В начале войны итальянский флот располагал примерно 100 разведывательными самолетами. Это количество могло бы считаться достаточным для тех дней, если бы флот выделил для этой цели современные, боеспособные самолеты. Однако большая часть этих самолетов была одномоторными гидропланами (Кант Z.501), чьи летные характеристики сегодня кажутся просто смешными. Да и в то время они выглядели так же. Достаточно отметить, например, что их максимальная скорость составляла 180 км/час, или 112 миль/час. Пилоты добивались выдающихся результатов, учитывая техническое несовершенство оборудования, но эти результаты абсолютно не отвечали требованиям войны.

Всем, занятым этой проблемой, было ясно, что требуется более современный самолет. Учитывая неудовлетворительные характеристики нового трехмоторного гидроплана (Кант Z.506), флот настоял на использовании для целей разведки самолетов сухопутного базирования. Однако общая нехватка самолетов и грызни между родами войск привели к тому, что флот так и не получил приличных самолетов для этой работы. Вдобавок, невозможность восполнить потери и требования увеличить число вылетов привели к тому, что количество выделенных самолетов начало сокращаться и еще меньше отвечало потребностям.

Наконец флоту пришлось принять компромиссный вариант. Часть вылетов должны были совершать ВВС своими собственными самолетами. Но пилоты ВВС не были обучены выполнению специфических задач. Кроме того флотским наблюдателям было запрещено участвовать в вылетах экипажей, укомплектованных личным составом ВВС. II целом ли полеты ВВС имели мало ценности. Довольно часто пилоты передавали ошибочную информацию, которая дорого обходилась, если флот планировал спои операции на ее основе. Положение еще более усложнилось с появлением на Средиземном море Люфтваффе. Немцы приняли на себя часть ответственности за проведение разведывательных полетов, но выполняли их в соответствии со своими собственными правилами, которые сильно отличались от итальянских.

Все недостатки итальянской авиаразведки только сильнее подчеркивала успешная разведывательная деятельность британской авиации, которая во второй половине войны, казалось, достигла предела совершенства. Британская авиация активно действовала и ночью, даже в первые дни войны. Позднее англичане добились по-настоящему успешных результатов ночью, используя радар. Итальянский опыт оказался прямо противоположен английскому. Можно сказать, что итальянской ночной авиаразведки просто не существовало. Только в конце войны германские самолеты иногда проводили ночные вылеты. Всего 2 самолета были оснащены радаром, и они действовали лишь несколько недель.

Печальной традицией итальянских самолетов-разведчиков стало прекращение наблюдения с закатом и попытка восстановить контакт утром. Этот недостаток оборачивался утомительными поисками, которые часто завершались ничем. Даже обнаружение врага могло произойти слишком поздно, чтобы использовать полученную информацию. В результате британский флот получил колоссальное оперативное преимущество перед итальянцами. Воздушная разведка — это глаза флота. В этом смысле оказалось, что итальянский флот если и не был совершенно слеп, то страдал сильнейшей близорукостью.

В конце июня 1940 года итальянские подводные лодки, находившиеся в море в момент начала военных действий, вернулись в свои базы. Многие из них были повреждены, а 9 пропали — 5 из них в Средиземном море, 4 — в Красном. Пропавшие в Красном море составляли ровно половину из 8 субмарин, действовавших там. Никакой другой флот не рисковал держать подводные лодки в этих водах из-за тяжелейших климатических условий. По причине дефектов в системах кондиционирования воздуха на всех итальянских кораблях были часты случаи тепловых ударов и отравления парами хлора. Эту проблему решить в то время было невозможно из-за изоляции театра.

Также стало известно, что англичане сумели захватить «Галилей». Лодка беспомощно дрейфовала, после того как почти весь экипаж погиб в ходе атаки, а уцелевшие отравились ядовитыми газами. К счастью, факт захвата стал известен Супермарине сразу, как только это произошло. Почти наверняка все шифровальные книги попали в руки врага. Поэтому, среди прочих неотложных мер, в течение нескольких дней пришлось заменить все коды, копии которых имелись на «Галилее». Как теперь стало известно, на борту «Галилея» не было найдено ни одной шифровальной книги. Зато англичане обнаружили оперативный приказ, в котором указывалась зона патрулирования «Гальвани». Эта лодка была легко обнаружена и уничтожена.

Позднее англичане обнаружили «Торричелли», которая должна была прервать свое патрулирование возле Джибути. Она попыталась вернуться в базу, вынужденная двигаться в надводном положении, так как из-за повреждений не могла погружаться. К рассвету 23 июня «Торричелли» сумела проскользнуть мимо британских патрулей в проливе Перим. Подводная лодка двигалась к Иассаве, когда была замечена британским шлюпом «Шорхэм». Вскоре за «Торричелли» гнались уже 3 эсминцы и 2 шлюпа. Хотя ситуация была безнадежной, командир лодки капитан-лейтенант Пелози не дрогнул, и в 5.30 субмарина первой открыла огонь по врагу. Это был бой 1 — 100-мм орудия и 4 пулеметов против 18 — 120-мм и 4 — 102-мм орудий и нескольких зенитных автоматов. Тем не менее, уже второй снаряд «Торричелли» попал в «Шорхэм», который был вынужден уйти в Аден на ремонт.

Неравная борьба продолжалась 40 минут, дистанция боя все сокращалась и сокращалась. Подводная лодка выпустила торпеды, от которых корабли противника уклонились. Однако «Торричелли» добилась еще нескольких попаданий из орудия. Один снаряд вызвал большой пожар на эсминце «Хартум». Стрельба англичан была отвратительной — первого попадания они добились только в 6.05. Снаряд ранил командира и вывел из строя рулевое управление. В этот момент Пелози приказал затопить корабль, и подводная лодка «Торричелли» медленно пошла на дно с развевающимся флагом. Люди были спасены эсминцами «Кандагар» и «Кингстон». Они с удовлетворением следили, как пламя пожирает «Хартум». Вскоре британский эсминец взорвался и затонул.

Поведение подводников вызвало уважение и рыцарственное восхищение противника. Поднятый на борт «Кандагара» Пелози получил все полагающиеся воинские почести. Командир «Кандагара» Робсон поздравил своего неприятеля, сказав: «Хотя нас было пятеро против одного, мы не смогли ни потопить вас, ни захватить, ни заставить сдаться». В Адене Пелози и его старший помощник были приглашены на официальный о бед. Командиры «Хартума» и «Торричелли», потерявшие свои корабли, обменялись сердечными тостами. Командующий Аденской военно-морской базой позднее заявил Пелози: «Вы отважно сражались в Перимском проливе. Я никак не могу назвать бой британской победой. Даже не считая наших потерь и повреждений, наши корабли расстреляли 700 снарядов и 500 пулеметных патронов, но все-таки не смогли потопить ваш корабль».

В первые дни июля предчувствие неминуемой битвы так и витало в воздухе. 29 июня пришли сообщения о передвижениях англичан в центральном Средиземноморье и в Эгейском море. 2 эскадры итальянцев приготовились поднять якорь. Однако, на основе этих разведданных не было предпринято никаких действий. 1 июля: Супермарина узнала, что Гибралтарская эскадра вышла из порта и направляется на восток. По этой причине ночью 2 июля 1-я и 2-я дивизии крейсеров вышли в море, чтобы прикрыть конвой, возвращающийся из Триполи. В Сицилийском проливе была развернута группа торпедных катеров. На следующее утро британская эскадра, вышедшая из Гибралтара, обстреляла французскую базу в Оране (Мерс-эль-Кебир), после того как французские корабли отвергли приглашение англичан последовать за ними. Линкор «Бретань» был потоплен, еще 2 линкора и эсминец тяжело повреждены. Линейный крейсер «Страсбург» и 11 эсминцев сумели прорваться в Тулон. Бой привел к гибели 1500 французских моряков. Одновременно с этим боем французская эскадра в Александрии была разоружена и переведена на положение интернированной.