– Удивляюсь, в Стамбуле, в этом большом городе, где живет более двух миллионов чудаков, такой человек, как ты, вдруг не может найти работу! – проговорил Сабахаттин.

– Значит, я один из тех двух миллионов, о которых ты говоришь. Что я могу поделать, все время ищу, но ничего не нахожу! – ответил я ему.

– Для того чтобы получить работу, не обязательно рыскать по городу!

– А как же?

– Надо пораскинуть мозгами и придумать себе работу!

– Ну и сказал! Что могу придумать я, несчастный, когда даже правительство ничего не может придумать!

– Позволь, позволь! Для себя же они придумали, стали вот правительством!

– Но я-то не могу стать правительством!

Этот разговор происходил в сутолоке площади Эминеню. Сабахаттин был моим старым приятелем. Он подхватил меня под руку и потащил в кофейню во дворе мечети Ёниджами.

– А чем ты занимаешься? – спросил я, потягивая из чашечки кофе.

– Я свободный предприниматель! Сегодня не знаю, что мне принесет удачу завтра. Все зависит от конъюнктуры.

– Да, но чтобы быть свободным предпринимателем, нужен капитал, брат, и немалый! Мелкое предпринимательство давно отошло в прошлое!

– Если голова варит, то и капитала особого не требуется! В свое время и я два года был безработным. Это послужило мне хорошим уроком. Больше со мной такого не случится!

Мы минуту-другую молчали.

– Как ты относишься к социализму? – вдруг спросил он. Вопрос обрушился на меня, будто кирпич с потолка.

– Какой такой социализм?! – резко спросил я. – Что за чушь ты городишь?

– Нет, ты знаешь, что такое социализм?

– Замолчи ради Аллаха! Еще услышит кто-нибудь, неприятностей не оберешься! Я такими делами не занимаюсь.

– Теперь все понятно! Не мудрено, что ты безработный! Надо же понимать, что происходит на белом свете. О чем больше всего говорят в Турции? В кофейнях и дома, бедные и богатые, женщины и мужчины только л толкуют, что о социализме. Твист да социализм, социализм да твист – вот самые модные разговоры! Лет пятнадцать назад мне здорово досталось из-за этого социализма. Проходил я мимо какой-то городской больницы, у входа толпились люди. Вид у них был такой, что и людьми не назовешь, вот-вот богу душу отдадут, словно после чумы.

Я обратился к одному – он лежал прямо на мостовой, на грязном, залатанном одеяле – и спросил, чего они здесь ждут. Чтобы услышать его ответ, мне пришлось нагнуться к самому его лицу. Оказалось, что это больные, которых не берут в больницу, а им некуда идти, и нет у них денег даже на кусок черствого хлеба. Я бросился в ближайшую булочную и принес десять хлебов. У разносчиков фруктов взял помидоры и виноград. И каждому еще по лире дал. Совсем расстроенный сел в автобус. Я сошел на последней остановке. Вдруг кто-то коснулся моего плеча: «Пойдем-ка со мной!» – «Что случилось?» – «Пойдем, пойдем!..» Короче говоря, это был полицейский, сударь ты мой. Он отвел меня куда следует. «Зачем ты раздавал этим людям хлеб и деньги?» – спросили меня. «Они голодные, мне стало жаль их, и я дал им хлеба». «А ты что, правительство? Думаешь, некому их пожалеть, кроме тебя? Откуда у тебя деньги?» Оказывается, то, что я делал, расценивалось как поступок сумасшедшего пли социалиста. А так как я не был сумасшедшим, то решили, что я социалист. Подумать только: давать деньги, не получая ничего взамен! Мне изрядно тогда всыпали! «Я не социалист!» – отпирался я. «Докажи!» – наседали они. Но как это можно доказать! Потребовали, чтобы я представил поручительства от двух почтенных и благонадежных граждан. Например, от купца, зарегистрированного в торговой палате, или в крайнем случае от приказчика. Совсем как при покупке вещи в кредит. После того как отсидишь девять дней, сумеешь доказать, что ты не социалист. С того дня стоило мне только услышать: «Соц…», – как я бежал без оглядки… Так говори, хочешь с нами работать? – напрямик спросил Сабахаттин.

– Что за работа?

– Зачем тебе знать? Хорошие деньги получать будешь. Мы работаем вдвоем, ты будешь третий. Мой коллега вот-вот подойдет.

Коллега действительно не заставил себя ждать.

– Познакомьтесь! Если тебе этот парень приглянется, возьмем его в нашу компанию. Вместе будем работать, – сказал мой приятель, представляя меня.

Человек оглядел меня с ног до головы.

– По-моему, подойдет, – процедил он. – Представительный. В теле… Даже с животиком…

– Он всегда был верзилой, а с годами располнел. Видишь, шею наел, – сказал Сабахаттин.

Я посмотрел на них недоверчиво. Нет, они не шутили.

– А все-таки, чем мне придется заниматься? – еще раз

спросил я.

– Дело нетрудное. Ты просто пойдешь с нами – и все, – сказал Сабахаттин. – Сам поймешь, что к чему.

– А при чем тут мой рост?

– Очень даже важно. Я вот коротышка. Он тощ, как жердь. Известно, внушительная внешность делу не помеха. Ты со своей шеей и животом внушаешь доверие, даже самый подозрительный человек тебе поверит. Мы уже давно ищем такого компаньона…

Мне очень нужны были деньги и работа, я не стал больше допытываться, что мне придется делать.

– А сколько положите мне в месяц? – спросил я только.

– Постоянного оклада нет. В дни, когда мы бываем в деле, в наших руках по нескольку тысяч оказывается. И мы их делим между собой.

Мне подумалось, что это, наверное, торговое предприятие.

– Имеете ли вы представление о социализме? – спросил

меня тощий.

– Ради Аллаха, ничего не говорите мне о социализме!.. Я так пострадал в свое время…

– Это замечательно! Какая счастливая случайность!

– А ваше дело не вызывает недовольства правительства?

– Боже упаси! Чтобы зарабатывать деньги, нужно смотреть на правительство, как на компас. В общем, нос держать по ветру…

– Ну, скажите же мне, в чем заключается работа? Что вы из этого секрет делаете?!

– Социализм – пугало для богатых, – проговорил опять тощий.

– Совершенно верно. Поэтому-то мы и взялись за него. Как животные задолго до землетрясения жмутся друг к другу, предчувствуя недоброе, так богачи не находят себе места при одном упоминании о социализме. Точь-в-точь как ослы, лошади, собаки, голосят каждый на свой манер.