Вилла пошевелилась, прижалась к Адэру, закинула ногу.

«Надо сказать ей, что Невилл нервно вздрагивает во сне от ее громкого дыхания», — усмехнувшись, подумал Адэр, накинул на девушку сбившееся одеяло и уснул.

— Кофе, — первое, что произнесла Вилла, открыв глаза. И пока Адэр никуда не исчез, как вчера, добавила: — Бутерброды, булки, омлет — что угодно, но только сейчас.

Адэр истуканом сидел в кресле. Хорошо, маленькая хитрость:

— Пожалуйста.

Адэр дематериализовался. Н-да, вот так, еще несколько дней, и она станет источать патоку без оглядки на заклятье. Любопытно, если бы отец увидел изменения, ему бы не было стыдно за нее?

Подавив пустые надежды, Вилла пошла в душ. Обжигающие струи коснулись тела, вызвав вздох удовольствия. Она смывала с себя взгляд гостя Адэра, сеть-паутинку, которой он опутал ее сознание и вуаль, которой удерживал в оковах сна.

В ванной комнате был большой выбор полотенец (странно, что не серого цвета), и только один халат, белый, длинный, с поясом, которым можно обернуться трижды. Видимо, дамы не часто прибегали к банным процедурам.

Завернувшись в пушистое одеяние, вышла из ванной. Такой шлейф — и как Адэр не запутывается копытцами? Возле кровати поджидал маленький столик на колесиках, чашка с дымящимся кофе, овсянка, чизбургер, бадья с салатом, гренки с джемом и с пол кило пельменей.

Адэр наблюдал за реакцией, развалившись в кресле. Вот прям неудержимо хотелось пнуть его, чтобы рога после кульбита уперлись в пол. Чего он ждет? Удивления? Их есть у нее.

Вилла села на кровать, скрестив ноги по-турецки.

— Омлет, значит, забыл, — пробубнила, и боковым зрением заметила, как у Адэра распахнулся рот. Выпила кофе, съела чизбургер, пожевала пару листьев салата, надкусила гренку, слизала с нее джем, закусила пельмешком, сыто откинулась на кровати.

— У вас есть кое-что общее с Невиллом, — сквозь туман подступающей тошноты донесся голос Адэра. — Поразительная прожорливость.

Вилла перевернулась на живот, чтобы видеть обидчика, тошнота усилилась. Ойкнув, снова легла на спину, но для лучшего обзора под голову подложила две подушки.

— Еще день без крошки во рту, и я бы откусила хвост у дракона.

Угроза возымела странный эффект. Минута молчания, подозрительная дрожь кресла и гром хохота. Когда челюсть Адэра захлопнулась, Вилла открыла уши.

— Нет, у вас с ним гораздо больше общего, чем я думал. Какая кровожадность!

— И при чем здесь это?

— Да ни при чем, ты же до сих пор не веришь, что он хотел тебя съесть. Но я люблю зрелища. Вот думаю, то ли позволить ему похрустеть твоими наивными косточками, то ли разрешить тебе сломать зубы о чешуйчатый панцирь, которым он пыль метет?

Вилла многое хотела сказать Адэру — мысли сменяли друг друга со скоростью айпи, но лучше самой подобрать выражения помягче, чем ляпнуть чушь под действием заклятья.

Вдох-выдох, вдох-выдох, а через минуту говорить в резком тоне расхотелось. Проснулась логика и напомнила, что важный вопрос легче разрешить в дружеской атмосфере. Любовная подошла бы больше, но на это нет времени, да и не сможет она влюбить в себя Адэра. И сама не хочет влюбляться в него. Даже если бы это и случилось, — маловероятно, но вдруг, — что бы она делала с разбитым сердцем в Анидат? Пила очередное зелье Дуаны? Нет уж, ведьма удивительно мерзко готовит.

Надо напомнить Адэру почему, собственно, она согласилась на его гостеприимство. Стыд какой, но ничего: пять минут позора, десять минут терпения, секунда боли и…

— Смотрю на тебя и думаю, такое лицо красное от переедания или решаешь, как соблазнить меня и сбросить набранные калории?

— Да ты…

— Ну?

Развратник! — про себя.

— Обворожителен, — вслух.

— Хм.

Нет, хватит с нее испытаний нежностью, вот последний рывок сделает — и в привычную жизнь, где можно говорить, что думаешь, и где нет этой высокомерной улыбки бородача.

