— Печку включить? Есть хотите? — я ровно вёл «Урсу» по трассе, а они шушукались.

— Включите потеплее, да… — наконец попросили они.

— Так что насчет еды? Там в кармашках гляньте — есть протеиновые батончики. Чай-кофе не предлагаю, это в сервис не входит, — мне было отчего-то смешно.

Я тут минуту назад думал о высоких материях и великих смыслах, предназначении и вселенском заговоре, в центре которого оказался. А может быть, все было гораздо проще, и моя задача в этом мире заключалась в том, чтобы подвезти сегодня четырех девчонок из защобьевской юридики (или откуда там они?) до общаги земского педколледжа? Чтобы одна из них не простудилась, не заболела, не завалила сессию и все-таки пошла работать в школу, и там воспитала, например, великого дипломата, который, благодаря… Чему они там учатся? Иностранные языки преподавать? Ну, тогда — благодаря знанию эльфийского, сумеет предотвратить войну между Авалоном и Государством Российским, лет через тридцать.

Не всегда всё пляшет вокруг нас. Иногда мы — второстепенные герои, может быть, наша роль — эпизодическая или вовсе — массовка. И нет в этом ничего страшного и удивительного.

— ДРАКОНЫ НЕ БЫВАЮТ В МАССОВКЕ! — возмутился дракон. — НО В ЭПИЗОДАХ ВСТРЕЧАЮТСЯ, ДА…

— А вы эльфийский преподавать учитесь? — спросил я, обгоняя какой-то большегрузный автомобиль.

— Эльфийский, авалонский разговорный и шпракх! — отчиталась та из них, которая откусывал протеиновый батончик самыми мелкими кусочками.

Эти батончики — коварная штука. Очень вязкие, сладкие, липкие и пить после них хочется. Но питательные, да!

— Вода — в багажнике, в белой канистрочке на три литра, — сказал я. — Не напускайте мне туда корабликов.

— Ну-у-у! — возмутились они.

И как я мог о них такое подумать, да? Девочки, такие девочки! Они не пускают корабликов в бутылки с питьем, не сморкаются, и их никогда не пучит, хо-хо! Но вообще — жалко их. Тут и здоровенные мужики в школе пасуют, не то, что такие пигалицы. Хотя из этих училки получатся хорошие, наверное. Табачищем от них не несет, матом они не ругаются, две вон даже конспекты какие-то достали…

— Вас до колледжа довезти? — спросил я. — На улицу Достоевского?

— А можно? — обрадовались будущие педагоги.

— Нужно. Мы, учителя, должны помогать друг другу, да? — такой тезис был очень спорным, но им пока знать этого не полагалось.

Вот после пары лет в школе — это другой вопрос. Сами поймут.

— Вы нас просто спасаете… У нас практика завтра начинается, а мы на электричку опоздали, у Юлькиного папы машина сломалась! А вы что — правда учитель? А откуда у вас такая машина? Ой, такое нельзя спрашивать, да? — они щебетали там на заднем сидении, и я половину вопросов не слышал, но беседу — поддерживал.

— Можно, почему нет? У меня не одна работа, в школе на «Урсу» не заработаете, даже не мечтайте… Хотя — заработав репутацию и набрав базу для репетиторства — за года два или три вполне, вполне… Если ваш муж будет работать в органах и подгонит конфискат!

Они вежливо похихикали над моими корявыми шутками, а потом мне позвонила Яся — на видеосвязь, и я ей рассказал, кого везу. Конечно, пользоваться видеосвязью во время дороги — небезопасно, но — очень хотелось, потому как в земщине такой формат будет недоступным. Да и дорога была хорошо освещенной и почти пустой, и телефон был закреплён на панели так, чтобы я мог одновременно просматривать на дорогу.

— Знаешь, Пепеляев, это ведь удивительно! Чес-слово! Девочки-студентки, да? В твоем стиле было бы напихать полную машину уголовников-снага или каких-нибудь сумасшедших киборгов… Девчонки, пожалуйста, присмотрите за ним, ладно? Я вижу — переднее сидение у него свободно, если он остановится, чтобы подобрать какого-нибудь странного типа — разрешаю вам заблокировать двери! — Яся смеялась.

