— Однако! — такой реакции я точно не ожидал. — Романтично?
— А как же? — она принялась зачем-то поправлять мне прическу. — Знаешь, в сказках я всегда болела за драконов. Дракон — он страшно умный, страшно красивый, а еще — большой, солидный. Обычно — с деньгами и жилплощадью. Но ты не подумай, я не меркантильная! Мне просто принцы никогда не нравились. Принцы они такие… Фу! Прискакал, раздолбал всё вокруг и целоваться лезет! Разве ж это подход? Вот обаять девушку, забрать к себе и терпеть ее несколько лет в своей башне — вот это другой вопрос…
— Ну, башня у меня пока так себе, — я обвел глазами обстановочку вокруг.
Табачников и Комиссаров хозяйничали на кухне, а мы расположились в одной из комнат Горыньского особняка: обдрипанная была эта комнатенка, скажу я вам…
— Лиха беда начало! — отмахнулась Вишневецкая. — Ужасно классный дом, чес-слово, я тут один раз только была, лет в двенадцать, и в него влюбилась! Дед мне этот домишко в качестве приданого обещал, но теперь — фигушки. Другое пусть выдумывает… Теперь это рыцарский… Те есть — драконский замок, да? То есть — и то, и другое сразу! Сложно с тобой, Пепеляев! Давай лучше пулю вынимать, а?
— Ну, давай… — без особенного энтузиазма согласился я.
Для этого ничего такого особенного делать было не нужно, разве что размотать повязку, которую Вишневецкая наложила сразу после дуэли. Пуля торчала между чешуйками, слегка зацепив ребра. Особенных болевых ощущений я не испытывал, скорее — зуд и неудобство, как при занозе. Интересно — это теперь так всегда будет, или как? Не чувствовать боли — интересный бонус… Что касается крови, то сразу натекло порядочно, судя по испорченной песцовой шубке, но теперь драконий организм справился. Оставалось только…
— А-ца-ца! — удивленно проговорил я, когда она вытащила из меня пулю плоскогубцами.
Ну что за варварство? С другой стороны — никакого другого подходящего инструмента у Котофея и Клима не нашлось. Пришлось пользоваться тем, что есть… Хорошо, не щипцы для углей!
— А-ца-ца? — переспросила Вишневецкая. — Ты как-то удивительно немногословен! А где тут стакан с водой?
— А зачем тебе стакан с водой? — я наблюдал, как чешуя вокруг ранения втягивалась в кожу.
Рана выглядела не дюже погано, так — нормально. Неглубокая, не кровоточащая. Дракон, похоже, вредничал — желал, чтобы я слегка помучился, и потому не залечивал ее до конца. Но на этот счет я был спокоен — до свадьбы заживет. У меня тут целая Яся орудовала, она мигом ее обработала, залила какой-то пеной из баллончика и наложила повязку.
— Ну, в фильмах пулю все время зачем-то бросают в стакан с водой, — пояснила девушка. — Красиво выглядит. Куда, кстати, плоскогубцы положить?
— Мне! — из-за двери появилась усатая-полосатая рожа Табачникова. — Мне положите. И пулю оставьте, я из нее грузило сделаю, буду налимов ловить. А правда, что наш хозяин — дракон?
— Ага, — кивнула Яся. — Зеленый и страшный.
— Аф-аф! — высунулась физиономия Комиссарова с высунутым языком. — Афигенно! Давай пойдем в подвал и сожжем там все! Хозяин — огнедышащий дракон же, да?
— Комиссаров, ты — балбес! — заявил Котофей. — Если хозяин все там спалит, то как же мы раздобудем ценное имущество? В золе будем вынюхивать? Бесхозяйственный ты, вот что!
— М-м-мда… — Клим почесал ногой ухо, задумавшись.
И как это у него вообще получилось? Он же прямоходящий!
— Ну что, нормально? — я посмотрел на повязку. — Можно ехать?
— Куда ехать? — удивилась Яся. — Я думала — мы тут остаемся ночевать…
— А уроки? У меня завтра в девять… А! — если б я мог, я бы сам почесал ухо ногой. — Ну да, что тут ехать, в принципе, успеем с утра. А деда ты куда пристроила?
— А у деда телепортатор в посохе, он уже дома в свои игрушки рубится небось, и сыр кушает. Так что ты не отвертишься — пойдем осматривать владения! Но сначала — осмотрим тебя! Очень хочется на дракона посмотреть…
— ДА, ДЕТКА! — обрадовался дракон. — ТЕПЕРЬ-ТО Я МОГУ ТЕБЕ ПОКАЗАТЬСЯ ВО ВСЕЙ КРАСЕ!
— Не во всей, — оборвал его я. — И не надейся!
— Я? — глаза Ядвиги вдруг стали немного обиженными.
— Н-н-н-нет, прости, — я растерялся. — Тут такое дело… Ну… Я — дракон о трех головах, понимаешь, вот и…
— А! Триполярка, или типа того? Бывает! — она отнеслась к этому легко, даже слишком. Может быть, из-за деда? — И что — ругаешься сам с собой?
— Все реже и реже, — признался я. — Но сейчас дракон бунтует, хочет во всей красе предстать, а я — боюсь!
— Чего боишься? — она погладила меня по волосам.
— Что он победит. Он такой… Амбициозный парень. У него планы — у-у-у! Грандиозные. Надо сдерживать.
