне перерезали городской водопровод. Их собственная армия и флот были обеспечены подвозом из Италии на торговых судах, так как море было свободно.
При виде успехов афинян, колебавшиеся до сих пор колонии примкнули к ним, и даже этруски прислали два 50-весельных корабля им на помощь. Все эти обстоятельства совершенно лишили сиракузян присутствия духа; в городе начались беспорядки; борьба партий кончилась тем, что демократы, стороннки мира, одержали верх, Гермократ был вынужден сложить с себя полномочия предводителя, а к Никию были отправлены парламентеры для переговоров о сдаче. Уже казалось, что Сиракузам остается только сдаться, как дело вдруг приняло совсем иной оборот.