— Вот такого ты обо мне мнения, да? — я улыбался в ответ. — Такое впечатление у тебя обо мне сложилось?

— О-о-о да! — Вишневецкая активно закивала. — Так что, присмотрите?

— Да-а-а!- откликнулись студентки.

— Тогда всё, следи за дорогой, — Яся послала воздушный поцелуй. — Завтра созвонимся, ага?

— Ага! — откликнулся я.

И стал следить за дорогой. А девчонки спросили:

— Это ваша жена?

— Невеста.

— Классная…

— Лучшая в мире! — согласился я. — И тоже, кстати, препод! Наша с вами коллега.

— Ва-а-ау!

Кажется, только что я подарил четырем начинающим педагогам надежду на клевое профессиональное будущее. Будут думать, что можно работать преподом и при этом ездить на крутом внедорожнике, и выглядеть как супермодель… С другой стороны — почему бы и нет? Кто мешает им тоже стать НЕ ТОЛЬКО преподами?

Так или иначе — до Вышемира я доехал очень спокойно. Может, это девчачья аура так влияла, а может — причины были куда более материальными. Кто знает?

Первый день после каникул в школе — всегда интересный, даже если каникулы были маленькими, осенними.

В классе постоянно царит какая-то суета, всем есть, о чем пообщаться, дети соскучились друг по другу… Под надзором педагога, загруженные работой, школьники ещё держат себя в руках, но стоит только учителю выйти в коридор, отбежать в учительскую, переговорить с завучем или — ответить на телефонный звонок, пусть это и запрещено, как гул в оставленном без присмотра кабинете нарастает:

— … пшт-пшт-пшт… — первые десять секунд детишки еще шепчутся, делая воспитанный вид.

Но шепчутся все, весь класс, и потому шептаться нужно с каждой секундой все громче, чтобы собеседник тебя слышал, и через считанные мгновения шепот перерастает в многоголосый бубнеж:

— … бубубубубу, — сквозь открытую дверь оживленную и жизнерадостную беседу мальчишек и девчонок уже прилично слышно в коридоре.

Через тридцать секунд и этой громкости становится недостаточно, и двадцать или тридцать учеников в покинутом классе теперь издают звук, подобный штормовому прибою, начинают грохотать стулья, скрипеть парты…

— Тра-та-та-та! Бла-бла-бла! Уру-ру-ру!

А если учитель не успел вернуться за минуту, его ждет великолепный зов джунглей, яростное:

— А-А-А-А-А!!! — которое вбивается в мозг торопящемуся на урок педагогу, начиная с лестничной площадки первого этажа и заканчивая дверями кабинета.

Пытаться это предотвратить, дав детям задание или попросив «посидеть тихонечко» — затея мертвая изначально. Тактика не сработает. Так было, так есть и так будет. Они сами это перерастут: какие-то коллективы — к восьмому, какие-то — к девятому классу. С какого-то момента для ребят просто бегать и орать — уже неактуально, их начинает интересовать другое времяпрепровождение, иногда не менее разрушительное, но однозначно — гораздо более тихое.

Не оставляйте детей без присмотра — вот единственный выход… Но иногда этого просто не избежать: школа — это школа, и многозадачность для учителя — второе имя. Как за десять или пятнадцать минут перемены одновременно отвести детей в столовую, сдать бумажки секретарше Верочке, которой нужно чтоб «все было и-де-аль-но», взять журнал в учительской и собраться на пятиминутку у Ингриды Клаусовны по поводу состояния школьных туалетов, обписянных нерадивыми мальчишками вдоль и поперек, и при этом — хорошо подготовиться к уроку? Карты там на доску повесить, портретики закрепить, тему написать и ключевые термины цветным мелком выделить? Ответ один: никак! Учитель изначально поставлен в условия, при которых он физически не может делать все, что от него требуется.

«Это не-ре-аль-но!» — сказала бы Верочка.

Именно поэтому, сидя с Элессаровым и Джабраиловым на последней парте во время очередной совещаловки или педсовета, на информацию о новых Очень Важных Делах и Совершенно Необходимых Документах, которые нужно сделать Срочно, Немедленно и Еще Вчера (иначе все будут иметь бледный вид), мы периодически переглядывались и кто-то из нас вальяжным шепотом произносил: