— Но скажите, какие у Вас невзгоды, хоть намекните? — допытывался Ванька. — Ведь Вы ужасно грустная.

— Да никаких тайн! — горько рассмеялась Белла. — Так и быть, я расскажу, чтобы немножко охладить ваш пыл. Дело в том, что один очень сильный, опасный человек любит меня без памяти. Не даёт проходу. Я его не люблю, даже ненавижу. Но он уничтожает всех, кто начинает за мной ухаживать.

— Ха-ха! — рьяно вскричал Жорик, потирая руки. — Дело пахнет дуэлью!

— Имя. Скажите имя этого негодяя, — Ваня сузил глаза.

— Нет! Не скажу. Ещё не хватало, чтобы он утопил вас в Москве-реке, как котят. О, это ужасный человек, могучий. Он прошёл кавказскую войну и мафиозные разборки и теперь жутко разбогател. Одного моего друга он избил до полусмерти, прямо в ресторане. Другой бой-френд уже сделал мне предложение — а на следующий день очутился в больнице. Третий испугался. Четвёртый ухажёр, хоккеист, погиб в автокатастрофе. И вот я снова одна. Это моя судьба, мальчики, я уже привыкаю. Этот гад дежурит у подъезда. Каждый вечер я нахожу под дверью корзину цветов.

— Дежурит у подъезда? — удивился Ваня. — Значит, он видел нас?

— Не бойся, — усмехнулась Белла. — К счастью, для бой-френдов вы слишком молодо выглядите. Он принял вас за друзей моей сестры.

— А я не боюсь, — поспешил заверить Ваня. — Сейчас допью чай и спущусь вниз. Поговорю с Вашим поклонником.

— Мы разберёмся с ним, — официально подтвердил кадет Арутюнов.

— Вы отважные мальчики, — Белла подавила улыбку, — но я запрещаю вам геройствовать. Вы мне слишком дороги. Знаете, за вашу отвагу и благородство я вас, пожалуй, награжу. С условием, что вы не будете никого вызывать на дуэль, а просто забудете о моём существовании навсегда. Договорились? Ну-ка, дайте сюда щёчки. Я поцелую, как старшая сестра.

Арутюнов ринулся через столик, подставляя лицо. Белла чмокнула в смуглый висок, обернулась к Ване.

— Теперь ты, — сказала она, и Ване почудилось, что голос её едва заметно дрогнул. А может, не почудилось. Прикосновение прохладных губ продлилось чуть дольше, чем требовал того целомудренный поцелуй старшей сестры.

— А теперь допивайте чай и уходите. У меня болит голова.

— Никто не танцует. Мне с вами скучно! — капризно пропищала Нелли, с разбега прыгая в кресло. — До чего вы кислые, я от вас ухожу! Пойду в кино!

— Кстати, хорошая мысль, — вдруг сказала Белла, — Отличный способ отвлечься от грустных мыслей.

— Мы составим девушкам компанию! — протрубил Жорик, подскакивая. — Я плачу за всех!

Кино показалось Ивану безобразно скучным. На экране целовались, хихикали, имитировали бурные отношения, ездили на открытых машинах, плакали на груди у верных подруг, затем опять бурно имитировали отношения, хихикали и далее по схеме. Ванька ёрзал на сиденье, хмельной звон в голове угас, и было невыносимо стыдно искоса глядеть на личико сидевшей рядышком Беллы. Это носатенькое лицо с густо-чёрными бровями, жирными ресницами и выставленной нижней губкой теперь уже совершенно не нравилось Иванушке. Но отступать было некуда. Прохладная лапка старшеклассницы спокойно лежала в его, Иванушкиной, руке, и нужно было оставаться офицером, кавалером до конца.

Поначалу Царицын торжествовал: самоуверенный корнет Арутюнов посрамлён! Жорик сидел с другой стороны и помирал от злобы: младшая девица намертво вцепилась в его рукав.

Между тем, ближе к концу сеанса Царицын заволновался: Беллочка, увлечённая происходящим на экране, невольно сжимала его пальцы, ароматные пряди её волос уже щекотали кадету левое ухо. Ванька судорожно соображал: неужели у него… начинается настоящий роман? С этой взрослой красавицей?..

