Самым важным является то, чтобы начальники эскадр были вполне ознакомлены с намерениями адмирала и выполняли их с надлежащим пониманием. Однако, в пределах своего круга действий они должны были поступать по своему разумению, так как тут им самим приходится давать правильную оценку условиям пространства (например, расстояние до неприятеля) и времени, в особенности, если принять во внимание, что на море возможность передачи приказаний обычно крайне ограничена, если не совсем исключена.
От младших начальников в составе крупных боевых сил необходимо требовать, чтобы они всецело прониклись намерениями своего главного начальника и затем точно выполняли его приказания, даже в тех случаях, когда им кажется, что сами они сделали бы лучше; только при этом условии возможно достичь хороших результатов. Этим вовсе не приносится в жертву, как часто ошибочно думают, собственное (конечно – всегда лучшее) мнение, не совершается преступления против собственного разума (sacrificium intellectus), а только подчиняются собственные действия взглядам начальника сообразно требованиям военной дисциплины и послушания.
Сражение при Акциуме в этом отношении является очень поучительным примером: в дисциплинированном флоте Агриппы приказания его были точно выполнены начальниками обоих флангов, а во флоте Антония командиры эскадр действовали наперекор его указаниям, в результате чего получилось то самое разделение флота и расстройство крепкой позиции, на которых неприятель строил расчеты на победу.
Может показаться, что приведенное выше основное тактическое правило – «атаковать неприятеля на сильной позиции и т. д.» – применимо только в сухопутной войне; вместе с тем морская и сухопутная тактика кажутся настолько различными, что, по-видимому, не могут иметь ничего общего между собой. Однако сражение у Акциума доказывает, что это неверно, и подобный случай может повториться и в наши дни.
Тактику Агриппы при Акциуме можно сравнить с тактикой карфагенян при Экномосе; расположение римлян в этом последнем сражении, хотя и примыкало флангами к берегу, но было также тесно сомкнуто и неприступно с фронта; против них наступали карфагеняне (как при Акциуме Агриппа) в развернутом строю, в виде полуокружности, и для того, чтобы расстроить сомкнутый строй римлян и разделить флот, пустили в ход хитрость, начав притворное отступление своим центром (при Акциуме – флангами); таким образом и там, как и здесь, произошло три отдельных сражения в трех разных местах, причем, ни на одном из них не возникло подавляющего превосходства в численности кораблей.
При Акциуме Агриппа заманил тяжелые корабли Антония в открытое море, между тем, как при Экномосе карфагеняне прижали III и IV эскадры к берегу; а затем дело было решено разрушительными снарядами, падавшими с далекого расстояния на атакованные со всех сторон корабли Антония, при помощи которых они были зажжены и уничтожены раньше, чем им удалось перейти к абордажному бою.
В прямую противоположность своей тактике у Миле и Навлоха, Агриппа в сражении при Акциуме настойчивой и упорной атакой одержал верх над тяжелыми высокими кораблями, обладавшими огромной оборонительной силой, при помощи легких низких судов, пользовавшихся преимуществом в быстроте хода и маневренности и снабженных новым оружием.
Октавиан был обязан одному Агриппе решением в его пользу величайшего соперничества, которое когда-либо возникало, соперничества из-за мирового владычества; Агриппа сделал его «императором мира» и «Цезарем-Августом», и нельзя не назвать счастливцем Октавиана, который в такое время, когда верность совершенно исчезла с лица земли, нашел себе такого верного друга и к тому же гениального администратора и военачальника, который для него создал, организовал, обучил и привел к победе громадную морскую силу; сам он к этому был совершенно не способен.
Приведем в заключение некоторые сведения о дальнейшей жизни Агриппы. После сражения при Акциуме Октавиан отправился в Малую Азию и Египет, а Агриппу отправил с неограниченными полномочиями в Рим, так как в Италии снова начались волнения среди ветеранов; Агриппа, пользовавшийся наибольшим доверием армии, мог лучше всех уладить это дело. По-видимому, он уклонился от всяких почестей при своем прибытии в Рим, так же как он трижды перед тем отказался от триумфа, являвшегося высшей целью всякого римского военачальника; он принял от Октавиана Августа в награду только особый знак отличия, единственный в своем роде – голубой флаг, цвета морской воды.
Он оставался заместителем императора, который в 23 г. до н. э., во время тяжкой болезни, даже передал ему кольцо с именной печатью, что означало признание его наследником престола. Вызванные этим обстоятельством волнения повели к тому, что Агриппа добровольно отправился в изгнание в качестве наместника Сирии, но поехал он не в свою провинцию, а на остров Лесбос. Через два года он возвратился назад, и Август еще теснее привязал его к себе, выдав за него замуж свою только что овдовевшую дочь Юлию.
После войны в Галлии и Германии он совершил поход на восток, в Палестину и на Черное море; в последнем походе ему помогал своим флотом Ирод. После того, как паннонийцы без боя покорились ему, он возвратился на родину, заболел в Кампании, где и умер в 12 г. до н. э. 51 года от роду.
О значении его как тактика и стратега уже сказано выше; к его деятельности вполне применимо изречение: внешние формы меняются, но дух остается всегда неизменным. Изречение это, имеющее известное значение для всякого рода деятельности, относится к ведению войны; поэтому изучение древней истории и тогдашних морских войн является чрезвычайно поучительным для морского офицера, а при правильном применении вытекающих из этого изучения выводов к отдельным частным случаям – может даже принести известную практическую пользу на войне.
Мы только в самых общих чертах обрисовали биографию Агриппы, однако уже и из них видно, какую выдающуюся роль он играл в тогдашний богатой событиями период времени. Он занимал наиболее значительное место после Августа, которого он, впрочем, превосходил во всех отношениях.
Независимо от его деятельности как государственного мужа, которая в виду его общественного положения и связанной с ним власти имела громадное значение, его заслуги в области военного дела обличают в нем выдающегося полководца; если же даже оставить в стороне многочисленные его походы, то остается еще такое множество его успехов в морской войне, какое едва ли выпадало кому-нибудь другому.
Агриппа дал три крупных морских сражения – у Миле, у Навлоха и у Акциума, и все три из них выиграл; в двух он нанес противнику полное поражение. Все действия его в морской войне – создание флота, постройка особого типа кораблей, защита их от удара тараном, устройство военной гавани, обеспечившей ему операционную базу, обучение корабельных команд всем приемам боя сперва в гавани, а затем в море – все это доказывает его умение охватить одним взглядом общую совокупность всего морского дела, верное понимание его и удивительную энергию в достижении намеченных целей, а потому являются в высшей степени поучительными.
Октавиан Август, сделавшись императором, стал постоянно держать в полной готовности два больших флота, один – в устроенном Агриппой порте Юлия (у Мизенума) для охраны западной и южной части Средиземного моря, а другой, в составе около 250 кораблей, во вновь устроенной гавани в северной части Адриатического моря, на восточном берегу Италии, у Равенны. Этот равеннский флот должен был охранять страдавшую от морских разбоев восточную часть Средиземного моря, и вместе с тем оберегал восточную половину Империи. Менее значительные эскадры находились в Понте (Черном море), у берегов Сирии, Африки, Галлии и т. д.; были небольшие римские флотилии на Рейне, Дунае, Роне, Сене и Евфрате.
Императорской армии на границах империи еще часто представлялись случаи даже для крупных военных операций, но для флота уже нигде не было сколько-нибудь достойного соперника, что повело к постепенному упадку его боеспособности.