— ДА ЗА КАКИМ ХРЕНОМ? — возмутился дракон. — ВОЗЬМЕМ ВЫШЕМИР, УБЬЕМ РАДЗИВИЛЛОВ, РАЗБЕРЕМСЯ С БАЛАНСОМ, ПОРЕШАЕМ ВОПРОСЫ С ЦАРЕМ… НОРМАЛЬНО БУДЕТ! ЧТО ТЫ КАК ЦАЦА? ДЕТЯМ ТВОИМ СОПЛИВЫМ ТОЖЕ ЛУЧШЕ БУДЕТ! ХОЧЕШЬ — ЧАСТНУЮ ШКОЛУ? ХОЧЕШЬ — АКАДЕМИЮ? ХОЧЕШЬ — ВЫШЕМИР СТАНЕТ КАК ОКСФОРД? ДАВАЙ ДЕЛАТЬ! ПРОСТО ПРЕДСТАВЬ — МАЛЬЧИШКИ В КОРИЧНЕВЫХ ПИДЖАКАХ В КЛЕТОЧКУ, ДЕВЧОНКИ — В ШОТЛАНДСКИХ ЮБОЧКАХ, КАМПУС ОГРОМНЫЙ, АУДИТОРИИ СВЕТЛЫЕ, ЛАБОРАТОРИИ, МАСТЕРСКИЕ, СПОРТЗАЛЫ! ГЕРБ — ТРЕХГЛАВЫЙ ДРАКОН, ВЫШИТ У ВСЕХ НА ЛАЦКАНАХ! ОЛИМПИАДЫ — ВСЕ НАШИ, ИНИЦИАЦИИ — ЧЕРЕЗ ДЕНЬ! ЭТО БУДЕТ ЮРИДИКА, МЫ ТУТ И МАГИЧЕСКУЮ АКАДЕМИЮ ПОСТРОИМ, С КВИДДИЧЕМ И ЧИРЛИДЕРШАМИ!
— И Нью-Васюки станут центром вселенной — скрипнул зубами я. — Давайте, я покажу вам имаго, м? Тоже — страшновато. Но хотя бы размеры плюс-минус человеческие, не сокрушу тут всё!
— О! А давай! Драконьих имаго я тоже только на картинках видала — про Яна Жижку! — обрадовалась Вишневецкая. — Подожди, на стол накроем сначала, а потом уже покажешь… Сначала хлеб, потом — зрелища!
В общем, мы отлично провели время.
Ели яичницу со шкварками, пили чай из самовара — с баранками, халвой и, конечно, с колбасой. Бродили по домену, знакомились с местными красотами, дышали осенним листобоем. На берегу озера Табачников вытащил из темной воды «морды» — такие интересные приспособления для ловли карасей, на вид похожие на канареечные клетки, и продемонстрировал добычу — нескольких блестящих карасей, на зажарку. А на опушке дубравы Комиссаров подстрелил из двустволки пару куропаток — чтобы кроме рыбных, в доме водились и мясные закуски.
Потом снова осматривали дом, планировали ремонт и лазили смотреть покосившуюся крышу: на самом деле там было все не так страшно, как показалось в первый раз, и готовили ужин. Табачников играл на гитаре, Комиссаров пел романсы — и весьма недурственно, с такой мужественной хрипотцой. Хорошо было!
А ночью, когда мы с Ясей в обнимку устроились на огромной старинной кровати, покрытой шкурами, в подвале снова начали скрежетать, шатать трубы и стонать.
— Если я встану, — сказала Вишневецкая сонным голосом. — То разверзнуться хляби земные, и сотен пять кубических метров артезианской водички окажутся прямо на цокольном этаже, чес-слово.
И как по волшебству вытье и скрежет прекратились! Вот что значит хозяйка в доме.
Определенно, с Ясей мне серьезно повезло, и, засыпая, внезапно осознал каким дурнем был, когда выкинул ее визитку, и потом полночи ворочался, обсасывая эту мысль так и сяк. Ну, знаете как это бывает.
Я с утра завез Вишневецкую в Гомель — у нее там были какие-то дела в университете (да-да, маги с классической наукой вполне себе сотрудничают), а потом двинул в Вышемир. Рана ныла, но в общем — вести машину не мешала. Конечно — после того как уснул часа в два из-за дурацких мыслей, и проснулся в шесть голова была дурной, но на неком автопилоте я заехал на квартиру, переоделся и двинул в школу.
Приходить ко второму уроку — это отдельное счастье. К этому времени все обычно отсуетились, в дверях не наблюдается никакого столпотворения, работа идет полным ходом… Но не сегодня.
Сегодня в школе происходило нечто невообразимое
По первому этажу носилась Ингрида Клаусовна, командуя техничками, которые расстилали красную ковровую дорожку. Кругом было полно знамен: алое, с золотым двуглавым орлом — Государства Российского, такое же алое, с белым крестом Евфросинии Полоцкой — Великого Княжества Белорусского, Ливонского и Жемойтского, а еще — флаги с гербом Вышемира, и всякие другие. Кох вешал на стену большой портрет Государя: Иоанн Иоаннович вроде бы и улыбался, но смотрел на всю эту суету явно неодобрительно. Училки носились туда-сюда как наскипидаренные, в лучших своих брючных костюмчиках — розового, голубенького и салатового цветов. Что я пропустил?