Конечно, любой кадет может только мечтать… все умрут от зависти, ведь у него, как у настоящего офицера, есть женщина…

От этого страшного, таинственного и желанного слова Царицыну становилось страшно: что он будет делать, если они случайно останутся вдвоём, и она вдруг распустит волосы… Ах, впрочем, они и так распущены. И всё же, наверное, придётся её целовать? А что делать с этой таинственно вздыхающей грудью.

Мысли мелькали одна за другой. Делалось сладко и гадко. И надо будет жениться на Белле? Не сейчас, конечно: ему ещё только шестнадцать. Неужели эта сидящая рядом красавица будет его женой? Вот рядом с ним Белла Царицына? Он слышал от друзей-кадетов, что жениться не обязательно. Современным девушкам, мол, это не важно.

Тогда просто бурный роман, всемогущее пламя страсти! Но никакого особенного пламени Ваня в себе не чувствовал, кроме любопытства прикоснуться к мраморно-белому, запретному под чёрным сверкающим платьем, и непременно чтоб друзья узнали об этом геройстве. Но разве это настоящее пламя страсти?

Он даже глаза прикрыл, прислушиваясь к себе: вот фигня, ну не было пламени. Если это роман, то где же безумства и буйства, обязательные в кинофильмах? Почему не кружится голова, не галопирует сердце, почему влюблённый кадет Царицын не склонен повергать весь мир к ногам черноглазой избранницы?

Вдруг вспомнился наивный Петруша со своим критерием поиска невесты: чтобы ненакрашенная и чтобы родная, словно сестра. Вот уж дикость! Ваня никак не мог вообразить красавицу Беллу своей сестрой. Бедный Петруша ничего не смыслит в любовных делах.

Ход Ваниных мыслей нарушился, потому что на экране наступил трогательный момент расставания влюблённых. Белла очень переживала, она зажмурилась, стиснула кадетские пальцы и внезапно прижалась к нему:

— Ой, не могу, буду плакать.

Волосы кололи Царицыну глаза, однако он замер не моргая. Вот взрослая красавица плачет у него на могучей груди. Это по-офицерски.

Он представил себе очень ясно, как бьётся с бандитом-обожателем и побеждает. Они бегут под дождём, бросаются в машину. Их преследуют. Ваня говорит: «Я умру за тебя!» Осаждённые в тесной квартирке, Ваня и Белла остаются вдвоём. «Не подходи к окнам, они будут стрелять», — говорит Ваня, перезаряжая старенький «Калашников». «Я благодарю тебя за мужество», — говорит она и распускает волосы.

Тьфу ты! Они ж и так распущены.

Вышли из зала под яркие лампы — и снова странность: милое лицо Беллы показалось внезапно чужим, некрасивым. Губы накрашены, словно в коричневом сале, и нос крючковатый, а под носом настоящие чёрные волоски, как у парня! Замазаны пудрой, а видно. Младшая сестра тоже под стать: обе смеются, показывая десны, у обеих брови едва не срастаются на переносице.

— Ну ладно, девчонки, спасибо за компанию, — Ваня заставил себя весело улыбнуться. — Очень приятно было с вами познакомиться.

— Но мы не прощаемся, нет! — воскликнул Арутюнов, выразительно округляя глаза на Царицына и невзначай почёсывая пальцем у виска. — Мы опять страшно замёрзли! К тому же, у вас такой чай вкусный!

Иван только собрался напомнить Жорику, что после полуночи гораздо сложнее вернуться в казарму незамеченными, — но Белла вдруг схватила Царицына за руку.

— Ах, чёрт! Это его машина, там, на углу!

— Чья? — не понял Иван.

— Его, его! Обожателя моего! Вон, видишь чёрный «Бумер»?

— Ну… не бойтесь. Я провожу Вас до подъезда.

— Нет, остановись! — она почти крикнула, потянула за угол. — Я знаю, что ты смелый мальчик, знаю. Только прошу, не попадайся ему в лапы! Я не переживу. Вот чёрт! Он видел, что я держала тебя под руку! Надо бежать отсюда, скорее!

— Бежать? Куда?!

— Неважно куда, — жарко зашептала она. — Только не домой. Он перехватит тебя у подъезда! Давай, скорее… вон такси. Такси!