— Адэр… — смягчила голос, чтобы избежать отказа, выдержала паузу, чтобы не думал, будто у нее одно на уме. Да, сейчас одно, но знать об этом ему не обязательно. — Я тебе нравлюсь?

— А я тебе?

Ох, все пошло совсем не так, как она рассчитывала.

— Ты… меня хочешь? — зашла с другой стороны, но наткнулась на ту же стену.

— А ты меня?

Съежилась под пытливым взглядом. Он не читает мысли, верно? И лукавство — не ложь, да?

— Я… хочу провести с тобой ночь.

Он хмыкнул, поднялся с кресла, нависая рыжевато-коричневым маревом.

— Знаю, — сказал хмуро. Взял за руку, помогая подняться с кровати. — Но для начала ты расскажешь, зачем тебе это.

Ага, как же. А если он тогда откажется? Мужчинам только дай власть — сразу метят взять в заложники.

— Молчишь? — Адэр приподнял ее лицо, испытывая взглядом. — У меня зеркальный потолок, котеночек, и хорошее зрение. Неужели ты думала, я поверю в твою страсть?

Если бы она знала, как ее изобразить, поверил бы — никуда не делся.

— Твои предположения?

Вилла часто-часто задышала, облизала нижнюю губу и, как ей казалось, томно посмотрела на Адэра. Он нахмурился и отстранился.

— Все еще подташнивает?

Тупица! — про себя, искренне.

— Прошу, не переживай за меня, — ложь, ложь, ложь!

— Как скажешь, — беспечно пожал плечами. — В общем, у нас два пути. Первый: ты говоришь, зачем я тебе нужен, и я даю то, что нужно тебе. Или…

— Или?

— Или я вытурю тебя в Анидат без желаемого.

Вытурю. В Анидат.

Вилла почувствовала, что расплывается в улыбке. Так, следить за лицом, следить, приказала себе, чтобы не догадался, чтобы не передумал…

Вытурю… В Анидат…

— И ты можешь это сделать? — поинтересовалась кисло.

— Легко.

— Действительно, слишком легко, — пробубнила недоверчиво. Нет, что-то здесь не так. В Анидат со стороны Наб свободно могут проникать только блики, и то их память моментально стиралась. Второй способ — зеркала и заклятье Дуаны, но путь закрыт, пока она не лишится девственности с этим чурбаном. Мог ли быть третий путь?

Ну, есть же в мире целый город без солнца? И не в другом измерении, а рядом с Анидат. Почему не может найтись способ выбраться отсюда по окружной?

Она встретилась с красными глазами Адэра, положила ладонь на его мохнатую грудь, пропуская через пальцы рыжие колечки. Хотелось плясать, летать, кричать от счастья, а монотонное занятие сбивало фонтан эмоций. Вот так, сердце стучит размеренно, руки почти не дрожат.

— Я выбираю второй вариант.

Адэр посмотрел на нее как на сумасшедшую, глухо рассмеялся.

— Хорошо подумала?

Кивнула.

— Как скажешь, котеночек.

— Что, вернешь меня в Анидат?

Все еще усмехаясь, он взял ее за руку, обнял, Вилла поняла, что он собирается телепортироваться. Дом! Анидат! Свобода слова!

Теснее прижалась к нему, запоминая запах, впитывая в себя, чтобы через пол века рассказывать внукам в мельчайших подробностях, какая их бабушка смелая и находчивая, и какое чудовище едва не стало их дедушкой.

Адэр ласково провел по ее волосам, и шепнул в ухо:

— Сначала я покажу, чего ты лишилась, не пожелав рассмотреть вариант первый.

И не успела Вилла возмутиться, как они телепортировались. И это даже отдаленно не было похоже на зеленый город. Куда ни глянь — камни, все различие которых в форме и размерах, тропинки попадаются нечасто, и то пыльные, будто дождя несколько лет не было, и сумрак, сумрак, сумрак! Один раз вдали мелькнул приглушенный свет фонарей, но Адэр тут же перенес их в другую темную точку, мотивируя тем, что на чужую территорию приличные монстры без приглашения не являются. А Ризгор не монстр или не приличный?

— Он — хозяин города, — прохладный ответ.

Ну, да, этим все сказано, конечно. В Анидат король — хозяин города, но не сваливается к жителям как так и надо, его вообще мало кто видел. А здесь хочу — не хочу, а терпеть присутствие обязан? Жуть какая. Нет, домой, домой, и речи быть не может, чтобы задержаться!